Сбрасываю, со злостью кидая телефон на стол. Пью третий коктейль, уже даже не смотря в сторону Литвина. Чувствую себя полной идиоткой.

Минут через двадцать, когда Литвин просит счет, тоже быстро расплачиваюсь и выхожу.

Кутаюсь в пальто, стоя на крыльце ресторана. В моей пьяной голове возникает мысль, что я сейчас действительно как проститутка. Стою на каблуках, в этом чертовом коротком платье, пьяная, и жду, когда меня подберут. Становится гадко от себя.

Стою, пошатываясь на каблуках.

Литвин со своей косой дамой выходит минут через десять. Точнее, сначала выплывает она, стуча каблуками и оставляя шлейф сладких духов, а потом Литвин в черном пальто с высоко поднятым воротником. На меня ноль внимания. Что, в принципе, неудивительно.

Кто я такая?

Дура. Серая мышь.

С чего вообще Эдуард решил, что я понравлюсь Литвину?

Он открывает дверь своей даме, помогает сесть, но сам не садится. Пара фраз, усмешка, целует ее руку и захлопывает дверь. Машина трогается, а Литвин уходит к черному внедорожнику. К нему выбегает водитель и открывает дверь. Мужчина садится, даже не обратив на меня внимания.

Так тебе и надо, Эдик. Злорадствую про себя.

Машина выворачивает со стоянки, выезжает на дорогу возле входа в ресторан и неожиданно тормозит возле меня. Натягиваюсь, как струна. Кажется, даже трезвею. Дверь со стороны Литвина открывается, он окидывает меня тяжелым взглядом.

– Садись, – произносит. И это не приглашение, звучит как приказ, которого нельзя ослушаться.

Надежда

Забираюсь в высокий внедорожник, теряю равновесие и неуклюже заваливаюсь на мужчину, утыкаясь лицом в его пальто. Литвин ловит меня за плечи и отстраняет от себя, сажая прямо. Тянется через меня, сам закрывая дверь. Машина трогается. Надо, наверное, спросить, куда меня везут. Но пьяная голова кружится, и чувство страха притупляется. Вздыхаю, пытаясь взять себя в руки. Прикрываю глаза, облизывая пересохшие губы.

– Да ты пьяна, Надежда с сертификатами, – с иронией произносит мужчина.

– Так заметно? – нервно усмехаюсь.

– Вроде выпила всего ничего… – рассуждает он.

– Откуда вам знать, сколько я выпила? – алкоголь придает мне смелости, и я начинаю говорить с этим мужчиной смелее. Завтра я, конечно, об этом пожалею. – Вы не обращали на меня внимания.

– А ты хотела, чтобы обратил? Что за цирк ты устроила, Надя? – уже не иронизирует, голос становится ледяным настолько, что у меня бегут мурашки.

– Ничего я не устраивала, я ждала подругу.

– И где она?

– Не смогла приехать… – развожу руками.

– И почему же? – спрашивает, словно на допросе. А я лихорадочно придумываю причину. В голове ни одной адекватной мысли.

– Не могу вам сказать. Это женские дела.

– Женские, значит, – снова ирония.

Ой, мамочки, он мне не верит. Начинаю трезветь, окатывает паникой.

– Средний чек в этом ресторане равняется сумме твоей месячной зарплаты, Надя. Часто ты ходишь по таким заведениям?

– Вообще никогда не хожу. Даже если бы были деньги, не ходила бы. Это подруга пригласила и не пришла… – почти правда.

– Ясно, – усмехается, но как-то зло. Закусываю губы.

– А куда мы едем? – всматриваюсь в окно.

– Какая разница, ты хотела добиться моего внимания. Ты его добилась. Дальше что по твоему плану?

– Ничего я не добивалась, говорю же, ждала подругу. Откуда мне было знать, что вы в этом ресторане?

– Тогда мне показалось, Надя. Извини. Тимур, останови, – велит он водителю. Машина съезжает на обочину. – Выходи, – уже обращается ко мне.

– Куда?

Я даже не знаю, где мы. Где-то в городе.

– Я ошибся. Моего внимания ты не хотела. Поэтому вынужден избавить тебя от своего общества. Выходи, – говорит в приказном тоне.

Киваю. Всё, я уже трезвая. Становится дико стыдно. Мне кажется, я даже краснею, ибо лицо горит.

Снова туплю над ручкой на дверце. Ну нет ее здесь. Только множество кнопок.

