На следующий день, все еще охваченный отчаянием, он пытается ножом перерезать себе горло. Рана была поверхностной, но она оставила глубокий след в памяти свидетелей, которые слышали, как он восклицал: «Со смертью Наполеона исчезла моя последняя надежда!»

Начиная с этого момента Питер из обыкновенного мошенника превращается в актера. Все глубже и полнее вживается он в роль знаменитой личности, с которой его отождествляет воспаленное воображение. Вначале робко, ограничиваясь всего лишь туманными намеками, а затем, по мере того как его побасенка брала слушателей «за живое», все увереннее он объясняет, что избежал пуль взвода, выделенного для его расстрела, чудесным образом – благодаря сообщникам, имена которых он пока вынужден скрывать. Ему удалось бежать в Бордо, откуда он и отправился в Америку.

Год от года псевдомаршал шлифовал свою легенду. Теперь он поставил на видном месте на своем рабочем столе портрет императора. Его занятием, помимо уроков математики, – что было его «службой» и давало хлеб насущный, – стало ревностное поклонение великому человеку, под началом которого он, рискуя жизнью, прошел всю Европу.

Не был ли Питер Стюарт Ней случайно гением? Нет, просто у него была довольно хорошая память, и он умел извлечь выгоду из деталей, заимствованных из пары-тройки мемуаров, образчики которых имели широкое хождение в Париже в эпоху Реставрации. Доказательством того, что он их читал, является то, что он был в состоянии критиковать «Мемуары» Вальтера Скотта, которые только что были опубликованы и в которых искажался облик императора. Разумеется, после этого ему не было равных в описании эпизодов битвы при Ватерлоо. Он должен был их вспоминать или делать вид, что вспоминает, причем запечатленными куда больше глазами самого Нея, чем глазами Веллингтона!

Умело дозируя и искусно смешивая вычитанное в книгах, заимствованное из рассказов мемуаристов и летописцев, с выдуманными деталями, он живо и ярко рассказывает о событиях прошедших лет.

Заметим, что он часто меняет место жительства и место работы. В период с 1821 по 1830 г., то есть в течение 9 лет, он переезжает из Браунсвилла в Москвилл, из Южной Каролины в Северную, преподает в разных школах Роун-Кантри, два года живет в Вирджинии, затем вновь переезжает в Северную Каролину. В 1830 г. замышляет «возвратиться» (!) во Францию, затем отказывается от этой идеи. Не скажешь, что это уравновешенный человек!

Возможно, он ощущает потребность обновлять свою аудиторию, испытывать на разной публике воздействие своих россказней и способствовать их распространению. Возможно, он страдал психозом перемены мест, который часто бывает свойственен создателям мифов, выдумщикам и хвастунам.

Обладая весьма слабыми знаниями латыни, древнегреческого и иврита, он со временем выучил французский язык в такой степени, что мог свободно изъясняться и читать на нем.

Будучи человеком рассудительным и изворотливым, этот малый добавил к своим занятиям «высококвалифицированного преподавателя математики» то, что можно было бы назвать хобби: он изобрел систему стенографирования, которая позже приведет в отчаяние экспертов, корпящих над разгадыванием его «иероглифов».

Однажды ему показывают гравюру, на которой изображен расстрел маршала. Он заявляет, что все изображено неверно, и с карандашом в руке начинает вносить поверх изображения свои исправления, чтобы это больше «соответствовало действительности».

Один скептик, желая привести его в замешательство, сообщает, что в Париже, на кладбище Пер-Лашез, видел могилу великого наполеоновского солдата. Нисколько не смущенный, тот возражает ему с удивительной невозмутимостью: «Вы могли ее видеть, но Нея в ней нет, она пуста».

Все свидетели отмечали, что к старости Питер Стюарт Ней все больше предавался пьянству. Когда он был навеселе, то становился болтливым и откровенничал, изливая душу. Откровения, срывавшиеся с пьяных уст, попадали в чуткие уши, а затем передавались молвой, что и позволяет нам теперь приблизительно восстановить ход весьма рискованного предприятия – так называемого побега маршала.

