— Может, в этом и есть твоя изюминка… Некоторым, знаешь, заходят мышки. Есть в них своя прелесть, — усмехается, словно сказал шутку.

И он туда же. Я не мышь!

— Какая прелесть? — опустошаю бокал, и Литвин тут же его наполняет. Хотя сам сделал лишь глоток из своего бокала.

— Из таких, как ты, можно слепить всё, что хочешь. Привить свои вкусы, определить модель поведения в сексе, воспитать. Нарисовать идеальную картину своей женщины.

Он сейчас серьёзно?

У меня даже нет слов.

— То есть вылепить себе куклу?

— То есть да, — даже не отрицает. — Есть что-то привлекательное – быть неким ментором в плане секса.

А мне хочется схватить телефон и срочно загуглить, кто такой ментор.

— Ментор – это более опытный человек, специалист в своей сфере, который учит другого. Наставник, — поясняет, считывая мое замешательство.

— Ясно.

А про себя думаю: кем он себя возомнил?

Хотя, конечно, в сексе я полный ноль. Только теория, и та хромает.

— Я в таком возрасте, когда пресыщаешься и уже ничего не заводит. Хочется чего-то… — не договаривает, отпивая коньяка, и проходится по мне внимательным взглядом. Сглатываю.

Вот этот разговор ведёт к сексу?

Это намёк?

Прелюдия?

Я не готова!

— Сколько мужчин было в твоей жизни?

И что я сейчас должна ему сказать?

Да у меня язык не повернётся признаться, что я девственница. Мне стыдно говорить о том, что связано с сексом. Меня это смущает. И, мне казалось, об этом не говорят вслух. Особенно когда мало знакомы.

— Я… — пытаюсь подобрать слова, но мужчина меня прерывает взмахом руки, потому что звонит его телефон. Выдыхаю.

Что дальше?

Снова попросит меня сделать минет?

Боже, кто бы знал, как мне хочется уйти, убежать прямо сейчас. Мне кажется, моя нервная система скоро не выдержит, и я сотворю что-то неадекватное.

— Слушаю! — Литвин отвечает на звонок и поднимается с дивана, отходя к окну. — Нет. Я пока притормозил с «Техстроем», — это что-то по работе, и я вся во внимании, даже не дышу, чтобы все запомнить. Может, это то, что нужно Эдуарду, и он, наконец, отстанет от меня, получив нужную информацию. — Я думаю принять предложение Самарцева, оно более выгодное. А «Техстрой», типа, сливают, завернув в красивую обёртку. Но мы продолжаем тянуть время, делая вид, что заинтересованы. А ты пока готовь документы по Самарцеву. Да, да, — усмехается. — Ну а как ты хотел? Не на*ешь – не проживёшь, — ругается.

«Техстрой», Самарцев – повторяю про себя, пытаясь запомнить.

Мужчина заканчивает разговор и возвращается ко мне. Он наполняет мой бокал, и я только сейчас понимаю, что осушила его, пока слушала. Он садится на своё место, а я опускаю глаза, пряча панику, потому что он снова смотрит на меня так, словно все знает.

— Итак, на чем мы остановились? Мужчины? Сколько? И нет, меня не интересуют сопливые пацаны и слюнявые поцелуи. Меня интересует твой сексуальный опыт.

Олег

— Давайте сменим тему, — смущённо краснеет Надя.

Рассматриваю ее пристально, как что-то очень необычное и противоречивое. До конца не могу понять, что это с ее стороны. Искусная игра в невинную овцу или действительно смущение. Она сбивает меня с толку. Я давно научился считывать женщин. Опыт в общении с противоположным полом у меня большой, за секунду могу отличить жеманство от реального стыда.

Я считываю женщин без слов, по взгляду, жестам, улыбкам. А эта девочка вводит меня в ступор. Нет, то, что она фальшивит, я понял почти сразу. Только вот в чем фальшь, еще не разобрался.

Кто ты?

Шлюха, которую хотят под меня положить, скрывая за маской святой невинности, или девочка, которая примеряет на себя роль шлюхи, но выходит бездарно?

