— Куда ты, дурочка! — закричал граф, он остановился на лестнице, глядя на свою красавицу, все еще не веря в происходящее. А она уже забежала в лес. Он вдруг заметил блестящую туфельку, поднял ее. — Без туфелек удобней, да? — пробурчал он и усмехнулся печально.

А Лавли бежала по лесу. Платье рвалось и пачкалось, у нее все ноги были в иголках. В том лесу было много елок. А на глаза навернулись слезы. Всё пропало! Всё было напрасно. Ей никогда не вернуть ее маленькую Аврору. Она ведь так старалась. А все впустую! И судьба еще раз показала, что ей уже никогда не быть счастливой. Бал закончился крахом, а Джек… Почему только он у нее на уме?.. При чем здесь он! Так не должно быть. Не должно быть. Она должна вернуть своего ребенка, а фея посылает ее на бал! Замечательно! Просто замечательно! У нее была одна-единственная в жизни возможность, и она ее проворонила! Горькие слезы лились у нее из глаз, она не могла остановиться. Все бежала и бежала… Она давно уже не была той красавицей. Волшебство феи спало, ведь она же ушла с бала, и внешность богини уже ей была не нужна. А что сказать другим? То, что она веселилась на чужом балу, вместо того чтобы вернуть Аврору?

Была темная ночь. Лавли умылась в ручье, расплела волосы, оборвала лишние части и так уже оборванного платья и медленно тронулась в путь. Искорка, что все это время была у нее в украшении, выбралась наружу, показывая дорогу, хотя сама чуть не плакала из-за Лавли. Ей тоже ее было жалко. А Лавли успокоилась. Она всегда так делала. Загоняла все в себя, была спокойной, вообще без эмоций шла, с пустым лицом, с пустой душой.

Только утром она добралась до друзей.

— Ну, что? — спросила в надежде Аделька.

— Меня не выбрали, — ответила Лавли. Искорка встрепенулась от возмущения, но Лавли и так было плохо. Ее даже не спросили про платье.

— Бедняжка! — сказала Аделя совершенно искренне и обняла ее. Ханс тоже прижался к ней, совершенно раздавленный.

— А была где? — спросил Женька. Ему тоже было жалко сестру, но он старался не выдавать своих эмоций и не показывать, что волновался. Но впервые в жизни ей, кажется, было понятно, что ему не все равно.

— Не знаю я, — проговорила Лавли. — Я была слишком… раздавлена…

— Не говори ничего, — прошептала Аделька. — Не нужно. Полетели домой.

Лавли вновь увидела знакомые силуэты, очертание тропического острова. Не было никаких сомнений: на этот раз шкаф отвез всю дружную компанию на остров Джека. Да, после нескольких дней уныния и разочарований, Аделька вновь уговорила всех продолжить поиски.

— Так ты здесь была три раза! — воскликнула Аделька, оглядывая остров. — Это потрясное место. Посмотри! Тропики. Наверное, можно будет сходить на пляж, позагорать. Слушай, а если тебя уже третий раз посылают сюда, может, это судьба. Ты говорила, этот парниша, как его там, Джек? Что он колдун. Может, он знает способ, чтобы вернуть твою дочь, и мать Ханса с того света? Давай здесь останемся, а?

— Ну, в принципе, это логично, — сказала Лавли. — Только нужно будет найти…

Но Аделька ее уже не слышала.

— Слышишь, Женька? — закричала она, запрыгала, схватив паренька, так что ему пришлось тоже прыгать вместе с ней. — Наконец-то отпуск. Море, пляж, волны. Тропические фрукты на завтрак, жареная рыба, которую мы сами выловим, а еще танцы на песчаном берегу ночью с костром и гитарой, — она подлетела и стукнула по гитаре Пуффи, на что он чуть не зашипел от возмущения. А потом вдруг притаился, будто высматривая что-то интересное.

— Только в прошлый раз, когда я вышла к пляжу, один ненормальный хотел меня убить, — сказала Лавли, но ее никто уже не слышал. Женька, Аделька и Ханс уже бесились вовсю, кидались орешками, смеялись, кружились.

Внезапно Аделька поскользнулась и упала, за ней упали и Женька с Хансом, свалившись в общую кучу. Тут же появилась, как гром средь белого дня, Дикарка. Она казалась еще грозней и величественней, чем в первый, да и во второй раз… там, на балу. Друзей так и передернуло. Кто-то даже вскрикнул. Хотя не все так отреагировали. Пуффи даже глазом не моргнул.

