К счастью, отвечать мне не пришлось, ибо Иго решил взять вступительное слово.

— Рад, что ты в добром здравии, Тейн’Ар. — Довольно пафосно начал он, выходя вперед. Драг наконец-то поднял голову и раздраженно вздохнул, рассматривая моего спутника. Я обратила внимание, что под его глазами залегли тени, черты лица заострились.

— Я не настроен на ваши игры. — Отрезал он. — Переходи к делу.

Он перевел взгляд на меня, ожидая ответа, но у меня словно язык к небу прилип. Хорошо, что капюшон надежно скрывал мое лицо, иначе вся моя растерянность была бы у него на виду.

— Нам нужна твоя помощь. — Не менее раздраженно выдохнул Иго, словно это признание было для него противоестественно.

— А ты почему молчишь? — Тейн все так же не сводил с меня глаз. — У тебя там во рту кляп?

— Нет никакого кляпа. — Нервно ответила я и сама же поморщилась от своего искаженного голоса. — Иго прав. Нам нужна твоя помощь. Дело в том, что…

— И почему я должен вам помогать? — Драг перебил меня. — Ты пропала на целых два месяца и пришла сейчас в компании этого… — Он обвел рукой Иго, но так и не придумал, каким эпитетом его одарить. — Чтобы просить о помощи? Не давая даже возможности взглянуть в твое лицо или услышать настоящий голос? Не давая никаких объяснений произошедшему?

Я немного опешила от его претензий. В моих ожиданиях он был рад моему возвращению при любом раскладе. Я надеялась как минимум на теплую приятельскую встречу. Я предвкушала, что он обнимет меня и скажет, что никогда больше не расстанется со мной. Я мечтала, что глубина его чувств окажется серьезнее, чем мне виделось, когда мы были вместе.

Вместо всего этого мне приходилось подбирать слова, чтобы нас не выставили из его дома в этот же миг.

— Ты прав. — Примирительно сказала я, надеясь, что с плащом не слышно, как мой голос дрожит. — Я задолжала тебе объяснения. Мы задолжали.

Драг скрестил руки на груди и выжидательно уставился на нас. Я осмотрелась и села на «свой» диванчик, не обращая внимания на то, что мой плащ все еще был покрыт каплями воды.

— Что тебя интересует? — Иго сел рядом со мной и зеркально отразил позу Тейна.

— Во-первых, кем ты приходишься Кате?

— Брат ее предыдущего воплощения, Богини Жизни Солейн. Говорит тебе о чем-то ее имя?

Тейн покачал головой. Глаза его сузились, словно он мысленно пытался распотрошить содержимое черепушки блондина.

— Дальше. — Бросил он, отворачиваясь к окну, словно видеть наши фигуры ему было невыносимо.

— Пятьсот лет назад моя настоящая сестра, Богиня Жизни Солейн погибла вместе с Богом Огня. Это событие запустило процесс остывания целого мира. Что тут добавить? Айо умирает, ты и сам живешь достаточно долго, чтобы заметить все изменения и понять это. У нас есть лишь одна надежда на его спасение: Катя должна получить силы предыдущего воплощения, чтобы создать нового Бога Огня. Как и любое смертное существо, владеющее слишком большой искрой Силы, ей нужна стабилизация.

Тейн снова повернулся к нам. Выражение его лица было абсолютно нечитаемым.

— Это правда. — Быстро вставила я. — Я даже этот плащ могу снять только в доме Иго, иначе начинаю слышать голоса.

— Стабилизация всегда односторонняя. — Наконец, произнес он. — Более слабый всегда отдает более сильному.

— Я пока не знаю наверняка, но, кажется, связь работает. — Я и правда ощущала положительное влияние, даже фоновая головная боль растворялась, оставляя меня впервые за несколько дней.

— Вот только проблема в том, что я больше ничего не чувствую.

Тейн’Ap

Ее нет. Неважно, забрали ли ее против воли, или она ушла сама, результат был один — Катя исчезла из моей жизни. Очнувшись на холодной земле уже под вечер, первым делом я попытался восстановить события дня. Воспоминания шли неохотно, и головная боль нисколько не способствовала этому процессу.

