— Ну вот. Ты оказывается занудливая. Да, я любопытная. А что в этом такого? Между прочим, я дипломную работу по сексуальным фобиям писать буду.

— Ты только поступила в институт, а уже о дипломе мечтаешь? Я вот перевелась на заочный, поэтому сегодня на работу.

Высаживаю любопытную девицу у института и еду в офис нашей фирмы.

День прошёл относительно сносно. Рощин мужик нормальный, он терпеливо рассказывал мне всё, не раздражался, не кричал. Мне порой кажется, что этот пожилой мужчина сделан из стали, которую даже вода не точит. Он единственный умудрился остаться на посту заместителя в течение года и выдержать характер мамы, до него люди и двух недель не проработали.

— Ну вот, всё объяснил. А вы молодец, Екатерина, быстро во всё вникли. Пора домой, сейчас скажу Наталье Константиновне, что под её чутким присмотром вы вполне справитесь с возложенной на вас задачей, — говорит Рощин в конце рабочего дня.

— Спасибо за высокую оценку и помощь, Виктор Иванович, — благодарю я искренне.

Выключаю компьютер и плетусь вместе с ним к матери. Удивительно, но она довольна мной. Отпускает к друзьям, дежурно напоминая, чтобы была аккуратна за рулём.

Я спешу в кафе, где условилась встретиться с бывшими однокурсниками. Ребята уже заказали пиццу и ждут меня.

— Привет, всем. А где Кир? — сажусь за столик.

Ребята здороваются, и Юрка весело докладывает:

— Он опять с батей поцапался. Тот его на разговор вызвал. Сказал, что напишет тебе. Мы думали, с твоим переводом он перестанет с нами общаться. Демидов в очередной раз нас удивил, разумеется, со своими мажорчиками он чаще встречается, но и нас не забывает.

Нам приносят огромную тарелку с кусочками пиццы разных вкусов. Я вдруг понимаю, что мне не терпится рассказать о Сене и сводной сестрёнке. Ребята слушают внимательно. Потом Ира раздражённо произносит:

— Прости, что я скажу это, Катя, но твоя мать всё же сволочь. Вот как так можно? Нет, я понимаю, это её жизнь, её счастье, но дочери стоило сказать о своих намерениях? Купила бы тебе квартиру или сняла, если бы ты отказалась жить с ними. А то на тебе, доча, кушай не подавись.

— Да ладно, Ир. Я взрослая, могу и сама себе квартиру снять, если захочу. Зато у меня сводная сестра прикольная. Мы вчера подружились. Она на сексолога учится. Давайте сменим тему. Как в институте дела? — беру очередной кусок пиццы и принимаюсь жевать.

Я решила не прерывать с ребятами дружбу. Потом попрощаюсь и уеду к отцу. А может, и прощаться не буду. Зачем, ведь я решила никого не брать с собой в новую жизнь.

Пиликает телефон. «Приезжай ко мне. Адрес знаешь. Не приедешь — я сам навещу тебя», — пишет Кирилл в мессенджере.

«Я ещё в кафе. Приеду», — пишу в ответ.

— Друзья, было круто поболтать, но нужно ехать. Я сейчас заплачу за пиццу, — говорю я, пытаясь быть весёлой.

Расплачиваюсь и уезжаю. Навещать Демидова в его квартире не очень хочется, но он написал такое СМС, которое похоже на шантаж. Сейчас его только в моём доме не хватало. Сцепится ещё с матерью, а Сеня ему тогда рожу разобьёт.

Охрана пропускает на территорию дома, никто не остановил, не выяснил, к кому еду. Входя в квартиру Кирилла, я спросила об этом.

— Я дал номер твоего авто, у тебя беспрепятственный допуск. Сказал, что ты моя девушка. Привет, Катя. Иди сюда, — парень принимается расстёгивать на мне куртку.

— Привет. Я не пойму, Кир, что за ультиматум такой? Если не поедешь, то я…

— Я просто соскучился, мой ёжик.

Демидов перебивает меня, вешает куртку в шкаф, потом обнимает и утыкается носом в шею.

— Как же я соскучился, ты просто не представляешь. Вот, решил позвать тебя на свидание.

— Хороший способ позвать на свидание. А меня ты спросил, хочу я или нет? — говорю я нервно.

Кирилл тут же хватает меня за шею и припечатывает спиной к дверце шкафа. Он держит не сильно, я даже ни грамма не задыхаюсь, но становится жутко от этого действия и того взгляда, которым он на меня смотрит.

— Всё ещё сохнешь по моему брату, да⁈ Что мне сделать, чтобы ты его забыла, Катя⁈ Может быть, его смазливую рожу изуродовать, а⁈ — кричит Кирилл.

