Он насмехается.

— Ты знаешь, что мы не подходим друг другу. Она тоже это знает. — Он пожимает плечами. — Она знает, как все устроено в нашем мире.

Я уверена, что все, что он говорит, — правда. В нашей культуре Антонио может трахаться с кем хочет, и Аврора не может ничего об этом сказать. Но это не значит, что я хочу быть его подружкой.

— Это не имеет значения. Это не должно повториться. Слишком много людей пострадают — Мира, Джованни, Аврора. — Я, думаю я, но не говорю.

— София…

— Просто уходи, Антонио. Я не хочу делать это с тобой.

Его губы сжимаются в тонкую линию, прежде чем он поворачивается и топает к двери. Я уверена, что он хочет захлопнуть ее, но не делает этого, потому что это может насторожить кого-нибудь, что он находится в моей комнате посреди ночи.

Я запираю дверь и, гордясь собой, забираюсь под одеяло. Прогнать его было почти невозможно, но я это сделала. И если я смогу сделать это сегодня, то уж точно смогу держать его на расстоянии, пока мои чувства не рассеются.

Я засыпаю, готовая к тому, что завтра все начнется сначала. К тому, что завтра я перестану испытывать вожделение к Антонио и стану любить Джованни.

Неделя пролетела незаметно, и к вечеру пятницы мне пришлось увидеть Антонио всего несколько раз в столовой во время приема пищи, да и то мимоходом, потому что я предпочла всю неделю сидеть с Мирабеллой за столом Коста.

В конце концов, мы должны поговорить, ведь нам нужно решить вопрос с мероприятием в следующую пятницу, но отдаление от него пошло мне на пользу. Однако время не творит чудес. У меня по-прежнему сбивается дыхание и вздрагивает живот при каждой встрече с ним, но я все ближе к тому, чтобы смириться с неизбежностью того, что между нами ничего не будет.

Сегодня у меня день рождения, и обычно я с удовольствием его отмечаю, но в этом году у меня нет особого настроения, поэтому, когда в начале недели Мира спросила меня, чем бы я хотела заняться, я ответила, что буду довольствоваться тем, что мы проведем с ней время в одиночестве.

— Как у тебя дела с Джованни? Ты как-то странно молчишь, — говорит Мира, и ее глаза загораются от предвкушения.

Она была бы рада, да и я тоже, если бы нашла с Джованни что-то большее, чем дружба. К сожалению, я даже не приблизилась к этому.

Мы идем из столовой после ужина. Мы вдвоем, Марсело с Джованни, а остальные ребята ушли раньше, чтобы заняться… чем угодно. Я не грущу по этому поводу. Я жажду любого времени, которое я могу провести со своим лучшим другом.

— Он очень милый.

Мира переплетает свою руку с моей. — Как и мистер Смит, но я не хочу с ним встречаться.

Я смеюсь. — Я не знаю. Для меня это все новая территория. Я не хочу спешить.

Она останавливает меня. — Он ведь не давит на тебя, чтобы ты не испытывала никаких физических чувств? Потому что я предупреждала его… — Ее лицо уже превращается в выражение "я надеру ему задницу".

Я поднимаю руку. — Вовсе нет, и да, он рассказал мне о вашем предупреждении отрезать ему яйца.

Она пожимает плечами и ухмыляется, не раскаиваясь. — Но он тебе нравится?

Я киваю, и мы снова идем. — Нравится.

Это правда. Я просто не говорю ей, что он мне не нравится так же сильно, как ее брат.

— Боже мой, представляешь, если бы ты влюбилась в него и вышла замуж? Мы бы жили недалеко друг от друга, были бы замужем за двоюродными братьями и вместе растили бы детей.

Она не раз повторяла мне эту фразу с тех пор, как началась эта история с Джованни. И мне бы очень хотелось, чтобы это произошло, но, к сожалению, я не представляю себе такого будущего. Какая-то часть меня — большая часть — желает, чтобы это стало реальностью. Но одна лишь мотивация не поможет мне в этом.

— Это было бы очень здорово.

Мы подходим к дверям, и Мира предлагает мне идти впереди нее. Как только я переступаю порог, раздаются крики.

— Сюрприз!

Мои руки взлетают вверх, чтобы прикрыть рот, а глаза расширяются.

Мира подходит ко мне. — Ты должна знать, что это все дело рук Джованни.

Мой взгляд скользит по толпе и задерживается на Антонио, стоящем рядом с Авророй, а затем переходит на Джованни. Он широко улыбается, протягивая руки, и идет ко мне.