Кажется, вначале все было неплохо: Кате становилось лучше после отравления, навсегда перевернувшего мое самовосприятие. Всегда считал себя существом рациональным, неспособным потерять самоконтроль. Однако это случилось, и гора трупов, кровью которых были забрызганы стены особняка, стали явным тому доказательством.

Не скажу, что впоследствии испытал муки совести — скорее неудовлетворение собственной несдержанностью. Если среди них и правда был тот, кто совершил покушение на девушку, то цель оправдывала любые средства.

Но когда Катя открыла глаза, я впервые задумался о последствиях своего поступка. Осознавая, в какой жестокий мир попала, тем не менее она ценила каждую жизнь. Как она отреагирует?

Наверно, она сама и не замечала, как отличается от людей, что выросли на Айо. Дело было не только в том, как она смотрела на вещи или же как отстаивала свою точку зрения, хотя многие на ее месте уже бы приняли навязанную. Что-то было в ее глазах: доброе, открытое, светлое, такое же яркое, как свет ее энергетической оболочки, что он увидел три месяца назад у портала.

Впервые я осознал, что восхищаюсь человеком. Впервые мои внутренности сжало от беспокойства, что они живут слишком мало. Я пытался убедить себя, что худшее, что я могу сделать для себя — привязаться к Кате. Что одновременно означало бы лучшее для нее. Впервые на чаше весов мои интересы не могли перевесить чужие.

Я не особо углублялся в самоанализ, чтобы понять, что именно чувствую. Прошел ли я тонкую грань между просто привязанностью и более глубоким чувством? Единственное, что я осознавал особенно четко, что уже не представляю своей жизни без этой девушки. Без страстных ночей, без ее присутствия в кабинете, пока я работаю. Мне было необходимо, чтобы она всегда оставалась в поле моего зрения. Если волей Богов нам отмерено совсем немного, то я намерен использовать каждую секунду. Тогда я еще не знал, насколько немного.

Что удивительно, как только исчезла Катя, исчезли и любые проявления неповиновения со стороны подданных. Мятежи прекратились, как по щелчку пальцев. Я не знал, с чем это связывать: с тем, что страх возымел свою силу, и смерти слуг послужили хоть какой-то благой цели?

Но внутреннее чутье подсказывало мне, что все было не так просто. Кто обладал столь внушительным даром, чтобы месяцами управлять сознаниями сотен людей? Кто способен был беспрепятственно проникнуть куда угодно? Какая в этом всем выгода и конечная цель?

Был ли это знак, что цель достигнута и неизвестный злоумышленник получил свое? Например, лишив меня родственной души? Был ли вообще этой целью я, или ей была Катя? Простая смертная, что никогда не казалась простой.

Возможно, моя идея была безумной, но первый в очереди подозреваемых был Безликий. Хоть Боги редко вмешиваются в дела людей, но, казалось, что для нее сделали исключение. Его интерес нельзя было назвать праздным, а то, как быстро он явился на ее зов в тот день, не могло быть просто так.

И снова в голове роились десятки вопросов, ни один из которых не имел ответа. Прошел первый месяц после исчезновения Кати, и за это время я ни на каплю не приблизился к разгадке. Хотя я старался: мне просто необходимо было занять голову чем угодно, лишь бы не чувствовать эту гнетущую пустоту в груди. В доме появились новые слуги, жизнь вернулась в прежнее русло, какой она была и всю прошедшую сотню лет. Вот только меня она больше устраивала.

Я долго боролся с необходимостью вновь искать подходящую жрицу — все казалось, Катя вернется в любой момент. Однако спустя два месяца необходимость переросла в жестокую потребность, и мне пришлось это сделать. Маримель покинула храм почти сразу, как только узнала, что я нашел свою родственную душу, и, насколько мне известно, нашла свое счастье. Я был больше не вправе вмешиваться в ее жизнь. Мои требования для новой жрицы были просты: светлые волосы и серые глаза.

Возможно, этим я сделал только хуже. Вчера я впервые пришел к Арнил. Ее серые глаза казались тусклыми и унылыми. Подкрученные волосы вызывали лишь раздражение. Черты лица и изгибы тела не задели ни единой струны в моей душе.