— Я этого шакала Эдика завалю.

— Мамаева тоже завалишь? — выгибает брови Вадим. — Просто за бабу?

И он, сука, опять прав. Либо я рву за свою женщину, либо отпускаю, и плевать, что дальше с ней будет.

Но мне не плевать.

— Я давал тебе право называть Надю бабой?! — выгибаю брови и ломаю в ладони карандаш.

Вадим поднимает руки и усмехается.

— Тише.

Поднимаю глаза, когда в кабинет резко открываются двери. Лев. Только он может себе позволить вот так нагло ворваться ко мне. Я не позволял, но он, похоже, прекратил видеть берега.

— Выйди! Я занят! — холодно проговариваю.

— А у меня важная информация для тебя. Днем в доме произошла кража.

— С вооружённым нападением? — шучу я. — Какая, на хрен, кража?

— Смотри, — подходит ближе, вынимает из кармана телефон и показывает мне занимательное видео, где якобы Надя украла у него часы. Этот сучоныш с умным видом устраивает обыск у девочки и наезжает на неё, а мне советует делать выводы.

И я, мать его, делаю выводы.

Сжимаю переносицу и прикрываю глаза. Дышу глубже. Вроде взрослый парень, мне казалось, умный. Мой наследник, мое продолжение. И ведёт себя как ребёнок.

Глупо и тупо.

Хочется встряхнуть его. Какого хрена он трогает Надю, когда я запретил? Мое слово в этом доме уже ничего не значит?

Поднимаю голову на сына. Довольный собой, самоуверенный.

Я же выбью это из тебя, щенок.

— Когда это произошло? — холодно интересуюсь я у Льва. — В какой промежуток времени?

— С утра до обеда.

— Хорошо. Вадим, пробей сейчас камеры.

Довлатов кивает и открывает свой ноутбук.

— Так нет же в спальнях камер, — уверенности в голосе сына убавляется, что и требовалось доказать.

— Камеры, Лев, есть в каждом углу этого дома. Информация, что их нет в спальнях, – для вашего спокойствия. Естественно, никто за вами не следит. Я не допущу. Видео идёт на запись. И сейчас мы посмотрим, как твои часы оказались у Надежды.

— Смотрите, — разводит руками. — Только и так всё очевидно.

— Тебе скучно живётся! — взрываюсь я.

— Нет, она будет вещи у меня пи*дить, а я должен молчать, потому что эта девка хорошо тебе подставляет зад? — нахально выплёвывает мне.

И все, мое терпение лопается. И дело даже не в Наде. Дело в моем авторитете.

Резко встаю с кресла, которое отъезжает назад и бьётся о стену. Внутри начинает гореть от ярости.

И это же мой сын!

Когда я успел воспитать такую падаль?

— Ты что, щенок! — хватаю его за грудки. — Берега попутал? Тебе кто давал право так отзываться о моей женщине? Ты какого хрена ослушался меня и полез к ней?! — встряхиваю его.

Лев сильный, спортивный и хорошо подготовленный парень. И он пытается уйти от моего захвата.

— Дёрнешься на меня – лишу всего! — рычу ему в лицо. Замирает, стискивая челюсть. — Что там, Вадим? — отпускаю щенка, отталкивая от себя.

А я ведь видел в нем своё продолжение…

Подхожу к Довлатову, который демонстрирует мне видео с камер. Часы под подушку положила не Надя, но и не Лев. Это горничная. Оглядываюсь на сына, который тоже смотрит запись.

— Ну я откуда знал, что крыса – это прислуга.

— Ммм, и зачем ей это понадобилось? — зло усмехаюсь я.

— Может, поэтому, — Довлатов перематывает и демонстрирует мне кусок, где мой сынуля зажимает эту горничную в коридоре и что-то ей агрессивно вещает.

— Всё ясно! — захлопываю крышку ноутбука, обхожу сына, сажусь за стол.

Довлатов берет ноутбук и выходит из кабинета.

— Я вот не пойму, а что ты в эту девку так вцепился? — продолжает ехидно высказываться Лев. — Может, ты на ней еще и женишься? Завещание перепишешь. Чем она тебя приворожила? Пи*да золотая?

Снова прикрываю глаза, пытаясь дышать ровно. Любого другого уже закопал бы без разговоров. Но это сын, и с ним так нельзя. А жаль…

— Еще одно слово, и я вырву тебе язык! — сквозь зубы проговариваю.

