Чувствую себя животным, потому что к воздуху почти принюхиваюсь. Это, блядь, работает? Инстинкты и прочая хрень? У меня в последнее время на максималках качает только один инстинкт — размножение, причем избирателен я как никогда.

Олененок Бэмби. Пиздец в том, что это в самую точку. И нечто подобное Яне Волгиной со мной впервые. Я ей правду сказал. С ней все как в первый раз, абсолютно. Ощущения, желания. Особенно желания, они вообще с катушек съехали…

Поворачиваю голову, когда через парадную дверь в дом заходит Рафа. Заморочено ерошит на башке волосы, видит меня и трет подбородок, прося:

— Только не ори.

Минут десять спустя, когда босой ногой выжимаю газ своей тачки, мне уже не орать хочется, а башку ему снести.

Со свистом сдаю назад, из-под колес веером разлетается щебень. Пока выкручиваю руль, затормозив, Рафа стучит в окно.

— Подожди ты… — суется внутрь, когда опускаю стекло. — Я с тобой поеду…

— Рафа, — повернув голову, очень членораздельно прошу. — Иди. На хуй.

— Да, блядь! — ударяет ладонью по крыше. — Куда она денется? Найдем сейчас.

— Отойди.

Изобразив терпение, отходит.

Газую вниз по улице, рассчитывая на то, что она далеко не могла уйти. На такси уехать тоже. Я здесь ни одной машины такси в жизни не видел, дом этот даже на «Яндекс Картах» не отмечен, как и половина строений поселка — владельцам так больше нравится.

Минут за десять насквозь проезжаю центральную улицу и торможу у выезда на шоссе, пытаясь упорядочить в башке эту информацию. Пока она укладывается, на автопилоте разворачиваюсь и стартую в обратном направлении. Рафа топчется у ворот, когда мимо проношусь. Понимаю, что это идиотизм, но все равно километра три протягиваю, потому что действую без логики совершенно. Свернув на соседнюю улицу, тоже от начала до конца проезжаю, но в этом муравейнике крутиться, все равно что пальцем в небо тыкать, плюс ко всему я и сам здесь ни черта не ориентируюсь.

Проблема свелась бы к минимуму, будь мой телефон в рабочем состоянии, но его залило водой достаточно, чтобы вырубиться намертво, а выучить номер Яны Волгиной наизусть я как-то не додумался. Видимо, зря. Логин своего телефонного аккаунта я не помню тоже, это еще один килограмм дерьма.

Как ни бредово, но единственный общий знакомый у нас — это ее долбанутый дружок Чупа, и номер ее телефона у него теперь выжжен в сознании. Когда проводил с ним разъяснительную беседу, обещал, что следующее заявление в ментовку от Яны не потеряется, даже если на город гребаный метеорит упадет и тогда летние каникулы у говнюка очень сильно скорректируются. Так сильно, что он заплачет.

Судя по всему, наше знакомство с ним еще не окончено. Нет. Оно, сука, только начинается!

Датчик показывает двадцать восемь градусов за бортом. Ношусь по узким улицам, и все мимо. Рафа продолжает подпирать забор, когда возвращаюсь и торможу рядом, оставляя на расплавленном асфальте след своих шин.

Насквозь мокрые шорты в тандеме с кожаным креслом подо мной — букет отстойных ощущений, но у меня все тактильное напрочь отбило. Мозги соображают как шальные, и пульс по венам лупит.

Сжимая руль, думаю.

Рафа снова в окно суется.

— Она у тебя Копперфильд? — спрашивает с раздражением.

Даже его юмор сейчас меня не вставляет. Я даю это понять взглядом, когда поворачиваю голову. Прошу его закрыть пасть и не произносить ни хрена из того, что не относится к делу.

— Давай тоже тачку выгоню.

На пороге дома появляется Влада. Приставив ко лбу ладонь, смотрит на нас. Она для меня сейчас абстракция. Как и все вокруг. Напрочь откатилось!

Перевожу глаза на Рафу и велю:

— Найди мне ее номер.

— Где? — вздыхает.

— Где, блядь, хочешь, — проговариваю. — На ресепшн качалки позвони.

— И кто мне там ее номер даст?

— Я не знаю, — цежу. — Но если не найдешь, дам тебе я. В табло.

