Чувствую, как через минуту ее пальцы зарываются в мои волосы. Гладит, расслабляется.

И я наглею, забираясь ладонями под сарафан, сжимая бедра.

— Скажи «да», — хриплю ей в живот, целую через тонкую ткань. — Обещаю, больно не будет. Ты всегда сможешь меня остановить. Я уже крышей еду от голода по тебе. Иногда сексом можно сказать больше, чем словами, — цепляю резинку ее трусиков и тяну вниз. Ожидаю сопротивления, но его не следует. Надя помогает мне стянуть со своих ног трусики и откинуть их назад.

Сглатываю. Я почти на коленях перед ней. Теперь она смотрит на меня свысока. Это мое падение, да. Но только она узнает о нем. Только ей позволено.

— Скажи «да», — опять агрессивно произношу я. И это тоже не злость. Это накопившееся возбуждение.

Ну разве ты не видишь этого, моя девочка?

Я просто не привык сдерживаться.

Она не отвечает. Но демонстративно снимает свой сарафан и отдаёт его мне, оставаясь абсолютно голой.

Это «да»!

Комкаю ее сарафан, подношу к лицу, вдыхаю запах. Откидываю тряпку. Любуюсь девочкой. Загорела, полоски белой кожи там, где был купальник. Есть в этом что-то эротичное, возбуждающее.

— Я поруковожу процессом? — вздергиваю бровь.

Кивает, закусывая губу. Еще настороженная и немного напряжена. Но я сейчас это исправлю. Попытаюсь.

— Откинься на спинку дивана, — выполняет. Сам развожу ее ноги, сгибаю их в коленях и ставлю на диван, полностью раскрываю.

Надя пытается свести колени.

- Нет, не нужно. Так очень красиво.

Прикрываю на секунду глаза, сглатывая животное возбуждение. Так пока нельзя. Рано ещё.

— Доверься мне. Это трудно, но попытайся, — голос окончательно садится.

Наклоняюсь, целую ее ноги, внутренние стороны бёдер, шумно вдыхаю женский запах. Веду губами по гладкому лобку. Целую нижние губы, всасывая их.

— Олег… — глотает воздух Надя. — Не надо, — пытается оттянуть меня.

— Почему? Не нравится, неприятно? — поднимаю голову и замечаю, как горят ее щеки и глаза.

— Тебе стыдно что-то ли? — усмехаюсь. Кивает.

— Это не стыдно, моя девочка. Тем более я тебе должен. Расслабься, моя вкусная девочка, — снова припадаю к ее промежности. Целуюсь с ней там взасос. Вылизываю всю ее языком.

Надя гасит стоны, пытаясь сдержаться, хотя ножки уже дрожат.

— Прекрати сдерживаться! Мы одни, кричи, если хочется. Кайфони.

Снова припадаю к ее лону, всасываю клитор, добавляю пальцы, проскальзывают в нее совсем чуть-чуть, поглаживая стенки влагалища.

Только для того, чтобы усилить ее удовольствие. Ощущаю ее вкус, запах и то, как течет мне на пальцы.

Да!

Вот так.

Вот так правильно.

Наконец получаю ее несдержанный стон. Ее пальцы впиваются в мои волосы, сжимают до боли. В моей голове вспышка возбуждения разливается по телу дрожью и бьет в пах. Член рвется, головку болезненно распирает от желания оказаться внутри девочки, где так мокро и горячо.

Черт. Я совсем не умею делать это нежно. В какой-то момент включается животный инстинкт, и я резко проскальзываю пальцами глубже, одновременно лаская языком клитор интенсивнее.

— Олег… — всхлипывает Надя, а дальше что-то несвязное, переходящее в громкий стон.

Чувствую, как кончает, сжимая стенками влагалища мои пальцы, как дрожат ее бедра и рвется дыхание. Не отпускаю, продолжая вылизывать, и девочка от остроты начинает биться в моих руках, выкручиваясь.

Ладно. Это, пока, слишком для нее. Отпускаю.

Медленно поднимаюсь по ее телу выше. Целую грудь, покусываю соски, одновременно стягивая с себя шорты, отшвыривая их подальше. Укладываю ее на диван, размещаясь между еще дрожащих ног. Впиваюсь в шею, оставляя засосы, головка упирается в мокрые складки, давлю, желая войти.

Девочка замирает, сжимаясь, и зажмуривает глаза.

Да, блять!

Это слишком грубо и быстро?

Для меня нет. Это предел моей нежности.

