— Доброе, Вася, доброе. Я сам разбужу Павла. У нас сегодня выезд на стройку эфирной дороги, ты можешь остаться в усадьбе.

В первой комнате возле окна на полу были разбросаны оловянные солдатики и деревянные пушки. Вчера Павел уговорил Ксюшку разыграть сражение, и они вдвоём несколько часов расставляли игрушечные полки ровными рядами. Но выиграл битву Мурзилка, одним тыгыдыком уничтоживший обе армии. Возмущённые детские крики было слышно даже из моего кабинета.

Я прошёл во вторую комнату и улыбнулся, увидев спящего Павла. В этот момент он походил на ангела, а не наследника престола: светлые волосы разметались по подушке, как нимб, а лицо выражало полное умиротворение.

Рядом с ним, будто архангел, охраняющий ворота рая, растянулся во всю длину Мурзилка. Только вместо огненного меча у него имелись клыки и длинные когти, ничуть не менее смертоносные. Кот открыл один глаз, убедился, что опасности нет, и снова закрыл.

— Просыпайтесь, Павел Петрович, — я тронул мальчика за плечо.

— А?

Он сонно потянулся, сел на кровати и потёр кулаками глаза.

— Одевайтесь, нам предстоит небольшая поездка.

Васька уже был тут как тут с одеждой в руках. Я дождался, пока мальчик умоется и приведёт себя в надлежащий вид, и через десять минут мы спустились в столовую.

Настасья Филипповна уже накрыла завтрак и принялась хлопотать вокруг Павла. Думая что я не слышу, она тихонько ворчала: мол, поднимают ребёнка в такую рань, не дают выспаться. Не крепостной ведь, чтобы пахать от зари, чай будущий император. Я не стал её разочаровывать и говорить, что хороший правитель работает не меньше, чем иной пахарь. Павлу тоже надо привыкать, что в его жизни должны быть строгий режим и мало развлечений.

— Куда это вы без меня собрались?

Шлёпая босыми ногами по полу, в столовую вошла хмурая Ксюшка. В тёплом халате, накинутом на ночную рубашку, прижимая к груди плюшевую игрушку, она уселась на стул рядом с Павлом и мрачно притянула к себе тарелку с блинами.

— На стройку эфирной дороги.

— Скукота какая, — она скривилась, — я с вами поеду. А то Паше без меня грустно будет.

Павел при этих словах расплылся в улыбке и кинул радостный взгляд на подружку. Да уж, мало кто может похвастаться, что может называть наследника престола Пашей. Нет, Ксюшке никогда не стать невестой будущего императора, слишком уж велика сословная пропасть между ними. Но другом она ему останется на всю жизнь.

Завтрак и сборы не затянулись надолго. К нам присоединился Порошин, и мы на санях отправились к мастерским.

Поезд произвёл на Павла неизгладимое впечатление. Он, раскрыв рот, разглядывал огромный локомотив, висящий в воздухе рядом с платформой. Дормез на его фоне казался игрушечным, а люди так и вовсе мелкими таракашками.

— Ух ты! — только и повторял он, ходя вдоль поезда.

А на платформе чуть в сторонке толпились мои «деланные инженеры», точно с таким же выражением на лицах наблюдавшие за наследником. Для них Павел казался едва ли не большим чудом, чем для него самого локомотив. Рабочие и вовсе застыли истуканами, крестясь и едва не бухаясь на колени.

— По вагонам!

Моя команда вывела всех из ступора, и толпа разом зашевелилась, поспешив грузиться в вагон.

Я поймал за локоть Порошина и задержал его на платформе.

— Семён Андреевич, на пару слов.

— Да-да, к вашим услугам, Константин Платонович.

— Вы же ведёте дневник, верно?

— П-простите?

— Ваш дневник, Семён Андреевич. Где вы делаете ежедневные записи.

— Откуда вы знаете? — посмотрел он с опаской.

— Я сильный маг, Семён Андреевич. И в своём имении почти всеведущ, если можно так выразиться.

Вдаваться в подробности, что о его дневнике доложил Киж, я не стал. Тем более что с помощью «ловчей сети» я тоже мог выяснить, чем он занимается по вечерам.