Я могу выбить из нее правду за несколько минут, прямо сейчас. Она скажет мне все и даже больше. Но я не спешу. Меня забавляет эта игра. В кои-то веки не скучно. Меня развлекает такой театр одной актрисы. Азартно загнать эту мышку в угол. Кто бы за ней ни стоял, он выбрал правильную девочку. Я даже сам не подозревал, что Надя меня зацепит. Шлюху я бы просто вы*бал и выкинул. А тут…

Есть в ней что-то такое невинное, наивное, вкусное. Такая чистая красота. Коса эта девственная, глаза цвета виски, яркие, всегда испуганные. Кожа нежная. Молодая молочная девочка. Не искусственная, еще не тронута современными трендами красоты.

Запах…

От девочки пахнет утренней прохладой, росой, полевыми цветами, медом. Хочется упасть в неё и получить свою дозу удовлетворения. И я это сделаю, я испачкаю эту чистоту, я ее замараю собой. Но позже…

Будоражит предвкушение. Я не голодный в сексуальном плане, даже наоборот, обожрался этого секса так, что порой меня от него тошнит.

— Тему задаю я, киска. Отвечай, — настаиваю.

Ей не нравится, как я ее называю, ей в принципе некомфортно и страшно со мной. Но она упорно продолжает строить из себя ту, кем не является. Если выяснится, что Надя прожженная сука, а все это стеснение – гениальная игра, буду аплодировать ей стоя.

Я еще не выяснил, кто за ней стоит. Шавка Эдик просто пешка, а король у нас кто-то другой, тот, кто хорошо меня знает. Тот, кто на интуитивном уровне знал, что подкладывать под меня надо именно такую.

— Мне кажется, мы еще недостаточно близки, чтобы говорить на такие темы, — от волнения допивает третий бокал «Асти». Глаза уже пьяные, плывет, ей много не нужно. Нет у меня цели напоить, только расслабить. Поэтому я больше не наполняю ее бокал.

— Недостаточно близки? — усмехаюсь. — Встань, — велю ей.

Мешкает, распахивая свои красивые глаза. Но встает, комкая в ладонях края белоснежной формы. И ей, черт побери, идет этот девственно белый цвет.

— Подойди к окну.

Она ни черта не понимает, но медленно подходит к окну. Послушная. Только проблема в том, что это не ее желание. Это почти насилие. Насилие, на которое она сама идёт. Боится до дрожи, но идет.

На что тебя купили?

Я ведь порылся в её биографии досконально. Просто девочка. Действительно обыкновенная и заурядная. Никаких черных пятен и грязных подробностей.

На деньги повелась?

Что там тебе пообещали?

Золотые горы?

Дура. Идиотка.

Она становится свидетелем и обладателем ценной информации. Таких награждают смертью. Несчастным случаем, например. Была девочка и нет. Случайно упала с моста или неосторожно переходила дорогу. Вариантов множество, а итог один, и он печален. И мне почему-то очень жаль эту идиотку. Такие должны приносить удовольствие мужчинам, а не лежать в гробу.

— Раздвинь шторы, — велю ей, поднимаясь с дивана, и медленно иду к ней.

Девочка отдергивает шторы и смотрит на мой освещенный фонарями двор. Подхожу вплотную, прижимаясь грудью к её спине. Вздрагивает от прикосновения, задерживая дыхание.

— Дыши, киска, дыши, — усмехаюсь в её волосы, вдыхая их запах.

У меня определённо встает на нее. Моментально. Ее массаж не имеет ничего общего с медициной. Меня заводят ее руки, прикосновения, старания. Я почти кончаю от ее волшебных рук. Наверное, потому что в сексе я не позволяю женщине вести. Я беру все сам. Как мне надо. Быстро и жестко. А тут отдаюсь ее рукам, и в этом, оказывается, есть свой кайф.

Она втягивает воздух, но все равно напряженная до предела. Прикрываю глаза, потому что мне хочется швырнуть ее грудью на специальную своеобразную кушетку, содрать штаны, разорвать трусики и ворваться в нее на всю длину, наматывая её шикарную косу на кулак. И драть так, чтобы орала. Потому что нельзя быть такой манящей, будить во мне желания, заставлять разглядывать себя, дышать собой ради выгоды. Сейчас мне хочется ее наказать за это, и я накажу. Уже скоро, как только узнаю, кто за ней стоит. Расколоть девочку – не проблема, только я не уверен, что она сама знает, кто ей управляет.