— Ты удивлена? — спрашивает он, а затем прикладывает к моим губам целомудренный поцелуй.

— Очень. — Я хихикаю.

— Я знаю, что ты сказала, что не хочешь ничего делать, но я не мог позволить, чтобы твой день рождения прошел без того, чтобы что-то сделать.

Я улыбаюсь ему, положив руку на его щеку. Боже, как я люблю этого человека. — Спасибо.

Он поворачивает голову и целует мою ладонь. — Не за что.

Затем он берет меня за руку. — Пойдем, сделаем обход.

Он ведет меня через зал, и я благодарю всех за то, что пришли.

Антонио стоит с Авророй и Томмазо. Видно, что Томмазо что то преследует. Его обычно приветливый характер пропал.

— Спасибо, что пришли, ребята, — говорю я, когда мы подходим к ним.

Взгляд Антонио опускается вниз, туда, где сцеплены наши с Джованни руки.

— Конечно, мы бы не пропустили. Хотя Антонио и хотел, но я сказала ему, что ему, как представителю семьи в кампусе, необходимо быть здесь.

Аврора улыбается, как будто она только что не бросила в мою сторону тонко завуалированное оскорбление.

— Что ж, я благодарна, что вы пришли.

Мы неловко болтаем еще минуту, прежде чем Джованни говорит: — Думаю, тебе пора открыть свой подарок.

— Тебе не нужно было ничего мне дарить. Этой вечеринки-сюрприза более чем достаточно.

Он насмехается. — Если бы я не подарил тебе подарок, я бы плохо работал, пытаясь добиться твоего расположения.

Я смеюсь.

Антонио стонет и делает вид, что устал, фальшиво зевая и обвиняя ночь в плохом сне.

— Извините нас, — говорит Джованни, ведет меня в центр комнаты и кричит, чтобы привлечь всеобщее внимание.

Кто-то выключает музыку, и все взгляды устремляются в нашу сторону. Внезапно мое тело приходит в состояние боевой готовности. Что Джованни задумал?

— Я просто хочу воспользоваться моментом и поздравить Софию с днем рождения. — Его рука лежит на моей спине, и он поглаживает ее вверх-вниз, как будто мы уже несколько месяцев пара. Все хлопают, раздается несколько улюлюканий и криков. — Пришло время имениннице открыть свой подарок от меня.

Он берет с одного из столиков у диванов небольшой пакет, завернутый в серебристую бумагу, и протягивает его мне. Я даже не заметила, как он оказался там. Во мне поселяется страх, я боюсь, что же скрывается под этой упаковкой. Я знаю точно, что это будет что-то сверхъестественное, еще до того, как я порвала бумагу.

Я оказываюсь прав, когда нахожу часы Patek Phillipe. Такие часы можно купить, по крайней мере, подруге, а не девушке, которая на прошлой неделе сказала, что не хочет торопить события.

Мой рот открывается, когда я смотрю на эту роскошь.

— Теряешься в догадках? — Джованни берет футляр из моих дрожащих рук и достает часы, а затем надевает их на мое запястье. — Идеальная модель.

Он улыбается, и я улыбаюсь ему, благодарная, но в то же время ошеломленная. По правде говоря, я не ношу часы, потому что считаю их неудобными. Но Джованни этого не знает.

— Это прекрасно. Большое спасибо.

Затем я поднимаюсь на цыпочки и целую его в щеку.

Я ловлю взгляд Антонио через его плечо, и мы встречаемся глазами. Его взгляд напряженный, с лазерной фокусировкой, челюсть сжата, брови сведены. Это взгляд сильного человека, который не может быть счастлив, и я вздрагиваю от того, что он направлен на меня. Когда-нибудь из него получится идеальный дон.

Я отстраняюсь и обращаю свое внимание на Джованни. — Это уже слишком.

Он кладет руку мне на щеку. — Едва ли.

Мира подходит ко мне и обхватывает руками мою талию, прижимая к себе. — Тебе нравится?

— Очень красиво, — честно отвечаю я.

— Ура!

Она снова сжимает меня, прежде чем отпустить.

Когда я наблюдаю за тем, как она смотрит между мной и Джованни с таким обнадеживающим выражением, моя грудь сжимается, как будто вокруг нее есть лента, которую кто-то натягивает. Тем не менее, я заставляю себя улыбнуться и наслаждаюсь остальной частью вечеринки. Джованни все время находится рядом, и я стараюсь не замечать взгляда Антонио, который преследует меня по всей комнате.