Я больная, но первое, что делаю, — сворачиваю за угол соседнего дома на тот случай, если… кто-то вздумает меня искать. Я точно знаю, кем окажется этот кто-то, и ни за что не стала бы прятаться, как глупый ребенок, если бы не чертова потребность убраться от Артура Палача подальше!

Извещать его сообщениями нет нужды, ведь его смартфон приказал долго жить, и это успокаивает.

Вытряхнув из рюкзака сменные кеды, которые всегда там таскаю, обуваюсь и под футболку Рафы надеваю юбку.

Цену своему импульсивному поступку я узнаю очень скоро. Спустя минут десять, когда, пройдя без оглядки по выжженной солнцем улице, понимаю, что не помню, где свернула.

Все заборы вокруг без опознавательных знаков. Одинаковые. Несмотря на то что небо затянуто легкой дымкой, солнце все равно печет плечи и голову. Хочется пить и упасть где-нибудь в тени. Нахожу ее спустя метров пятьсот, под козырьком заброшенной остановки без названия. Все становится гораздо хуже, когда попытка загрузить приложение такси заканчивается ничем.

Сигнал сети такой слабый, что ничего не работает.

Злясь, решаю вернуться назад, спуститься ближе к домам, которые отсюда как на ладони, но, когда снова вхожу в поселок, понимаю, что совершенно не ориентируюсь.

— Есть кто-нибудь?! — кричу в пространство.

Сложив над головой руки, упираюсь лбом в чей-то кирпичный забор в надежде охладить лоб. Кажется, что мои скитания длятся вечность, и я уже готова проклясть весь свет за то, что не могу Палачу позвонить…

Мой телефон молчит, как убитый. Не принимает уведомления. Я зажимаю его во вспотевшей ладони, сидя на сухой траве у дороги и опустив на колени лоб. Вскидываю голову, когда где-то неподалеку раздается шум приближающейся машины, и вскакиваю на ноги, растекаясь от счастья гребаной лужей!

Это громадный УАЗ. На двери и капоте логотип национального заповедника, которому принадлежит почти вся территория гор вокруг. За рулем пожилой мужчина, и это немного успокаивает. Даже умирая от жары, я бы десять раз подумала, прежде чем садиться в чью-то машину, но эта выглядит безопасной и в рюкзаке у меня газовый баллончик…

Артур

Холодная вода — это то, что я с детства ненавижу. Когда был мелким, батя пытался на плавание отдать, но каждый раз в холодный бассейн нырять для меня было мазохизмом, поэтому с плаванием не сложилось. Этот мой каприз был засчитан, и с бассейном мы попрощались.

Сейчас мурашки даже в трусах, но настроения это не портит.

Оно у меня дико бодрое.

Успеваю глотнуть воздуха, перед тем как под воду уйти, потому что на плечи сзади наваливается кто-то из парней. В мешанине тел я получаю по ребрам чьим-то локтем; всплываю на поверхность, топлю гогочущего Леву с особым пристрастием, но даже в этом сумбуре кручу головой по сторонам…

Взволнован. Придурок…

Когда до бортика догребаю, вижу перед собой босые ноги Влады. Повиснув на краю на локтях, смотрю на нее снизу вверх. На ней одежды минимум, но даже при этом места для фантазии хватает. У нее талант такой — быть серпом по яйцам.

Откинув за плечо белые волосы, она складывает на груди руки и говорит, улыбаясь:

— Ты мое солнце, Палачёв. Я тебе приз дам за победу. Проси, что хочешь…

Эта фраза как пуля на вылет через мозги проходит.

Все, что захочу.

Звучит красиво и пиздец как недосягаемо.

Выбираюсь из воды и с усмешкой говорю:

— У меня все есть. Спасибо…

Во мне тестостерона столько, что вода с шипением на коже испаряться должна, и меня тянет к источнику этого тестостерона с такой силой, что башка кругом.

Повернув голову, снова смотрю по сторонам. На двери, на двор по периметру.

Внутри кипит. Кровь и мозги немного.

Тряхнув головой, избавлюсь от воды в ушах и смотрю на Владу, которая говорит:

— Не будь занудой. Я с тобой флиртую. Надо, чтобы открытым текстом сказала? Хочу тебя, Палачёв. Пошли наверх. Так лучше?