— Ясно всё… — перебивает меня Лев, вальяжно падая в кресло.

— Значит, так! — хлопаю ладонью по столу. — Слушай меня внимательно! Ты сейчас собираешь вещи и летишь ближайшим рейсом в Германию учиться и работать на меня.

— Реально ради пи*ды отсылаешь меня?!

— Окей. Значит, по-хорошему не хочешь… — выдыхаю. Набираю охрану. — Тимур, зайди ко мне и Сергея позови, надо проводить Льва.

Сын напрягается.

Открываю вкладку онлайн-банка на компьютере.

— Оставляю тебе на счету немного денег. Считай, это кредит на твоё новое дело. Все остальные твои карты и счета закрыты. Собираешь сумку с вещами и уходишь, так и быть, бери внедорожник. Молодому начинающему предпринимателю тяжко без транспорта. Но это всё. Сумеешь выжить и приумножить вложения – приму назад. Нет… Не обессудь.

— Зачем это представление? — в его голосе по-прежнему нотки язвительности. Не дошло еще, значит.

— Затем, что ты забыл, что это все, — обвожу руками кабинет, — мое! Твоего здесь ничего нет. И ты, щенок, не имеешь права все это делить, пока я жив. Заработаешь сам, там поговорим.

В кабинет стучат.

— Войдите! — разрешаю, смотря Льву в глаза.

Он уже не такой борзый.

Ну а как по-другому его воспитывать?

Входит охрана.

— Лев сейчас соберет вещи и уедет. Проследите, чтобы ничего лишнего не взял и покинул дом в течение часа. Не захочет – разрешаю применить силу.

Парни в растерянности переглядываются, но кивают.

— Свободен! — обращаюсь к сыну. Он заглядывает мне в глаза, а потом встает и быстро покидает мой кабинет. Ну хоть гордость есть и характер. Будем надеяться, что не все потеряно. Набираю Довлатова. — Я тут Льва в вольное плаванье отпустил в наказание. Следить за каждым его шагом. Докладывать мне. Головой за него отвечаете! — рявкаю на нервах в трубку.

Сбрасываю звонок, откидываюсь на спинку кресла. В голове нарастает боль, затылок тяжёлый, шея напряжена. Это нервы. Дыхание не помогает.

Встаю с кресла, выхожу из кабинета, поднимаюсь наверх. Дёргаю ручку двери спальни Нади. Заперто. Стучу.

— Кто?! Я уже сказала, что ничего не хочу!

— Я хочу! Открой!

Какого-то черта повышаю голос. Она-то ни в чем не виновата.

Дверь распахивается, Надя кутается в халат и отступает назад. Волосы влажные. Глаза испуганные. Губы горят алым, искусанные.

— Я правда ничего брала. Правда, — всхлипывает. — Зачем мне? Ну зачем? — почти плачет.

О-о-о, пока ждала меня, накрутила себя до истерики.

— Тихо! — сажусь в кресло. — Я знаю, что ты ничего не брала. Я не за этим. Голова болит. Сделай массаж. Рук твоих хочу, — выдыхаю, прикрывая глаза.

Надежда

Я полагала, что он пришел обвинить меня в краже. Естественно, отец должен был поверить сыну, а не какой-то малознакомой девке. Но Олег явился не за этим. Он отмахивается от моих оправданий, падает в кресло и просит сделать ему массаж.

С минуту растерянно хлопаю ресницами, рассматривая мужчину.

— Просто массаж, Надя, ничего большего, — хрипло и устало произносит мужчина.

— Хорошо, — киваю. — Снимайте рубашку.

Убегаю в ванную, беру крем. Возвращаюсь, мужчина откидывает рубашку в сторону.

— Может, спустимся вниз? На кушетке удобнее.

— Нет. Здесь хочу.

— Масла нет. Но вот крем для рук должен подойти, — демонстрирую ему тюбик. Мужчина кивает.

Сегодня он другой. Вроде спокойный, усталый, без привычного блеска в глазах, и это настораживает. Меня пугают перемены.

— Тогда сядьте на пуфик, — указываю ему направление. Мужчина молча кивает и садится. Подхожу сзади, растирая руки. Наношу на ладони немного крема, начиная разогревать кожу.

— Эдуард связывался с тобой? — интересуется он.

— Да, — киваю, продолжая делать массаж. — Он писал днём, требуя новой информации. Я ответила, что ничего пока нет. Эдик злился.