Она блистает. В прямом смысле. На ней блестящее белое платье, а волосы уложены в шикарную прическу. Теперь я все же чувствую себя мокрой курицей, и настроение сдувается так же быстро, как подскочило. Почему? Зачем?!

В горло пробирается ком.

— Волга, салют! — тискает меня за плечи наш общий одноклассник. — Как тебе? — проводит ладонью по новой прическе: ирокезу.

— Харизматично, — улыбаюсь.

Он гогочет, а через секунду меня окутывает запахом знакомых духов. Это прибабах Божены — пользоваться одним и тем же парфюмом, она считает его своей визитной карточкой.

— Привет… — шепчет мне на ухо, обнимая. — Ты чего мокрая такая?!

— Привет…

Она заглядывает мне в лицо. В мои глаза, и, несмотря на то что ее прикосновения теплые, мне только холоднее становится. Потому что она всматривается. Пристально, но при этом пугливо. Будто хочет чертового мира между нами. Будто у нее в душе тоска, а я не могу! У меня барьер!

За прошедший месяц мы виделись от силы раз пять. Я избегала, да и из-за работы тоже. Про нас троих все знают. Сплетни всегда как пожар разносятся.

— Держи, — быстро достаю из сумки маленький конверт. — С днем рождения…

Она принимает мой подарок с улыбкой. Кивает, прижимая к животу. Она такая же, какой кажется — мягкая. Открытая и яркая, но спокойнее меня в разы. У нее полная благополучная семья. Родители сдувают с нее пылинки. Дома она — принцесса. Ей легко быть открытой. Даже доброй.

И она всадила мне нож в спину. Свои чувства я вывалила ей по телефону в ту же ночь, когда парень моей мечты отвез меня домой и поцеловал.

Я бы никогда так с ней не поступила.

Никогда бы не положила глаз на парня, который ей нравится. Ни при каких обстоятельствах, даже если бы корчилась в муках! Она это знает, может, поэтому у нее теперь всегда такой побитый взгляд.

Мы никогда не делили парней, вообще-то нам всю жизнь нравились разные. Да и на нас обращали внимание разные. До Ильи.

Он стоит у Божены за спиной, и меня внутри все сжимается.

Я не думала, что это будет так сильно. Надеялась, что месяц спустя это будет проще…

Он такой красивый. Его улыбка для меня — как маятник гипнотизера. У него на подбородке ямочка и губы полные. В его лицо я влюбилась первым делом. Словно в картинку, с которой хочется сдувать пылинки, а потом он со мной заговорил и у меня сердце затрепетало.

Уверенный в себе, умный, смешливый. Горячий! С ним было так легко. Так уютно. Я хотела в его руках до утра сидеть, до него ни с кем этого не хотела. Я только с ним поняла, как мне это на самом деле нужно. Иметь парня, на которого можно положиться.

На нем гавайская рубашка и шорты с карманами, он любит свободный стиль.

Ему в этом году будет двадцать один. У его семьи маленькая сеть фудтраков на пляжной линии. Он обеспеченный, но не выпячивает этого.

Я… безумно в него влюблена…

— Привет, — обращается ко мне Илья, кладя в карманы руки.

Его глаза опускаются на мой голый живот с низко сидящим поясом штанов, цепляются за промокшую рубашку.

— Привет, — отвечаю.

Я принимаю его внимание с вызовом в глазах, когда сталкиваемся взглядами. Он это видит и поигрывает челюстью, отворачиваясь.

Кира тащит меня на диван. Сует мне в руку коктейльный шот, и я выпиваю его залпом, плюнув на то, что сегодня почти ничего не ела.

Алкоголь действует на меня волшебно. Ко мне возвращаются обида, злость и чернота в душе, особенно когда вижу, как ОНИ целуются. Как он ее касается. Бережно. Как они касаются друг друга. Так, словно дальше поцелуев у них не заходило, но при этом дико интимно…

В груди печет от коктейлей.

Я смеюсь, слушая байки Киры.

После третьего шота я на танцполе. Он полупустой, и дышится легко. Каблуки становятся невесомыми, тело тоже. Мы танцуем, и кожу жжет в разных местах, ведь я танцую для парня своей подруги, и хоть не вижу этого, знаю — он смотрит.

Кто еще может смотреть на меня так, чтобы кожу щипало?!

