— В состоятельных семьях многие так делают. Бросают своих любовниц и любовников, как бы хороши они ни были в постели, и заводят семью с кем надо. Любовь проходит, Катя, а бизнес при хорошем раскладе ещё твоим внукам будет деньги приносить. Сегодня же расстанешься со своим парнем. Завтра к часу должна быть дома. Иди погуляй напоследок.

Я вылетаю из комнаты, будто меня смерчем сдувает. Расстанешься? Легко сказать. Демидов меня со своей ревностью придушит, да и замуж я не хочу. Какая, на хер, свадьба⁈

Ладно, завтра выясним подробности, а потом начнём действовать. И ведь совсем немного осталось. В конце марта я уже точно получила бы деньги и свалила от мамаши в закат. На телефон приходит СМС. «Кать, давай перенесём встречу на воскресенье. Срочно уезжаю с батей по делам. Не обижайся, заяц».

«Я не обижаюсь. Удачи в делах», — с облегчением отвечаю ему. Кажется, пронесло. По крайней мере, сегодня не придётся объяснять, почему у меня такое настроение.

Приехала домой. Мама удивлена. Я сказала, что парень, с которым встречалась, просто любовник.

— Позвонила и сказала, что всё кончено. Что тут такого? Мы изначально договаривались, что между нами просто секс и ничего больше.

Я говорю всё это, улыбаясь через силу, а на душе так паршиво. Как теперь объясниться с Киром? Хотя он ничего не узнает. Сейчас Демидов не самая большая проблема, нужно срочно сваливать из дома. Сниму квартиру в городе, можно напроситься жить к Кириллу, но это уже слишком.

После ужина я закрываюсь у себя в комнате. Принимаюсь ползать в интернете по сайтам недвижимости, чувствую, что моё самоуправство выйдет мне боком, но я не намерена больше терпеть. За ужином мать сказала, что уже всё распланировала. Первое время мы будем жить в доме жениха, а потом его отец отдаст нам квартиру в городе. Сейчас там живут квартиранты, у них договор до конца года. Свадьба состоится в июне. До этого времени они с Алексеем успеют подготовить шикарный банкет. А ещё мать поделилась новостью. Сегодня у неё взяли интервью для местной газеты.

— Катя, можно к тебе? — слышу голос Ритки.

— Заходи, — разрешаю ей.

Кидаю телефон рядом с собой. Сводная сестрёнка ложится на кровать и кладёт голову на мои ноги. Она настороженно смотрит на меня снизу вверх.

— Жесть — вот так взять и поженить. Ты согласна на этот брак? Так нужен заводик? — спрашивает она.

— Не мели ерунды, Рит. Я вообще свалить из дома хочу. Только тихо. Это пока секрет. Никакой свадьбы не будет, нашли козу отпущения, — брезгливо выдаю я.

— Боюсь, твоя мама не отстанет. Я так понимаю, что заполучить заводик для неё теперь идея фикс. Если он будет частью холдинга, экономия подскочит в разы.

— Рит, у меня к тебе просьба. Запиши номер моего отца, только никому не говори, что он у тебя есть. Мама не знает, что я с ним общаюсь, — Ритка достаёт из кармана мобильный, и я продолжаю. — Зовут Михаил Александрович Ростоцкий. Если со мной что-то случится, позвони ему и расскажи. Записала? Теперь номер, восемь…

— Что с тобой может случиться? Думаешь, тебя мать к кровати наручниками пристегнёт из-за отказа замуж выйти? — смеётся девушка.

— Нет, но почему-то дурное предчувствие. Обещай, Рит, что в случае чего позвонишь ему. Он известный адвокат, и быстро всё разрулит, — говорю я умоляющим голосом.

— Кать, я даю слово, что выполню твою просьбу. Посмотрим вместе кино? Мне скучно одной.

— Тогда тащи сюда ноут. На этот раз фильм выбираешь ты.

— Конечно, ты будешь со мной смотреть мелодраму, так я и поверила, — снова хохочет Рита.

— Ты не поверишь, но я обожаю мелодрамы. Тащи ноутбук, хватит валяться на моих ногах, — широко улыбаюсь я.

Через несколько минут мы смотрим кино. Я уверена, что Рита меня не подведёт. Странное чувство, что грядёт беда, меня не отпускает. «Всё будет хорошо», — повторяю про себя, но почему-то плохо помогает успокоиться.

