— Но ведь драконы никогда не превращаются в людей! — и это единственное, что я могу сказать.

— Но похоже, что люди иногда превращаются в драконов.

— Да ты шутишь. У тебя же все зубы на месте.

— Появились при трансформации. Я же сломал драконьи зубы, не человеческие.

— При чём?.. Ты должен мне всё рассказать! — выпаливаю я.

— Похоже, разговора не избежать, — отвечает мой собеседник. — А я так хотел это скрыть. Но сперва, будь добр, найди для меня хоть какую-то одежду. Нет, не платье, — добавляет он быстро, увидев мою ухмылку (Сильвия всегда говорила, что лицо — моё слабое место, оно меня выдаёт).

Итак, он надевает мою праздничную одежду, и она идёт ему больше, чем мне.

— Как мне к тебе обращаться? — интересуюсь я. На ум приходят придуманные мною ранее «Беляшик» и «Малыш», и я надеюсь, что не краснею.

— Я ведь уже говорил, ты можешь называть меня Дрейк.

— И это не похоже не настоящее имя.

— Это почти настоящее имя, а больше тебе знать и не нужно. Этого достаточно, чтобы я откликался.

Ну уж нет, для меня этого точно не достаточно. Мне не терпится узнать, что здесь происходит и кто таков этот странный незнакомец.

— Так расскажешь ты наконец, в чём дело? — поторапливаю его я.

— Подожди, — хмурится он. — Я думаю, с чего лучше начать. Пожалуй, с того, что одна моя родственница двести лет назад побывала в этом замке.

— Она была принцессой в плену у дракона? Ого, так в тебе тоже королевская кровь! Откуда ты? — выпаливаю я.

— Да, Нерисса была принцессой. Но её потомки уже не правили, да и проживали далеко от её родных мест, потому не имеет никакого значения, откуда я. Важно другое: эта девушка была спасена из плена, и вскоре у неё родилось дитя. По легенде, в ребёнке была драконья кровь.

— Но как? — не верю я. — Такое ведь невозможно.

— Совершенно невозможно, — кивает Дрейк. — Тем более, что ни у её ребёнка, ни у его детей, ни у последующих поколений это никак не проявлялось. Совершенно обычные люди. Просто легенда.

И всё-таки похоже, что у легенды есть какая-то правдивая основа, раз мой собеседник смог стать драконом. На языке у меня так и вертятся вопросы, но я не хочу перебивать.

— Я стал первым в нашем роду, с которым что-то было не так, — говорит между тем Дрейк. — Сперва... кхм, это лучше пропустить... когда мне исполнилось восемнадцать, я неожиданно стал драконом.

Просто невероятно. Интересно, как это случилось. Может, на пиршестве по случаю восемнадцатилетия, когда он танцевал с милой девушкой? Или у портного, во время примерки нарядов? Или он проснулся утром в постели, чихнул и внезапно сжёг половину комнаты?

Я открываю рот, чтобы спросить.

— Никаких вопросов, — мой собеседник выставляет перед собой ладони и качает головой. — Есть вещи, вспоминать о которых нерадостно, как и рассказывать.

— Хорошо, — соглашаюсь я.

— С восемнадцати лет я неотлучно жил у колдуна...

Ничего себе, у колдуна! Да это почти то же самое, что побывать за Дальним Краем Света!

— В мрачной и сырой пещере? — спешу я уточнить.

— В обычном доме. Ты можешь дослушать, не перебивая?

А вот сейчас было обидно, я и так старался не перебивать, как мог. Сильвия бы уже задала сто вопросов обо всём. Но я сдерживаюсь и ничего не говорю.

— Нерисса — та девушка, что побывала у дракона — оставила у него свой амулет. Он имел силу. Когда колдун перепробовал все варианты, он предположил, что амулет сможет мне помочь с превращением. Но нельзя было просто явиться к дракону и попросить что-то из его богатств — не отдаст. Потому мы выжидали благоприятный момент.

Мой собеседник делает паузу, погружаясь в воспоминания.

— И такой момент наступил, — наконец продолжает он, — когда прошлая принцесса должна была вот-вот умереть (благоприятный для нас, но, к сожалению, не для принцессы). Дракон бы долго отсутствовал, а в это время я мог попробовать найти амулет. В плане было много недочётов, он во многом зависел от везения, но если бы попытка не удалась, я мог поселиться в Кремовых горах в ожидании, когда дракона вызовет король, и вновь продолжить поиски в его отсутствие. Однако...

Тут он вздыхает, хмурит тёмные прямые брови.

— Однако имелось одно затруднение, устранить которое мы не могли никак. Говорю не для хвастовства, но я с детства любил учиться, и сколько себя помню, был серьёзным и рассудительным. А вот дракон двадцати одного года — сущий младенец по уму. Иногда в моей голове брал верх человек, иногда — дракон. И чем дольше я оставался драконом, тем больше становился им. Колдун никак не мог на это повлиять, как и я.

Мы положились на удачу, но она подвела. Не только принцесса была старой, но и дракон долго жил на этом свете. Незадолго до смерти принцессы он отправил птицу-посланника в Земли Драконов, чего мы не ожидали, а я её съел.

— Но зачем? — не удержался я.

— Ты думаешь, специально? — мой собеседник явно злится на себя. — Дракон взял верх и посчитал, что будет очень забавно поохотиться на птицу. И успешно поохотился. Я лишь потом понял, что птица была не обычная.

Затем я столкнулся нос к носу со старым драконом, который с облегчением переложил на меня заботы, касающиеся новой принцессы, и отправился на родину.

— Так почему же ты ему не сказал, что ты не тот дракон, которого он ждал?

— Пока я думал, как об этом лучше сказать, он улетел. Очень спешил покинуть эти края.

— Но пока что похоже, у тебя вполне получается быть драконом. Замок не обрушился со скалы, а значит, договор не нарушен. Может быть, ты и птицу сможешь отправить?

— Я уже пробовал, — вздыхает Дрейк. — Ничего не вышло, вероятно, нужны особые слова или особые птицы. Мне этого никак не узнать. Всё как-то неправильно: я на самом деле не дракон, ты не принцесса. Может быть, в любой момент всё закончится самым ужасным образом.

— А от меня-то ты почему всё это решил скрывать? — не понимаю я. — Не мог поесть нормально, терпел зубную боль, сам себя раздражал?

— Действие медальона рассеивается не сразу, и я был ещё человеком, когда устроил тайник за камнем, — хмурясь, отвечает Дрейк. — Как я только мог не сообразить, что потом, в облике дракона, я никак не смогу вынуть камень! А тебе нельзя было его трогать. Мой... колдун особо предупреждал, что никто посторонний касаться амулета не должен. Это было очень важно. Ох, прав он был, когда говорил, что ни одно задание я не могу выполнить как следует!

— Но почему нельзя было трогать, что в этом такого?

— Не знаю, да и не суть. У меня было чёткое указание беречь амулет от чужих прикосновений, а я всё провалил.

— Ты бы объяснил по-человечески, я бы его палкой какой-нибудь достал!

— Я не мог по-человечески! И потом, мы с тобой знакомы всего несколько дней, мои обстоятельства тебя никак не касаются, и я предпочёл бы, чтобы ты ничего этого не узнал.

Звучит справедливо, я и сам не сразу бы стал доверять новому знакомцу, даже такому обаятельному, как я. Но как же всё-таки обидно.