— Я не заказывал! — гаркнул мужчина с той стороны двери, его голос прозвучал резко и грубо.

— Но ведь у меня указан ваш адрес… Здесь нет ошибки… Наверное, оператор перепутал адрес. Но всё же, мне так далеко ехать обратно, и уже ночь, что вам стоит получить бесплатную пиццу, раз уж вы не заказывали, — снова произнесла я, добавив в голос искреннюю веселость. Моя цель была проста: успокоить его, заставить поверить, что это обычное недоразумение, и заставить его открыть дверь.

Мужчина за дверью замолчал, и на мгновение наступила тишина, которая казалась бесконечной. Но вот послышался поворот механизма замка, и я не смогла сдержать довольную улыбку. Дверь медленно приоткрылась, и перед нами предстал владелец того самого запаха, который мы выслеживали. Его глаза расширились от ужаса, и он мгновенно попытался захлопнуть дверь, но Николай оказался быстрее. Его когти вонзились в дерево, оставляя глубокие борозды, и с силой удержали дверь открытой.

Я перевела взгляд на мужчину, в его глазах отражались страх и отчаяние. Улыбнувшись, я обнажила свои клыки, позволяя глазам засветиться холодным, неестественным голубым светом. Мужчина отшатнулся, его лицо исказилось от ужаса, и я ощутила, как его страх проник в моё сознание, заполняя его, как плотный туман. Он знал, кто мы. Я шагнула вперёд, переступая порог, наслаждаясь тем, как мужчина беспомощно пятился.

— Что-то не так с вашей пиццей? — издевательски спросила я, продолжая улыбаться. Моё присутствие заполнило всю комнату, оттесняя остатки его воли. В воздухе витала смесь страха и отчаяния, и я наслаждалась этим. Этот человек был на волоске от своего конца, и он знал это.

— Ты… ты… она обещала, что ты умрёшь, — он заикался, мямлил, не сводя с меня глаз. Его голос дрожал, как натянутая струна, готовая вот-вот порваться. В его глазах сверкал ужас, словно он не мог поверить, что видит меня живой. — Но я не приглашал тебя! — внезапно визгнул он, отчаянно пытаясь найти хоть какую-то защиту, отступая всё дальше. Он смотрел, как я уверенно переступаю порог его жилища, игнорируя его слова, будто они были всего лишь слабой попыткой удержать тьму снаружи.

— Ах, но это ведь не обязательно, правда? Ты серьезно веришь в эти средневековые легенды, что мы не можем зайти без приглашения? — я издевательски улыбнулась, продолжая наступать, чувствуя, как его страх становится почти осязаемым. — Приглашение здесь совсем ни при чём. Ты мой.

Каждое моё слово словно ударяло его по нервам, заставляя его паниковать ещё больше. Он беспомощно пятился, словно понимал, что отныне никакие договоры и обещания не смогут его защитить. В комнате становилось всё душнее от его страха, а я наслаждалась этой аурой отчаяния.

Сделав молниеносный рывок, я схватила его за горло, с силой вдавливая в стекло окна на противоположной стороне комнаты. С хрустом трещины расползлись по стеклу, расходясь от его головы, как паутина, готовая в любой момент обрушиться. Я чувствовала, как под моим напором стекло едва держится, издавая едва уловимое трещание.

Наклонив голову набок, я с явным удовольствием впитывала каждую каплю его страха и отчаяния, которые буквально исходили от него, наполняя воздух. Его глаза были широко раскрыты, полные ужаса и боли. Он отчаянно вцепился в мою руку, его пальцы безуспешно пытались разжать мою хватку, извиваясь, как пойманная рыба, на крючке.

— Это так… приятно, — прошептала я с кривой улыбкой, наслаждаясь его беспомощностью. Его страх стал для меня почти осязаемым, как сладкий аромат, которым я наслаждалась с каждым мгновением. В этот момент вся его борьба казалась бессмысленной — он был полностью во власти моей силы и воли. Стекло продолжало угрожающе трещать, а я лишь усилила давление на его горло, чувствуя, как его пульс учащается под моей ладонью.

— Она обещала! — снова и снова бормотал он, задыхаясь и сипя, пока я удерживала его за горло. Его лицо уже посинело от недостатка воздуха, но слова всё ещё вырывались из его пересохших губ. Видя, как он едва держится на грани сознания, я на мгновение ослабила хватку, позволив ему сделать болезненный вдох.

— Что она обещала? — прошипела я, чувствуя, как длинные клыки невольно царапнули мою нижнюю губу. Адреналин бурлил в крови, вызывая прилив ярости, смешанной с нетерпением.