Ночью ворочаюсь с боку на бок и не могу толком уснуть. Утром ужасаюсь своему отражению в зеркале. Под глазами залегли тени, лицо слегка припухло, будто ревела всю ночь. Быстро принимаю душ, вода частично помогает улучшить мой внешний вид. Напяливаю домашние штаны и серую футболку. На отражение в зеркале не хочется смотреть, но нужно ещё расчесаться.

Через несколько минут нехотя выползаю в столовую. Все уже в сборе. Сеня, как всегда, смотрит на меня исподлобья, будто подозревает во всех смертных грехах. Мама слащаво улыбается, желая доброго утра. Рита повторяет приветствие за ней, а потом уже отчим.

— Всем доброе утро. Мам, можешь позвонить Вишнивецкому и сказать, что я отказываюсь выходить замуж за его сына. Создам семью в будущем, но явно по любви и не в двадцать один год. И вообще, мне надоело, я сегодня же начну искать съёмную квартиру. Живите как хотите, но без меня, — выпаливаю я, беря всю силу воли в кулак.

Рита сидит напротив и пучит глаза, приоткрыв при этом рот. Мать берёт телефон и копается в нём, молчит, вот что странно.

— Я заблокировала твою карту! На бензин буду давать наличные! Хочется уйти? Вперёд! Я не держу! Только жить будешь на помойке! — рявкает мама.

Вот это поворот? Что теперь делать? Другие деньги у меня лежат под процентами. Если я сейчас сниму оттуда, то потеряю солидную сумму. Двести семьдесят тысяч на дороге не валяются. И потом, засветить карту, на которой лежат несколько миллионов — верх идиотизма. Мама не должна о ней знать.

— Ладно, посмотрим вначале на жениха. Вдруг он мне и вправду понравится? — говорю раздражённо и принимаюсь есть.

Нужно выиграть время. В воскресенье займу денег у Демидова, а когда уеду на съёмную квартиру, сама поговорю с Вишнивецким.

По просьбе мамы кухарка постаралась и приготовила шикарный обед. Ровно к часу дня стол был накрыт, ждали только гостей. Вишнивецкий оказался пунктуальным мужчиной и приехал за несколько минут до назначенного времени.

Я вместе со всеми вышла встречать Алексея и Андрея. Поздоровались. Мама представила нас. Мой жених оказался чуть ниже меня ростом, стройный, симпатичный. Волосы коричневыми волнами струились по шее, он носил мужское каре. Большие серые глаза смотрели на меня с преданностью. С чего бы, он же никогда меня не видел?

Я отметила, что мужчина действительно хорош собой, любая девушка попытался бы затащить его в постель. Увы и ах, это не я.

Мама показала гостям, где можно вымыть руки, потом мы дружно сели за стол. Андрея посадили рядом со мной, я должна была ухаживать за ним, что и делала. Обижать его не хотелось, он же не виноват, что наши родители решили нас поженить.

Посмотрела на Вишнивецкого-старшего, он о чём-то беседовал с мамой. Алексей не утратил своего шарма, мужчина был симпатичный и подтянутый. Он много и с любовью говорил о сыне, в его глазах светилась неподдельная теплота.

Потом стали обсуждать предстоящую свадьбу. Наше мнение никто не спрашивал. Такое впечатление, что наш союз — дело решённое.

Наконец-то кухарка принесла чай с тортом.

— Простите, но мы попьём в гостиной. Никто же не будет против, если я поближе познакомлюсь с Андреем? — сказала я.

— Разумеется. Считайте, что ваша помолвка состоялась, — улыбнулась мама.

Я попросила кухарку принести две чашки чая в гостиную и встала. Андрей безропотно направился за мной, будто его тащили, как козла на аркане. Он оказался странный, немногословный, неулыбчивый. На вопросы отвечал коротко, хотя впечатление человека недалёкого ума не вызывал.

Когда наш чай и тарелки с тортиком разместились на столе, я предложила ему присесть в кресло, потом закрыла дверь и села сама.

— Послушай, Андрей, неужели тебе нравится то, что тебя заставляют вот так жениться? — спросила я.

— Кто заставляет? — ответил он, будто не понимая.

— Как кто, отец.

— На самом деле всё не так. Папа очень любит меня, он и мачеху в дом из-за меня не привёл. Разумеется, женщины у него были, не святой же. Папа с детства разговаривал со мной на немецком. Он знает его в совершенстве. Решил, что второй язык мне не помешает в будущем. А потом выяснилось, что у меня дислексия. Я до десяти лет учился в школе с нормальными детьми. Друзей не было, все только издевались, потом переехал в Германию в частную школу-пансион. Там обучают таких, как я. Там же экономический институт окончил, — поведал Андрей.