Божена тоже смотрит. Даже присоединяется к нам. А я… кажется, сегодня окончательно и бесповоротно понимаю, что мы больше не подруги…

Я не смогу как раньше. Уже никогда.

Спустя два часа ноги гудят. Шум, движение вокруг — все смазанное, но если я и пьяна, то совсем чуть-чуть.

Вывод, к которому я пришла относительно Божены, откликается в душе пустотой. Я чувствую себя потерянной, одинокой, хоть и люди вокруг. Только сердце не глохнет, а, наоборот, колотится. Дергается и тянет, когда вижу, как Илья выходит из-за стола, прижимая к уху телефон.

В общей мешанине кроме меня на это никто не обращает внимания. Божена ушла в туалет, а парни за столом тонут в клубах кальянного дыма.

Сглотнув слюну с привкусом мятного ликера, беру с дивана сумочку и двигаюсь по залу вслед за гавайской рубашкой.

Она яркая, потерять ее из вида сложно.

Илья спускается на первый этаж и выходит на улицу. Я толкаю дверь вслед за ним спустя минуту. Когда выхожу, вижу, как парень моей подруги закуривает сигарету, стоя на крыльце клуба под козырьком крыши…

Дождь превратился в мелкую морось, и стало на порядок холоднее.

Несмотря на то что моя одежда просохла, холодный воздух пробирается под нее. Стелется по коже. Я обнимаю себя руками.

Илья оборачивается, поднося к губам сигарету. Видит меня и, сделав затяжку, выпускает дым вверх, откинув назад голову.

Обернувшись, я осматриваюсь.

Люди снуют туда-сюда. И дверь за моей спиной хлопает. Смех. Голоса. И никому нет ни до кого дела.

Когда вновь смотрю на Илью, он тушит сигарету об урну.

С… того… нашего дня мы и не разговаривали толком…

Я не говорила ему о своих чувствах. Может, я должна была сказать?! Может, во всем виновата недосказанность?

За спиной снова хлопает дверь, но я не реагирую. Не оборачиваюсь. Не хочу терять нить своей решительности. Не хочу думать дважды. Не хочу взвешивать, анализировать. Может, иногда просто нужно сделать то, что нужно?!

Скрипнув каблуками, я делаю медленные шаги.

Правда в том, что мне очень холодно. Еще немного — и зубы начнут стучать, вероятно, поэтому все происходящее видится особенно четким, несмотря на то что я все же пьяна. Все кажется настоящим. Каждая черта лица стоящего передо мной парня, каждое его движение.

— Привет, — произносит он хрипло.

Мы уже здоровались, но это приветствие сугубо личное между нами.

— Привет, — улыбнувшись, смотрю на носы своих босоножек.

— Как твои дела? — спрашивает Илья.

— Супер, а твои? — поднимаю на него глаза.

Он исследует взглядом мое лицо. Напрягает челюсть. Смотрит в глаза, не опуская свои ниже моего подбородка.

— Мои тоже, — отвечает. — Слушай, Яна… — говорит, проведя по волосам рукой. — У меня не было времени с тобой поговорить. Все получилось как получилось. Но, я думаю, мы друзья, так? Если нет, предлагаю ими стать.

— А если я не хочу? — спрашиваю с вызовом.

— Яна…

Он запускает руки в волосы и смотрит в потолок козырька.

Слова выливаются из меня потоком. Сумбурным, ведь я не готовилась. Не знала, что хочу ему сказать еще каких-то два часа назад, а сейчас вываливаю все:

— Я… знаю, я тебе не написала потом. И не позвонила. Сглупила. Знаешь, не хотела навязываться. Я дура, да? Я… ты мне очень понравился. Я, может, даже влюбилась…

— Блядь… — бормочет.

— Илья…

— Слушай… — обрывает он меня. — Ты потрясающая. Я… честно, отлично провел с тобой время. Просто офигенно, Яна. Незабываемо. Но так вышло, что я теперь с Бо.

— Давай переиграем, — выпаливаю.

Он смотрит на меня тяжелым взглядом. Серьезным и вдумчивым. Спустя секунду говорит:

— Я думаю, нам обоим это не нужно.

Меня захлестывает эмоциями.

Горечью, которая копится в горле. И в то же время пониманием, что я… возможно, взглянула бы на него другими глазами, согласись он на мое отвратительное предложение. Но он не согласился, и от этого мои чувства к нему, кажется, только еще сильнее…