— Ты не ответил на вопрос. Я права?

— Скажем так: есть кой-какие задумки. Надо обсудить с Лаврентием Палычем, посчитать, прикинуть. Пока рано об этом говорить.

— Я так и думала, — Таня кивнула, — ты их всех обманул.

— Всех — это кого?

— Ну, этих, — она указала рукой за спину, — придворных. Саша слышала, как над твоим княжеством посмеивались, что у чёрта на куличках — и то ближе. Мол, в Сибирь ссылают, а у тебя княжество ещё дальше.

— Пусть болтают, дураки.

Я не стал сейчас говорить о планах проложить в княжество эфирную дорогу. Это дело далёкого будущего, лет десять, а то и все двадцать. А сейчас надо отправить туда людей, чтобы застолбить территорию побольше.

Насколько я знаю, между Россией, Испанией и Францией пока никто не чертил границ на Американском континенте. Да что говорить, даже подробных карт тех мест пока не было. Так что, если подсуетиться, можно отхватить много всего интересного. И для этого у меня имелся некоторый план, который ещё предстояло обсудить с Лаврентием Палычем и Камбовым.

Вчера за ужином я рассказал своим домашним краткую версию своих приключений, выбросив многие моменты, о которых не стоило распространяться. А вот за завтраком пришёл черёд расспрашивать, что происходило без меня в усадьбе. Марья Алексевна со смехом, будто анекдот в светском салоне, рассказала, как прогнала мальчишку Девиера. Но я заметил, что княгиня сдала: в её возрасте так напрягаться крайне вредно. Как выдастся случай, надо будет подкинуть ей чёрного песка для бодрости.

В остальном же дела в имении шли своим чередом. Настасья Филипповна сообщила, что с моими аграрными новшествами злобинские крестьяне собрали какой-то невиданный урожай. Старосты деревень даже готовились отправить ко мне делегацию — благодарить за сеялку. Ксюшка вместе с Агнес сейчас находилась у родителей, но наверняка должна вернуться в конце недели. Лукиан за время моего отсутствия тоже не терял времени: трижды вдрызг разругался с отцом Андреем и трижды мирился. Настасья Филипповна пожаловалась, что он дурно влияет на батюшку, активно пытаясь того спаивать. Камбов, тоже приглашённый к столу, доложил, что взял на службу новых опричников, и жаждал пообщаться со мной отдельно. В общем, дел, требующих хозяйского внимания, в усадьбе накопилось прилично.

Сразу после завтрака меня перехватил Киж, отодвинув всех желающих. Заявил, что его дело самое срочное, и потащил в подвал.

— Золото, Константин Платонович. — шептал он, спускаясь по лестнице. — Нельзя его в сундуках хранить, надо что-то с ним делать.

— Что именно?

— Да что угодно! Потратить, прогулять, спустить в карты. Главное — не оставлять лежать в подвале!

Киж нервно дёрнул плечом и ускорил шаг. Его словно подзуживало быстрее сплавить золото Меншикова, хотя обычно он предпочитал копить выигранное богатство. Я отстал на полшага, включил магическое зрение и внимательно присмотрелся к мертвецу. Потребовалась минута, чтобы найти причину странного поведения. Вокруг головы Кижа обмоталась лента эфира, похожая на старый грязный бинт.

— Дмитрий Иванович, давно тебя судьба этого золота беспокоит?

— Э… Как сюда его привёз, Константин Платонович. Перетаскал в подвал, и сразу мысль в голову лезть стала: нельзя его тут хранить. Потратить…

— Ты уже это говорил.

— Да⁈ И в самом деле, — Киж распахнул дверь в одну из комнат подвала, пропуская меня вперёд. — Прошу, Константин Платонович, вот оно.

— Дмитрий Иванович, ну-ка отойди в сторонку.

Киж вздрогнул, будто его тряхнуло электрическим разрядом, но команду выполнил и отодвинулся на пару шагов. Я вытащил из кобуры small wand и направил на него.

— Константин Платонович? — Киж посмотрел на меня с укором. — Если я вам надоел…

— Помолчи, пожалуйста. И закрой глаза, чтобы я тебя не ослепил.

