Она закрыла глаза. «Представь себе, что там не снег, а такой же пол», — подумала она и ступила на холодный снег босыми ногами. Сначала она почувствовала холод, но она сделала шаг, еще и еще, и поняла, что этот холод такой же, как и везде. Ничего не изменилось.

Тогда она побежала, побежала на задний двор. Дул ветер, снежинки падали ей на глаза, но она, казалось, этого не чувствовала, била лишь дрожь, но возможно это от волнения. Она перебралась через дырку в заборе и побежала. Тут она услышала, как поднялся шум, все поняли, что пациентка сбежала. Лавли ускорилась еще сильнее, она бежала и бежала. И чувствовала, что ее вот-вот догонят, но они всё не догоняют.

Наконец, Лавли остановилась. Непонятно, каким образом, но она добежала до конца обрыва. Дальше дороги нет. Сзади нее — враги. Они хотят вернуть ее назад, в ловушку. Спереди — обрыв. А эти сзади уговаривают вернуться, чтобы она не прыгала.

А Лавли стояла там в одной белой сорочке, на краю обрыва, ветер дул ей в лицо и развивал волосы, под ногами — снег. Куда идти? Лавли закрыла глаза. «Ну, чего ты боишься? Ты же знаешь, что всего этого нет. Ты ведь поняла, что снега и ветра нет, что ты не умрешь от холода. Потому что уже бежала минут тридцать так и не умерла. Чего же ты еще боишься?». Она вдруг почувствовала тепло, тепло прямо перед собой. Это была звезда. Только протяни руку — и сможешь дотронуться до нее. Но Искорка отлетала дальше и дальше. Лавли открыла глаза. Она чувствовала Искорку, но понимала, что не дотянется до нее, их разлучали пять шагов. Но Лавли уже стояла на краю, дальше идти некуда было.

«Тогда допрыгни до нее. Ты же знаешь, что сможешь. Обрыва нет, а Искорка есть. Нужно дотронуться до нее. Это единственный способ». Лавли начала отходить назад, а потом разбежалась и рванула вперед, прыгнула прямо вверх с обрыва. Она успела дотронуться рукой до Искорки.

Тут она приземлилась на ноги. Лавли ожидала, что будет падать с большой высоты, но она просто приземлилась. Она открыла глаза. Рядом с ней была Искорка. И обе они находились в пещере, в которой не было стенок, не было конца и края. Стоял туман. И еще тот странный холод, который она всегда ощущала.

— Это уже по-настоящему, — сказала она Искорке.

— Да, — звонким голосочком подтвердила та. Обе они были удивлены, даже ошарашены.

— Значит, мы были тут все это время, — сказала Лавли.

— Да. Тут, — подтвердила Искорка. — Но где тут? Я не вижу выхода.

— Я тоже. А наши друзья? Они тоже тут? Джек точно был здесь.

— Я вижу только Пуффи, — сказала Искорка.

Лавли оглянулась. Она тоже увидела Пуффи. Он парил в воздухе в позе лотоса. Девушка и звезда подскочили к нему.

— Пуффи! Пуффи! — пыталась растормошить его Лавли. — Он спит.

Тут она увидела что-то над его головой. Это было словно облачко. Она дотронулась до него и поняла, что может зайти туда. В тот же момент облачко переместило Искорку и Лавли туда. А туда — это в мир фантазий Пуффи.

Во-первых, все было черно-белым. Пуффи парил в середине комнаты в позе лотоса с закрытыми глазами. Эта комната напоминала Лавли что-то вроде китайской старинной комнаты, где еще очень тонкие стенки, перегородки, или двери (не поймешь их), которые слегка просвечивают. И эта комната была как бы комната для тренировок.

— Пуффи, — Лавли подошла к коту и шепотом позвала его.

— Да, — ответил он. — Алиса, я тебя слышу. Что ты мне хотела сказать?

— Ты знаешь, где мы находимся? — спросила она его.

— Да. Я знаю. В пещере страхов, — ответил Пуффи.

— Что за пещера страхов?

— Это такое особое место. Если кто-то туда попадает, то его разум сразу придумывает страхи, и этот кто-то вечно живет в воображаемом мире своих страхов.

Лавли рассказала Пуффи все, что с ней приключилось.

— И что же тебя удивляет? — спросил кот. — Это твой мир страхов налицо.

— По-твоему, этого я боюсь? Жить в психбольнице? Самое страшное для меня — потерять мою малышку… — сказала Лавли.