Отстраняюсь, нависая над ней.

— Нет? — хриплю. — Мне остановиться?

Не представляю, как вообще сейчас остановлюсь и оставлю ее.

Девочка распахивает глаза и минуту осматривает меня поплывшим взглядом. А меня трясёт от желания. Что может быть проще: сделать рывок, оказаться в ней и…

Но…

— Давай, только медленно, — шепчет она, обвивая мою шею руками.

— Если бы я еще умел, — хрипло усмехаясь. Но медленно давлю бёдрами, проскальзывая в нее головкой, и еще, еще, не отрывая взгляда от ее глаз. Не вижу там страха и боли. Она такая мокрая. Готовая для меня. Но маленькая, да. Я растягиваю ее.

— Больно?

Отрицательно крутит головой. И я все-таки делаю этот резкий рывок под ее вскрик, словно беру ее впервые. Останавливаюсь. Впиваюсь в ее губы. Целую долго, жадно, усыпляя бдительность, одновременно сжимая бедра в своих руках, фиксируя, как мне надо, немного приподнимая, и начинаю двигаться.

Надя пытается разорвать поцелуй, позволяю всего на секунду, чтобы глотнула воздуха, и снова впиваюсь в губы, ускоряя темп. Потому что остановится уже невозможно. Мое тело рвется от нетерпения. И если она сейчас не захочет. Это снова будет насилие.

Но нет. Она не останавливает меня, в какой-то момент откидывает голову, царапает мои плечи, закатывая глаза.

Обхватываю ее ноги, поднимаю их вверх, закидывая себе на плечи.

— Оближи пальчики и ласкай себя! — требую я. Девочка мотает головой, зажмуриваясь, нервно усмехаясь.

— Давай! Ты уже делала это при мне. Поверь, с моим членом внутри это будет острее. Тебе понравится, — уговариваю ее, хрипя, снова начиная двигаться.

Ее пальчики нерешительно нащупывают клитор и медленно ласкают. Слежу за ними и за тем, как вхожу в ее узкое лоно, как оно растягивается.

Всё щелчек происходит, включается животное, и я уже не нежничаю, а трахаю. Ее пальчики на клиторе ускоряют движение, а тело выгибается. Надя распахивает губы… немой вскрик, стенки влагалища вибрируют, стискивая мой член, унося меня за собой…

Сладко, остро, почти болезненно. Кончаю глубоко внутри нее, тоже хрипло постанывая, почти рычу. Грудную клетку распирает от эмоций. Это какой-то двойной оргазм. Физический и ментальный одновременно. Замираю глубоко внутри нее, целую ее щиколотку на моем плече.

Я только сейчас осознал, что мы не предохранялись и я кончил глубоко внутри. Осознаю и никакой паники по этому поводу не испытываю. Словно все произошло как надо и как должно быть. Она моя женщина, все логично и правильно. Я не специально. Но страха и отторжения нет от того, что она может забеременеть. Я хочу этого.

Снова, конечно, эгоистично. Потому что не спросил у нее. Но девочка плывет на волнах оргазма и еще не осознает. Пусть.

Усмехаюсь. Я снова мудак. Неисправим. Надеюсь, ты простишь меня за это.

Убираю ее ноги с моих плеч, медленно выхожу из нее, сползаю вниз, ложась лицом на ее живот. Расслабляюсь. Дышу.

— Ты как, котёнок?

— Не знаю, — слышу улыбку в ее голосе. — Я еще не поняла. Голова кружится, ничего не соображаю.

Признается она.

— Это нормально. Правильные ощущения. Так и должно быть.

Молча лежим так несколько минут, приходя в себя.

— Я не психолог. Не могу тебя избавить от страха воды, собак и прочих фобий. Но страх, что тебя никто не полюбит безосновательный. Потому что я нашел определение своим эмоциям и желаниям в отношении тебя, — произношу ей на выдохе.

— Ах, Олег Андреевич, как же сложно вам сказать «люблю», — смеётся. — Не говорите тогда уж лучше ничего, если не готовы, — провоцирует меня.

— Готов. Люблю.

____________

Надежда Последние штрихи, наношу на пирог взбитое яйцо для глянцевости. Горничная косо посматривает на меня, моя посуду. Она новенькая, еще не привыкла к моим закидонам. А с поваром мы давно дружим и делимся рецептами. Он не против, что я делю с ним кухню, мне нравится готовить для Олега и Лизы.

– Ммм, — подходит Лиза. – Выглядит вкусно. С чем он? – осматривает пирог.