— Если я сделаю, как она велела… то она сделает меня выше… чем вы… Я стану… могущественнее… — его голос становился всё более прерывистым, он закашлялся, задыхаясь. Его слова были полны отчаяния, последней надежды на спасение, которую он отчаянно пытался удержать.

— Дэни… — прозвучал хриплый голос Николая за моей спиной, заставивший меня очнуться от дурмана ярости, в котором я едва не утонула. Его спокойное присутствие стало якорем, вернувшим меня к реальности.

Я медленно отпустила руку, и хозяин квартиры, такой же жалкий, как и его пропитанное страхом жилище, рухнул к нашим ногам, сдавленно хрипя и хватаясь за горло. Присев рядом, я снова склонила голову к плечу, наблюдая за тем, как он с трудом пытался прийти в себя.

— Глупый смертный… — я склонилась ближе, смотря на него с презрением. — Она ничего тебе не даст. Ты думаешь, такой как ты, достоин вечной жизни?

— Вечной жизни? — его ответ был неожиданным: истерический смех прорвался сквозь кашель, звуча так, будто он вот-вот задохнётся. Он отползал от нас, его смех становился всё более диким, а в моих глазах начала проступать настороженность. Его смех не предвещал ничего хорошего. — Она… она свет… она обещала, что я вознесусь! Что я — её меч!

Его глаза блестели безумным огнём, будто все остатки здравого смысла покинули его. Слюна стекала блестящей дорожкой по его небритому подбородку, оставляя пятна на засаленной майке. Он хихикал, как сумасшедший, его взгляд метался между мной и Николаем.

Этот безумный блеск в его глазах, смесь ужаса и безумия, наводил на мысль, что его сознание уже давно оставило этот мир. Николай, не выдержав, схватил его за майку и поднял, рыча так, что воздух вокруг нас буквально задрожал. Волк был на грани — его терпение истощалось, а ярость начинала брать верх.

— Кто она, и что она задумала? — рычание Николая усилилось, голос его звучал как гром среди тишины.

— Ник… я знаю, кто она, — прошептала я, стиснув зубы, чувствуя, как в груди нарастает ледяное осознание. — Что она хочет? — повторила я вопрос оборотня, пристально вглядываясь в безумные глаза мужчины.

— Она… она стравит вас… вы сами перегрызёте друг другу глотки… вас не должно быть! — он уже визжал, захлёбываясь слюной, его лицо исказилось от безумия, а слова были полны ядовитой ненависти. — Особенно вашего союза! — Последние слова вырвались из его рта с таким отчаянием, что Николай, не выдержав, с отвращением бросил его обратно на пол.

Мужчина рухнул, как тряпичная кукла, его тело беспомощно скрючилось на грязном полу. Я медленно поднялась и посмотрела на Николая. Всё стало на свои места — вот к чему вело всё это время. Она хочет новой войны, войны, куда более разрушительной, чем все предыдущие. Несущая свет… но какой ценой?

— Она хочет развязать новую войну… — я произнесла это вслух, как будто говоря самой себе. — Это её цель. Я должна поговорить с отцом.

Николай посмотрел на меня, его взгляд был серьёзен и напряжён.

— Я уже и убивать его не хочу… для такого существа смерть будет подарком, — проговорила я с отвращением, бросив последний взгляд на жалкого человека, который ещё недавно грезил о величии. — Пусть живёт, если сможет. А ты — предупреди стаю, чтобы они были готовы к любому повороту событий.

— Ты права… — Николай кивнул, его лицо было сосредоточенным.

Оставив жалкого мужчину на полу, я молнией метнулась к выходу, не теряя времени на обходные пути. Не обращая внимания на лестницу, я прыгнула в проём между лестничными клетками и мягко приземлилась на первом этаже. Спустя секунды рядом появился Николай, его дыхание было ровным, а глаза полыхали готовностью к действию.

Но прежде чем мы успели что-то сказать, сверху раздался звон битого стекла. Я вздрогнула от неожиданности и, подняв взгляд, увидела, как на стоящую рядом машину на улице рухнуло тело. Его тело. Глухой удар, и вокруг машины разлетелись осколки стекла и крови. Я прикрыла глаза. Кто бы сомневался, что этот безумец покончит с собой, веря в свои иллюзии о вознесении. Фанатики всегда такие идиоты, ослеплённые своими маниакальными идеями до самого конца. Чертыхнувшись, я отвернулась от этой сцены.