— Ты, как всегда, ошибаешься, — сказал Пуффи. — Во-первых, это страх не по-моему, а по-твоему, по тому твоему, которое относится к тебе, а не ко мне. А, во-вторых, твой самый страшный страх не жить в психбольнице, не потерять малышку, а потерять надежду.

— Потерять надежду?

— Потерять надежду, — как эхо проговорил Пуффи. — Все эти люди хотели заставить тебя верить в то, что чудеса не случаются, что нельзя помочь ни Авроре, ни тебе самой, и что те люди, с которыми ты смогла подружиться, были лишь в твоей голове. Но у тебя было преимущество — магия звезды и вера, поэтому ты смогла вырваться из мира страхов.

— Но. Я до сих пор в пещере, — сказала Лавли.

— Да, — подтвердил Пуффи. — Как и мы все.

— Все мы? Значит, и Ханс, и Джек тоже здесь? Но я не помню, чтобы сюда заходила, — сказала Лавли.

— Это еще одна функция пещеры, чтобы никто не догадывался, где он на самом деле находится, — сказал Пуффи.

— Подожди. А как выйти отсюда?

— Нужна еще одна великая светлая магия, — сказал Пуффи.

— Какая? — спросила Лавли.

— Любая, — ответил Пуффи.

— Что это значит? — переспросила Лавли.

Пуффи ничего не ответил.

— Как нам выбраться отсюда? — еще раз спросила Лавли. Пуффи молчал. — Ну, а ты? Где твои страхи? И почему ты еще ни разу не открыл глаза, пока мы с тобой говорили?

— Я медитирую и еще говорю, — ответил Пуффи. — Иначе бы я сильно пугался.

— Чего? — сказала Лавли.

— Во-первых, цвета, — сказал Пуффи. Лавли оглянулась. — Здесь нет ярких цветов. Уж, лучше сидеть с закрытыми глазами, чем видеть мир без цветов. Во-вторых, взгляни на тонкие стенки. Они просвечивают. Что ты там видишь?

Лавли взглянула. Она видела черные силуэты, постоянно бегающие по коридору. Кажется, это были мыши размером с человека и с мечами.

— Черно-белые мыши-самураи? — спросила Лавли и внимательно посмотрела на Пуффи. — Ты их боишься? Как вообще можно выдумать себе такой нереальный страх?

— Все страхи нереальны, — ответил Пуффи. — Страх — это боязнь будущего, того, что с нами случится когда-нибудь потом. Но это когда-нибудь потом может вообще не случиться, или случится в очень далеком будущем. Так что почти все страхи нереальны, потому что в настоящем они не могут существовать.

— Так что мне делать? Ведь Ханс... Он, наверное, сейчас тоже здесь и ужасно боится чего-нибудь. Нужно спасти его! Что мне делать? — произнесла она молящим тоном, словно говоря: «сжалься надо мной, скажи, что делать, не молчи».

— Разбудить свет, — ответил Пуффи.

— То есть… Джека.

Найти его не было так сложно, попасть в его страх — тоже. Но уговорить маленького семилетнего мальчика не бояться чудовищного маньяка — это другое дело. Лавли быстро нашла Джека в закоулках лабиринта. Она побежала рядом с ним и со звездой. Потом они спрятались в одном месте в лабиринте: каменная стенка, там отверстие, которое ведет в тупик. Они залезли туда и прикрыли камнем. Сердце мальчика громко стучало, она слышала его тяжелое дыхание и видела эти испуганные мечущиеся глаза.

— Мы здесь в безопасности. Все, успокойся, Джек, — успокаивала его Лавли.

— Да, в безопасности, — сказал мальчик. — Ты ангел?

— Ангел? — переспросила Лавли, улыбнувшись.

— Ну, ангел-хранитель, — сказал мальчик, уставив свои голубые глаза на Лавелину. — Пришла спасти меня отсюда.

— Нет, — покачала головой Лавли. — Я Лавелина.

— А я сначала подумал, что ты моя мама, — сказал Джек. — А потом, что ты ангел. А потом, что ты моя мама в образе ангела.

— Почему?

— Не знаю, — сказал он. — Ты на нее похожа. И я почувствовал это сердцем, — он показал рукой на сердце. — Что ты мне знакома, и что я тебя люблю.

— Что… — еле слышно произнесла она.

— Ну, я ведь люблю всем сердцем свою маму, больше всего на свете. Но, когда я тебя увидел, то понял, что тебя люблю. Вот и подумал, что ты мама, раз я тебя люблю. Но ты не она?!

— Нет, — сказала Лавли. — Я пришла освободить всех нас.