— Эй, ребят… — настойчивый голос бармена врезается мне в затылок. — Я все понимаю, но найдите себе другое место.

Артур вскидывает на бармена глаза. Выпрямляет спину, и его объятия немного ослабевают, а я с трудом держу себя на мягких ногах — они ни черта не слушаются.

Обхватив пальцами запястье, он тянет меня за собой. Прочь от стойки. И хоть гостям вокруг на нас совсем плевать, все равно прячу лицо.

Вкус нашего поцелуя въелся в мои рецепторы. Губы горят. Пульсируют. И между ног тоже. Не меньше жжет места, которых только что так бесстыже касалась горячая ладонь, и в воображении на коже у меня остались повторяющие ее красные следы.

Во мне просыпается паника. Страх того, что мое поведение Палач расценит, как предложение, а это не так!

Следуя за ним, я пытаюсь развеять путаницу в голове, но голова не слушается, потому что, втащив в коридор с туалетами, Палач толкает меня к стене и нависает, опутывая руками.

Я успеваю заглянуть в его глаза и сделать вдох, прежде чем мы целуемся опять. Сплетаем языки. Мои руки снова у него на шее — не касаться становится невозможным!

Его руки блуждают по моей спине, а тело своим возбужденным напором пугает и манит одновременно. Я вдруг понимаю, что заставляет девушек совершать глупости, о которых потом жалеешь, — именно такие ощущения. Голые желания. Ослепленные.

Губы Артура сминают мои. То медленно, то быстро. Язык играет, дыхание частое, прикосновения нетерпеливые. Ладонь пробирается под край моего платья, плавит кожу и ложится на бедро.

Ослепленная или нет, я хватаю его за запястье, как ошпаренная. Впиваюсь ногтями, заставляя убрать руку!

Отдернув ее, он разрывает поцелуй, уткнувшись лбом в стену, рядом с моим виском.

Руки скатываются по его груди. Упираются в нее, и ладони вспыхивают от быстрых ударов сердца под ними.

Меня разрывает от желания продолжить, но внутри сорвало все стоп-краны сразу!

Он может смеяться, называть дурочкой, мне плевать. Может уйти. Именно этого я ожидаю, замерев и закрыв глаза. Что он уйдет, решив не тратить время на меня и мои рефлексы, но он не уходит, а шумно дышит, сводя с ума своей близостью.

Набрав в легкие воздуха, пытаюсь сказать то, чего требуют мои ощущения и принципы:

— Я не… не…

Жмурюсь.

Он втягивает воздух и подстегивает без чертовой иронии и издевки, словно мои заикания принял как должное:

— Ты не…?

— Это не приглашение к…

— К…?

— К… к… сексу… — произношу. — Я не готова… я тебя совсем не знаю…

— Яна, — отзывается Палач. — Если у меня стоит, это не значит, что я опасен.

— А по ощущениям это очень даже опасно… — произношу и тут же об этом жалею.

Я не хочу быть ребенком. Не хочу говорить глупости, но я никогда не видела вживую возбужденный мужской член. Не трогала и не пробовала на вкус. Именно поэтому несу всякий бред, а Палач…

Подняв лицо, он демонстрирует расфокусированный и напряженный взгляд. Не прячет свой голод, и у меня под ложечкой сосет, ведь, кажется, я кончиком мизинца придерживаю лавину!

— У тебя мужик был? — спрашивает.

— Это… наглый вопрос… — говорю, отведя в сторону глаза.

— Блядь. Окей. Пусть это останется тайной. Договорились — ты девушка-загадка.

Он произносит это со смешком. Словно вопрос не стоит выеденного яйца, да и ответ на него очевиден, но я все равно говорю, глядя ему в глаза:

— Пусть…

Оттолкнувшись от стены, Палач отходит на шаг и запускает в волосы руки. Они уже растрепаны моими пальцами, и я рдеюсь.

На мне его запах. Мир вокруг придавлен его присутствием, тело бесится, сердце — тоже, особенно когда задеваю взглядом его пах.

Опустив руки вдоль тела, он двигается туда-сюда: пару шагов в одну сторону, потом в другую. Когда останавливается, направляет на меня взгляд и говорит:

— Давай встречаться.