— При чём тут твой брат? — спрашиваю тихо.

Меня начинает крупно трясти от страха, как пойманную в силки птицу. В глазах Демидова плещется ничем не прикрытая чёрная ревность, мне становится страшно до икоты. Это то, о чём говорил папа? Пожалуйста, только не это.

— На том скрине, который показывал прихвостень Свята, виден номер телефона. Любовное СМС послала моему брату ты, Катя. Я просто не стал тогда говорить об этом, думал, что после этого скандала со Святом у тебя откроются глаза, и ты наконец-то заметишь меня, — Кирилл говорит тихо.

Его рука всё ещё на моём горле, дышать по-прежнему не мешает, но внушает панику. Неожиданно Кир сжимает другую руку в кулак, и рядом с моим ухом раздаётся удар. Дерево трещит так, что мне кажется, оно вот-вот треснет.

— Почему не я, Катя⁈ Почему он⁈ — снова орёт Кирилл.

В следующую секунду он наклоняется и буквально впивается в мои губы. Это нельзя назвать поцелуем. Это ни фига не нежно. Кир сминает мои губы до боли, нажимает на щёки пальцами, заставляя открыть рот, а потом врывается в него языком. Такое впечатление, что он хочет подчинить меня себе, заявляя с позиции силы, что я должна принадлежать только ему.

Руки забираются под свитер, принимаются шарить по моему телу. Я пытаюсь оттолкнуть Кирилла, паника затапливает разум всё больше.

— Не надо, пожалуйста. Кир, пожалуйста, — умоляю я, пытаясь отбиться.

Силы явно неравны, я не могу его оттолкнуть. Мой голос переходит на жалобный, испуганный фальцет. Кир неожиданно сползает по мне, становится на колени и обнимает мои ноги.

— Прости, прости, прости. Я не хотел тебя напугать. Не хотел, слышишь? Я люблю тебя, Катя, и меня просто выбивает, когда ты думаешь о нём, — умоляюще говорит Кирилл, прижимаясь щекой к моему животу. Свитер и рубашка задрались, и он беспрепятственно целует кожу в районе пупка.

Мне нужно бежать, но я не могу, чувствую себя мотыльком, приклеенным к паутине. Тело продолжает трясти, но уже мелкой дрожью, как при лихорадке. Ноги холодит дорогой паркет, сняла ботинки, а тапки так и не успела надеть.

— Я поеду домой, — говорю дрожащим голосом.

— Фига с два, — рыкает Кирилл.

Демидов поднимается, хватает меня на руки и несёт. Он как-то говорил, что тягал штангу в качалке, поэтому мой вес даётся ему легко.

— Поставь меня. Я хочу домой, Кир, — говорю я.

Кирилл меня не слушает, поднимается по лестнице. Я боюсь сопротивляться — так и разбиться недолго, скатившись кубарем вниз. Демидов, в свою очередь, старается, как можно быстрее преодолеть расстояние до конечной цели. Он пинком распахивает двери своей спальни, потом бросает меня на матрас.

Я отползаю к изголовью кровати, затем в сторону. Единственное желание — ринуться прочь, схватить вещи в прихожей и дать дёру. Мне не дают. Кир падает рядом и хватает в охапку, начинаю брыкаться руками и ногами.

— Нет, Кир. Нет, — скулю жалобно.

— Тихо. Успокойся. Не трону, обещаю. Успокойся, Катя. Только нелюдь будет насиловать человека, которого любит. Всё хорошо, слышишь? Всё хорошо. Я рядом с тобой. Я всегда буду рядом. Ты мой воздух, Катя, и так будет всегда. С этого дня будешь приезжать ко мне, когда я скажу.

— Зачем? — спрашиваю его, пытаясь успокоиться.

— Будешь ко мне привыкать. Я сегодня опять из-за тебя с батей поцапался. Этот придурок узнал, что мы продолжаем общаться. Я сказал ему, что если он будет нам мешать, то больше мне не отец. Никто и никогда не встанет между нами. И советую тебе забыть Адельберга. В твоей жизни будет только один мужчина — я.

— В жизни Кати будет только один мужчина — ты, Кир, — говорю я тихо.

Мне страшно до одури, но я обнимаю его и утыкаюсь носом во впадинку между ключицами. Я знаю, что нисколько не вру, жизнь девушки Кати скоро закончится, а вот в судьбе девушки Николь никогда не будет Кира. Нужно только немного потерпеть. Возможно, притвориться, что мне хорошо с ним. Потом я уеду, а после смены документов, стану жить рядом с отцом.