Неосмотрительно добиваясь решения Верховного суда ультра-роялистской Палаты пэров, вместо того, чтобы предстать перед трибуналом, который, вероятно, оправдал бы руководителя изменников, маршал, не дрогнув, получил сообщение о роковом приговоре.

Остается только восхищаться мужеством, которое он проявлял до последней минуты своей жизни, оставаясь храбрейшим из храбрых: он сам командовал солдатами, расстреливавшими его.

Истинное положение дел… (в интерпретации сторонников версии спасения) заключалось в том, что операция по вызволению приговоренного к смерти была задумана в величайшей тайне. Победитель битвы при Ватерлоо английский фельдмаршал Веллингтон, охваченный угрызениями совести при мысли о Нее, символе воинской храбрости, который должен погибнуть от пуль французов, организовал a mock execution, мнимое приведение приговора в исполнение.

Общество розенкрейцеров, наиболее могущественное в эту эпоху, в лице Мишеля Нея видело одного из своих самых активных сторонников. Доказательством этого является тот факт, что все его дипломы и знаки отличия масона вошли в архив масонской ложи, созданию которого он содействовал, вложив туда свои средства. Масоном, хотя и принадлежавшим другому обществу, был также герцог Веллингтон. Именно это побудило его проявить масонскую солидарность по отношению к брату, попавшему в беду.

Условились, что место для приведения приговора в исполнение будет не площадь Гренеаль, а пространство перед Обсерваторией, менее людное место. Были тщательно отобраны солдаты взвода, получившие задание дать залп поверх головы приговоренного к смерти. Маршал должен был притвориться расстрелянным. О дальнейшем нетрудно догадаться.

Маршал падает. Разумеется, его щадят и не приканчивают последним выстрелом. С места расстрела его перевозят в лечебницу «Приют материнства», где другие сообщники подменяют мнимо расстрелянного маршала трупом неизвестного. Переодевшись и замаскировавшись, Ней покидает Париж, добирается до Бордо и оттуда направляется в США, где его уже ожидают братья-масоны, среди которых были друзья некоего Джона О’Доннела, полковника войск ополчения штата Мериленд. С этим человеком Ней, видимо, длительное время переписывался.

Так, по крайней мере, утверждает брошюра, изданная в 1946 г. К.В. Эллисоном в Северной Каролине. Автор, в свою очередь, ссылается на очерк доктора Джеймса А. Вестона, опубликованный в Нью-Йорке в 1895 г. под названием «Сомнения в казни маршала Нея».

Еще до этого, в 1891 г., в статье, опубликованной в газете «Сент-Луи Репаблик», была высказана мысль о том, что масонская ложа «Ансьен Фратернитэ» («Давнее братство») приняла участие в спасении маршала Нея. Для подтверждения своих слов автор приводит свидетельство некоего жителя Сент-Луи Джорджа Мэледи, который на встрече с Луи-Филиппом осмелился задать тому деликатный вопрос: «Установлен ли факт расстрела маршала Нея?» На это король якобы ответил, что ввиду своих высоких заслуг маршал Ней был избавлен от казни, однако он не уточнил, каким образом это было сделано.

Представляется, что примерно в это же время «на сцене» появляется Ида Сент-Эльм, современница Нея, свидетельствующая в пользу псевдомаршала, который был ее покровителем. Ее на самом деле невыразительное и бездоказательное повествование стало основой многословных мемуаров, изобилующих всяческими невероятными подробностями и публиковавшихся, как роман с продолжением, в газете. Пылкая Ида в своей хронике не высказала и тени сомнения по поводу факта спасения героя Березины.

Стоит ли продолжать сопоставлять подобные лживые заверения с категорическим их опровержением Историей, оказывая и далее услугу самозванцу? Несчастный маршал, несомненно, не смог избежать казни, даже если и предположить возможность вмешательства масонов. Приговор был приведен в исполнение среди бела дня на глазах внушительного количества свидетелей. Приговоренного к смерти, как водится, прикончили последним выстрелом.