Перехватываю ее запястья до того, как ладони улягутся мне на живот.

У меня сейчас встанет даже от сквозняка, я с утра как недотраханный, и спонсор моей ломки где-то здесь, поблизости — пугливая и застенчивая малолетка, с которой так рвусь разделить победу, что с трудом на месте стою.

Сердце ломает ребра, я его в ушах слышу.

Влада выгибает брови. Смотрит на меня с претензией.

— Я пас, — говорю. — Другие планы.

В основном она от меня получает все, что просит, исключений бывало мало, но сегодня, видимо, все на хер меняется безвозвратно…

— Какие планы? — злится. — Я, знаешь ли, немного соскучилась. Как отдохнул?

— Отлично. Много солнца и очень мало активности.

— Я не собираюсь из тебя по слову вытягивать.

— Так не вытягивай.

— Что, настроение плохое? — шипит. — У тебя характер просто отвратительный. Я хуже не встречала. Никогда и ни у кого.

— Ты уже говорила.

— Что это за девочка с тобой? — машет головой в сторону дома. — Сестра чья-то?

Я не спешу с ответом, и ее лицо меняется.

На нем удивление и замешательство, потом все то же самое, но помноженное на два.

Выпускаю ее руки.

И так понятно, что на своем теле я их не хочу. У меня в башке вообще не о том сейчас. Все мимо. Это впервые, кажется. Впервые с тех пор, как мы с Владой знакомы.

Мы встретились на первом курсе университета. Я тогда зеленый был, аффективный местами: сначала творил — потом думал, делал — потом разгребал. Я на Владу запал с первого взгляда, у меня просто крышу снесло. Она это поняла и крутила мной, как щенком подзаборным, но близко не подпускала. Может, потому что не понимала, как мной управлять. Я и сам не знал. Вероятно, такого способа не было и нет, а для нее мужика под каблуком держать — фундаментально важно.

Если я любил по краю ходить, то и она тоже, но того, что она начала с моим другом встречаться, я не оценил.

Это было… остро. Больно даже.

Я был сильно влюблен, достаточно для того, чтобы кулаками стену бить.

Они аж целых два года встречались, потом разбежались. К тому времени я как-то подсобрал мозгов, они у меня окрепли солидно, даже батя радовался, но любые попытки начать что-то более серьезное, чем просто секс, у нас с Владой уже три года заканчиваются ничем.

— Чья-то сестра, стопроцентно, — отвечаю. — Слава богу, не моя.

— А что? — проговаривает с насмешкой. — Понравилась? Как ее зовут? Олененок Бэмби?

— Яна, — отвечаю, точно зная, что этот ответ она оценит.

— Яна… — повторяет. — Даже имя запомнил…

Развожу руками.

— Ты меня троллишь? — спрашивает тихо. — Ты в Таиланде бешенство подхватил?

— Сам не знаю.

— Издеваешься? — раздражается. — Очень смешно… ха-ха-ха… я без машины. Могу я рассчитывать на то, что ты меня домой отвезешь? Или мне кого-нибудь другого попросить? Леву, например. Он свою новую тачку еще ни разу не поцарапал, чудеса. Так что? Отпустишь меня с Левой?

С ним я бы не отпустил никого, но я заставил Владу усвоить достаточное количество различных правил самосохранения и уверен — в машину Левы она не сядет никогда.

— Ты уже большая девочка, — отвечаю. — Все сама знаешь.

Стерев с лица воду, хочу пойти в дом, но она хватает меня за бицепс. Ее глаза мечутся по моему лицу, их штормит.

— Ты меня пугаешь, — говорит. — Мне тебя перекрестить?

— Можешь попробовать.

Освободив руку, мелкой трусцой направляюсь в дом. С шорт на пол капает вода, после меня на пороге лужа.

Кто-то копается в холодильнике, судя по торчащей из-за двери задницы — кто-то из парней.

Только когда понимаю, что в гостиной больше никого, чувствую этот укол под ребрами. Секундное разочарование, будто у меня конфету отобрали. Ту, которую так хочу сожрать. Развернуть и сожрать, но боюсь, твою мать, напугать…

Где она?

Стряхиваю с ладони воду и тру нос, в котором печет из-за попавшей воды.