Нарисованная в воздухе связка из Знаков Огня и Силы вспыхнула бледным голубым пламенем. Я подцепил фигуру концом small wand’а и поднёс к эфирной ленте, опутывающей его голову. Непонятная дрянь зашевелилась и принялась елозить туда-сюда, почувствовав опасность. Киж поморщился, переступил с ноги на ногу, но с места не сошёл.

Фигура коснулась эфирной ленты, и тонкое «полотно» запузырилось, обугливаясь в пламени. Противно шипя, вредоносный серпантин стягивался к горящим Знакам и распадался на безопасный перегар. Минута, другая — и от ленты не осталось и следа.

— Ну-с, Дмитрий Иванович, как себя чувствуешь?

Киж открыл глаза, несколько раз моргнул и ощупал себя руками.

— Да вроде ничего так.

— Есть желание потратить золото?

— Потратить? Нет, пожалуй, что нет.

— Замечательно. А теперь, будь другом, постой тут, пока я буду разбираться с проклятым богатством.

Я не рискнул заходить в комнату, раз уж проклятие так подействовало на Кижа. Присел на пороге на корточки и уставился на сундуки магическим взглядом. Эфирная дымка вокруг них действительно присутствовала, но очень слабая, еле уловимая взглядом. Пришлось напрячь глаза, чтобы увидеть её. Видимо, из-за этой особенности я и не заметил подвоха, когда осматривал сокровища в Летнем дворце.

— Константин Платонович, возьмите, — Киж шёпотом привлёк моё внимание и протянул маленькую табуреточку. — Вам же неудобно.

— Спасибо, — я кивнул и продолжил наблюдения, усевшись на неё.

Почти полчаса потребовалось, чтобы разобраться с проклятием Меншикова. Силён был полудержавный властелин! Качественно проклял золото, так что и не избавишься от этой дряни, если не знаешь назначенных условий. Боюсь, даже переплавка и магическая очистка не смогла бы помочь, так хитро Меншиков всё устроил.

Да, эта дрянь была почти живой — пряталась в случае приближения мага и вылезала, когда видела потенциальную жертву. Меня она, может, и не убила бы, а мага послабей вполне свела бы в могилу. С Кижом, уже мёртвым, она совладать не сумела, но подсадила ему эфирного паразита.

— Дмитрий Иванович, тащи сюда кожаный мешок и толстую рукавицу.

На обоих предметах я нарисовал защитные Знаки и отдал ему.

— Сейчас заходишь, набираешь золото в мешок и выходишь. Прикасайся к нему только рукавицей, ни в коем случае не голыми руками.

— Понял, не дурак.

С порога я внимательно следил за его манипуляциями. К счастью, проклятие не подкинуло сюрпризов и Киж вышел из комнаты чистый.

— Прямо сейчас поедешь по соседним городам. Муром, Владимир, Касимов и так далее. Найдёшь там семь церквей, не богатые, но и не полные развалины. И в каждой договоришься о поминании Александра Даниловича на семь лет, только проверь, что всё верно внесли в поминальные книги.

— Я понял, Константин Платонович, не беспокойтесь. Золото буду брать только в перчатке, попрошу, чтобы его окурили ладаном и святой водой освятили. Задерживаться не буду, в карты играть тоже.

— Молодец!

Я хлопнул его по плечу и запер дверь, чтобы сундуки точно никто не трогал. На мой вкус, надо дать золоту полежать пару лет, чтобы дурной эфирный фон выветрился окончательно. Но идеал недостижим в нашем мире, и наследство Меншикова придется пустить в дело гораздо раньше.

Раз уж дело дошло до денег, я не стал откладывать визит к Лаврентию Палычу. Фальшивый лепрекон как раз усаживался пить чай, выставив перед собой на столе баранки, бублики, пирожки и вазочки с вареньем.

— Константин Платонович! Вы как раз вовремя, а то я что-то переоценил свои силы, — он обвёл рукой стол, — в меня столько не влезет. Видимо, чувствовал, что вы придёте, и взял для вас. Да что же вы стоите как неродной! Садитесь, я сейчас вам налью чаю.

Мелко семеня, он сбегал к самовару, стоявшему на отдельном столике у окна и принёс мне кружку крепкого чаю.

— Угощайтесь, Константин Платонович, вот вареньице малиновое попробуйте. Настасья Филипповна варила, она мастерица в этих делах.

— Да, недурственно.

— Вот ещё пирожки с морошкой отведайте. Очень уж хороши сегодня!