— Так вот, о дневнике. Мне всё равно, какие тайны двора вы записываете. Это ваше личное дело, хотя и слишком рискованное. Но о вашем пребывании в Злобино там не должно быть и строчки. Вырвите страницы и сожгите сегодня же.

— Но…

— Ни единого слова, Семён Андреевич. Всё, что происходит в Злобино с вами и Павлом Петровичем, должно в Злобино и остаться. И после возвращения в Петербург постарайтесь тоже ничего не записывать по памяти. Вы меня этим очень обяжете.

— Я хотел сохранить воспоминания для истории, Константин Платонович.

— О пребывании в Злобино можете написать лет через пятьдесят, когда засядете за мемуары. А в остальном, — я вздохнул, — вы рискуете, если дневник попадёт в чужие руки. Не сомневайтесь, отставление от двора будет самым меньшим, что может вам грозить. Окружение императрицы не любит, когда дворцовое грязное бельё выставляют на всеобщее обозрение.

Порошин закусил нижнюю губу, подумал и кивнул.

— Вероятно, вы правы, Константин Платонович. Мне стоит подстраховаться, чтобы этого не произошло.

Я не стал ему больше ничего говорить и жестом пригласил в вагон.

Всю дорогу Павел смотрел в окно, поражённый скоростью поезда. Да и Порошин не мог оторвать взгляда от пролетавших мимо деревьев и заснеженных полей. Я старался скрыть улыбку, довольный произведённым впечатлением.

Впрочем, приехали на место мы быстро, и бригады кинулись по своим рабочим местам. Я провёл Павлу экскурсию, показывая каждый этап строительства и читая экспресс-лекцию.

— О деланной магии говорят разное. Одни называют её плебейским колдовством, кто-то кривится, что деланная магия никогда не сравнится с Талантами. Другие высокомерно не обращают на неё внимания. Не стоит делать поспешные выводы, а лучше приглядеться внимательнее. Деланная магия в первую очередь направлена на изменение мира под нужды человека. В отличие от Талантов, умеющих разрушать, она прежде всего созидательная…

Мальчик слушал вполуха, больше разглядывая работу Знаков. А вот Порошин внимательно следил за моими словами, кивал и даже делал пометки в блокноте.

— А ведь ваш поезд можно использовать не только для путешествий, — задумчиво пробормотал Порошин, оторвавшись от записей и окинув взглядом вагоны, — он оживит торговлю по всей империи.

— И торговлю тоже. Павел Петрович, как вы считаете, для чего ещё пригодятся поезда?

Мальчик отвлёкся от разглядывания работающего магического конструкта и наморщил лоб, раздумывая над вопросом.

— На них можно перевозить войска?

— Верно! Солдаты быстро прибудут даже на самую дальнюю границу, не утомлённые долгим маршем и потратив гораздо меньше припасов. А ещё?

— Ммм…

— Эфирные дороги укрепят императорскую власть.

Павел и Порошин удивлённо уставились на меня.

— Сколько потребуется времени, чтобы отправить ревизора в Сибирскую губернию узнать результаты проверки и вызвать генерал-губернатора в столицу, если обнаружено воровство казённых средств?

— Самое меньшее год, — усмехнулся Порошин, — в лучшем случае.

— А поезд привезёт проворовавшегося чиновника за пару недель. Императорские указы будут доставляться вовремя, а налоги своевременно поступят в казну. И всё это благодаря деланной магии.

Павла мои объяснения не слишком увлекли, но я на это и не рассчитывал. Слова отложатся в памяти и всплывут в нужное время. Кроме того, у меня был ещё один козырь, чтобы заинтересовать мальчика деланной магией.

— Сейчас мы вернёмся в Злобино и посмотрим ещё кое-что.

— Чего мы ждём, Константин Платонович?

Порошин смотрел на пустое поле, не находя там ничего достойного внимания. Павел тоже заскучал и шептался о чём-то с Ксюшкой.

— Минуточку терпения, сейчас вы всё увидите.

Порошин переменился в лице, когда почувствовал вздрогнувшую землю под ногами. Павел обернулся, крутя головой и не понимая, что происходит.

— Это Святогор, — махнула рукой Ксюшка, — я на нём три раза каталась.

— У вас завёлся старинный богатырь? — нервно хохотнул Порошин, сбитый с толку.