Злится, отваливая от машины.

Оба понимаем: этот день не закончится ни для меня, ни для него, пока мы не найдем нашу пропажу. На его даче много всякого-разного эпичного случалось, но ничего с угрозой для здоровья и психики, потому что круг нашего общения по большей части адекватный, теперь же неадекватным я чувствую себя.

Снова жму на газ и следующие полчаса верчусь по поселку, пару раз заплутав. Клиренс моей «Ауди» позволяет ничтожное количество маневров в этой заднице мира; чтобы не сесть на брюхо, от некоторых направлений отказываюсь.

И начинаю закипать.

По-настоящему. Потому что моя чахлая интуиция все настойчивее талдычит: мои потуги бесполезны. Если бы был шанс найти Яну здесь вот так, с разбега и с расчетом на удачу, я бы уже нашел.

Запоздалым эффектом меня припечатывает злость на нее саму. За этот тупой поступок, который в моей башке никак не укладывается!

Гребаный детский сад. Гребаный.

Дернув ремень, пристегиваюсь и направляюсь к выезду на шоссе, потому что бак почти пустой. Заправка в паре километров, планировал заехать туда на обратном пути. Отсутствие под рукой телефона неимоверно бесит, как и волнение, которым пропитан весь.

Я волнуюсь, и у меня мозги клинит.

Пищание датчика бензина раздражает. Разгоняюсь до ста пятидесяти, чтобы поскорее закрыть проблему и назад вернуться. Заехав на заправку, торможу у свободной колонки и быстро выбираюсь из салона.

То, что я босой, вспоминаю мгновенно.

Пятки жжет, пока трусцой бегу в мини-маркет. Внутри женщина-кассир рассматривает меня и фыркает:

— Ты, часом, не стриптизер?

— Нет, — отвечаю. — Боком повернуться? Или так пробьете?

Вместе с напарницей хихикают.

— Шестая колонка? — спрашивает. — Сколько?

— До полного….

Рябь перед глазами не мешает по сторонам видеть, поэтому боковым зрением цепляю сидящую за столиком кафе фигуру. Реагируя на мой голос, она резко вскидывает голову, которую прятала между согнутых рук, а у меня одновременно отказывают все тормоза.

Мазнув по терминалу картой, разворачиваюсь на сто восемьдесят.

Я чувствую себя товарняком — такой силы внутренний пинок толкает вперед к этому столику.

Яна смотрит на меня, не моргая и отмечая замершими покруглевшими глазами каждый мой шаг.

Во взгляде у нее просто штормовое предупреждение на фиг и еще явное желание от меня шарахнуться, но вместо этого после пятисекундного ступора она медленно задирает подбородок.

На моей сетчатке — лицо в обрамлении растрепанной стрижки, с которой эта девушка выглядит стопроцентно несовершеннолетней. Неадекватно, да, но меня и это вставило. Завело с первого взгляда.

Она встает, когда подхожу к столу вплотную и, чтобы случайно ее не сломать, велю себе держать подальше руки.

— Как прогулялась? — спрашиваю.

Кончиком языка обводит губы. Смотрит волком.

По ощущениям внутри у нее хренов резонатор — так ее штормит, потому что я давлю. Да, давлю. Слишком. Но ничего не могу поделать. Несмотря на то что с плеча мне по кумполу врезало облегчение, меня даже близко не отпустило.

— Супер… — отвечает на мой вопрос.

Выслушав, стискиваю зубы и говорю:

— Запомни, если ты приехала на тусовку со мной, со мной с нее и уедешь. Куда бы тебе ни было нужно. Это правило. Если я привез тебя на тусовку, я за тебя несу ответственность, пока не верну туда, откуда забрал. Ясно?!

Ее резонатор работает на полную. Крылья носа шевелятся, щеки краснеют.

Я знаю, что должен назад сдать, но, блядь, нет. Это не каприз. Это — моя логика, и у нее есть свои долбаные основания. И если я не донес этого раньше, то исключительно потому, что не успел. Моя вина. Но я не думал. С ней — почти ни минуты, твою мать.

— Ясно? — повторяю.

В ее глазах происходит вспышка. Секунда, потом со злостью говорит:

— Я сама несу за себя ответственность.