— Что? — округляю глаза.

Глядя на меня исподлобья, Палач повторяет:

— Давай встречаться.

Мои мозги растеклись не настолько, чтобы не понимать, в каком смысле он использует это слово, именно поэтому молчу, приоткрыв рот.

Встречаться?

Подобное предложение недавно я ждала совсем от другого парня. Мечтала об этом. Но все словно наперекосяк стало! Перевернулось и вывернулось, а мое сердце… оно дергается. Вопреки здравому смыслу! Этот трепет такой легко читаемый, что не могу его ни с чем спутать. Даже несмотря на его короткую жизнь, понимаю, что эта ненормальная идея мне нравится…

Я пьяна?! С ума сошла…

Встречаться с Палачом?!

Он разворачивается и подходит. Снова руками в стену упирается, берет меня в плен. Ощущения такие же прозрачные — мне нравится, когда он близко. Когда он не давит — тоже! Он не давит, он… хрипловато продолжает, пока на него смотрю:

— Ты мне тоже нравишься. Все как надо.

Все как надо?!

Я совсем другого мнения. Думала, что люди встречаются, когда влюблены, но внезапно и сама не знаю, как именно должно быть. Как правильно, а как нет. С ним все с ног на голову…

— Правило одно: у меня только ты, у тебя только я. Если его нарушишь, мы встречаться перестанем.

Терзаясь своими мыслями, выдавливаю:

— Это называется верность.

— Да, я имел в виду верность.

— Она подразумевает, что рядом с тобой тоже не должно быть других девушек.

— Их не будет. Только ты. Ты — моя девушка.

Несмотря на то, что привкус романтики у его предложения напрочь отсутствует, я продолжаю ощущать себя так, словно побывала на экстремальном аттракционе. Я все еще на нем. Пока Палач так близко, мозги на место ни за что не встанут!

Я его девушка?

Это пробирает волнением до самого нутра. Мне хочется стать ей, да хоть на неделю, чтобы заткнуть любопытство, которое с каждой секундой все сильнее разгорается.

Я не погорячилась, сказав, что не в своем уме, ведь мой рот еле слышно произносит:

— Да.

— Это твой ответ?

— Да.

На его губах появляется улыбка, благодаря которой сердце пропускает удар.

Мне снова хочется его поцеловать, но, ступая по мысленному минному полю, повторяю маневр Палача — оборачиваю пальцы вокруг его запястья и веду за собой.

С колотящимся сердцем принимаю тот факт, что он подчиняется. Подстроившись под мой шаг, позволяет провести себя мимо бара. Через пространство VIP-зоны вниз по лестнице на танцпол, где музыка чувствуется так, будто пол — это барабан, и кто-то стучит по нему гигантскими палочками.

Опустив руки вдоль тела, Палач демонстративно не двигается, и в его взгляде четкий намек — он понял, что я не люблю, когда меня лапают без разрешения, поэтому не спешит прикасаться ко мне.

Демонстративно…

Глядя ему в грудь, я провожу кончиком языка по своим припухшим губам, и все кажется слегка нереальным, когда, взяв руку Артура, кладу ее себе на талию.

Дистанция, которую обозначаю, детская! Именно поэтому смелости хватает только на то, чтобы пялиться на нагрудный карман его тенниски с вышитым логотипом.

Я не хочу ловить в его взгляде насмешку, поэтому не поднимаю лица, даже когда ладонь Палача целомудренно ложится на мою спину, но прикрываю веки, ведь подбородком и дыханием он касается моего виска.

Я начинаю танцевать, и хоть делаю это совершенно не в такт, окружающая нас толпа поглощает любую неловкость, а Палач… он тоже начинает двигаться, и наш собственный ритм чертовски слаженный…

Те несколько треков, которые проводим на танцполе, для меня превращаются в одну большую звуковую дорожку, и звучит она как неразборчивый шум, ведь все мое внимание концентрируется на губах Палача.

Я словно балансирую на канате, ведь дистанция, которую я обозначила, заставляет чувствовать Артура в десять раз острее, в то время как мы касаемся друг друга разве что одеждой! Но именно это и вынуждает до дрожи хотеть прижаться теснее.