– И да, массажистку я тоже меняю. В твоих услугах я больше не нуждаюсь.

– Почему? – резко разворачиваюсь.

Эдуард меня убьет.

Нет, не убьет, он меня посадит.

Надолго.

Сглатываю, чувствуя, как от страха сжимаются внутренности.

– Вам же нравился мой массаж.

– Массаж нравился, а твоя фальшь – нет, – холодно отвечает он и наклоняется ко мне. Задерживаю дыхание. Но мужчина всего лишь открывает дверь. – Это стоянка такси, – указывает вперед.

Конечно, мне хочется уйти. Убежать, вернуться к прежней жизни и больше никогда не сталкиваться с этим мужчиной. Но если я сейчас уйду, то прямиком в тюрьму. Эдуард не пощадит.

– Ладно! Всё дело в том, что вы мне очень понравились с первого взгляда, – лгу, прикрывая глаза, а у самой руки дрожат, которыми я стискиваю сумку.

Пауза. Мужчина молча захлопывает дверь. А потом смеется. Распахиваю глаза. Ему смешно? Он смеётся, запрокинув голову.

И несмотря на то, что это неправда, меня оскорбляет его смех.

Я настолько жалкая?

– Откройте эту чертову дверь, я выйду! – нервно дергаю дверцу.

– Не ломай мне машину. Тимур, поехали, – продолжает смеяться мужчина. – Что значит понравился, Надя? Мы что, дети? Я похож на пацана?

– Ах, вы такой взрослый, ну извините, – снова смело произношу я. Но на самом деле во мне говорят алкоголь и паника, оттого что план Эдуарда провалился. Как бы я ни сопротивлялась, Эдик прав, это в моих интересах. – Давайте говорить на вашем языке. Вы привлекаете меня как мужчина. Так надо было сказать?

– Ммм, – смотрит с усмешкой в глазах. – Надя, я уже спрашивал тебя, сколько ты стоишь, ты сказала, что не продаёшься. А другой формат отношений я не приемлю. И не надо смотреть на меня оскорбленным взглядом.

Машина снова тормозит, осматриваюсь. Меня привезли домой. Вот он, дом, где мне снимают квартиру.

– Тимур, выйди покурить, – велит водителю. Тимур выходит, и вот теперь мне действительно страшно. Боже… Начинаю ненавидеть всех и себя, в том числе за то, что оказалась в такой ситуации. Кажется, еще немного, и со мной случится истерика.

Всхлипываю, когда мужчина неожиданно хватает меня за скулы и притягивает к своему лицу. Замираю, как кролик перед удавом, парализованная страхом.

– Ну что, Надя, действуй, ты добилась моего внимания, – вкрадчиво произносит он. Приближается к моему лицу и глубоко втягивает воздух возле виска.

– Что… ч…то, – заикаюсь. – Что мне делать? – голос не слушается, в горле встает ком, и я никак не могу его сглотнуть.

Мужчина отпускает мое лицо и зарывается своей большой ладонью в мои волосы. Всхлипываю, когда он больно их сжимает. Голова кружится уже не от алкоголя, а от страха.

– Для начала можешь сделать мне минет. Посмотрим, на что ты способна, – его голос хрипнет. А я замираю, впадая в ступор. Думаю, Эдуард бы одобрил минет в машине на обочине. Я даже не виню Литвина за такое грязное отношение ко мне. Как я себя преподношу, так он ко мне и относится. Как к проститутке. – Ну что ты дрожишь, киска? – ухмыляется он, дёргая за волосы, вынуждая меня запрокинуть голову. Рассматривает мое лицо надменным взглядом. – Я не монстр, сделаешь все правильно – получишь свою выгоду. Действуй, мое время идёт, и оно бесценно.

А я не могу ничего сказать и ничего сделать. Я даже дышать не могу. Глаза наполняются слезами, губы дрожат. Мне хочется ему во всем признаться. Сказать, что я не шлюха и мне ничего от него не надо, меня заставили. Но я не могу. Страшнее того, что происходит сейчас, – тюрьма, где я не выживу.

Я не хочу плакать, но не сдерживаю поток слез, когда мужская рука сжимает мою грудь через платье. Больно стискивает. И проклятые слёзы льются по моим щекам сами собой, хватаю воздух, пытаясь сдержаться, но делаю только хуже.

Мужчина резко отпускает меня, дёргает ворот своего пальто и садится прямо.