— Я вас помню, — сказала она, взглянув на Пуффи и на Лавли, а потом грациозно подошла к куче детей, пытающихся встать. — А вы кто?

Аделька первая выбралась из кучи-малы и, как ни в чем не бывало, подскочила к незнакомке, протянув руку.

— Я Аделина, — сказала она.

— Дикарка, — ответила со всей своей гордостью та, сжав руку даже сильнее, чем Аделька.

— А ты чумовая! — воскликнула Аделька. — Ты живешь на этом острове? Мы тоже решили сюда переехать.

У Лавли чуть глаза не выскочили из орбит от ее слов.

— А где здесь на острове мы бы могли поселиться? — спросила Аделька.

Тут к ней подскочил и Женька, отстранив Адельку.

— Я Евгений, — сказал он.

«Пррр», — прорычал Пуффи. Опять же все говорили имена не по схеме. Кто вообще когда-либо звал Женьку Евгением. Нет, он решил повыпендриваться и назвал полное имя.

— Привет, — поздоровалась Дикарка. — Я вообще-то здесь не заведую недвижимостью. Вообще этот остров Джека. Лучше подойти к нему с такими вопросами.

— Это остров Джека? — переспросил Ханс. — А ты меня не забыла?

— Хм, — задумалась Дикарка. — Маленький надоедливый ребенок. Ханс! Нет, я тебя не забыла. Да, этот остров — Джека. Фамильное имение.

— Фамильное имение? — переспросила Лавли.

— Фамильное имение, — подтвердила Дикарка. — За мной.

И она резко рванула куда-то. Всем пришлось бежать за ней. «Если бы Дикарка и Джек были братом с сестрой, я бы подумала, что это у них семейное», — подумала про себя Лавли. Опять ее заставляют бегать. Но, по правде говоря, сама она не нашла бы дом Джека без помощи Дикарки. И как вообще можно так хорошо ориентироваться в лесу? Здесь же одни деревья, по домам еще можно узнать местность. Но как — по деревьям?! Тем не менее, вскоре они были на месте. Да, это было то большое дерево, его Лавли ни с чем не смогла бы перепутать, несмотря на то, что видела только ночью, в полумраке. Всей шумной толпой они поднялись наверх.

Было тихо. И хозяина не было в зале.

— Джек! — позвала Дикарка. — Хм. Не отвечает, может, дома нет?! Обычно в такое время он весь в делах.

— Да, весь в делах! — передразнила Аделька. — Вон он спит!

Они зашли к нему в спальню. Опять же всей толпой. Конечно, кому хотелось спокойно стоять в зале и ждать, пока хозяин дома проснется. Он лежал под одеялом. Вид у него был какой-то нездоровый и болезненный. Взмокшие волосы, беспричинная дрожь во всем теле, измотанный вид, тревожное выражение лица. Он, кажется, что-то бормотал во сне, задыхаясь. «Кровь, кровь», — вдруг ясно услышала в этом бормотании Лавелина, и вздрогнула. И как это Джек может бормотать во сне про кровь?! Он что, вампир? Брр. Что за глупые мысли иногда приходят в голову!

— Он задыхается? — спросила Дикарка и тотчас же начала тормошить Джека.

— Что? — он резко открыл глаза.

— С тобой все в порядке? — спросила Дикарка. — Ты будто бы задыхался. Чего спишь до обеда? Уже солнышко давно светит над горизонтом. А ты спишь!

— Действительно, — с удивлением произнес Джек. — Чего это я? — потом он слегка поднялся с кровати и взглянул на всех гостей, столпившихся у его двери. — Можно, я переоденусь, а?

Все вышли из комнаты. Минуты через две появился и Джек, уже переодетый. Он надел какую-ту бордовую рубашку, причем застегнул как-то небрежно. Волосы у него до сих пор были взмокшими и теперь лежали вьющимися медными локонами.

— Тебе нездоровилось? — спросила Лавли.

— Я в полном порядке, — ответил он с прежним задором и даже подмигнул. — Так вы все друзья Лавли? Теперь уже впятером летаете?

— Мы не друзья, — немного сухо ответил Женька. — Я брат ее, Женька.

— Джек, — он протянул ему руку и пожал. — А это твоя девчонка?

Женька усмехнулся. Подловил! А Аделька слегка толкнула Джека в плечо.