Мастер не смог внятно ответить, взглядом приглашая Лэйру пожаловаться на недомогание, коли есть о чём говорить.

– Ложитесь спать, – попросил Дон приказным тоном.

Его послушались. Все, кого вопли Тарьяса сорвали с места: пара бдящих армов и жертва бдительности придурочного мастера. Остальные, как дрыхли, так и не пошевелились выяснять, какого банана кому-то так громко не спится. Даже дед. Лэйра – по заверениям «системника» – маялась от нетерпения вернуться обратно в сон. Хотела уж, было, отключиться, но тут её озарило:

– Гнер, кто у вас следующий в дозоре?

– Мы с Фуфом, – ответил Гоб. – А что?

– Не прогоняйте крысёнков.

– Кого?! – ухнул дуэт армов.

– Наших крысёнков, – пояснила Лэйра, ничего не объяснив.

Повернула голову и мысленно покликала новых знакомцев. Из травы вылезли только двое: крохотные чёрные бусины на рыжих мордочках поблёскивали недоверием. Однако долг есть долг, и тот, что покрупней, осторожно направился к её протянутой руке. Но не по прямой, а заложив дугу в сторону Дона. Тот оценил оказанное ему доверие и очень осторожно сдвинулся в сторону. Крысёнок благодарно пискнул и опрометью бросился под защиту щупа. Залез ей подмышку и затаился. Второй прокрался по проторённой дорожке, не забыв поблагодарить отважного манипулятора за то, что не боится крыс и не визжит, как полоумный.

Дон хмыкнул, и крысёныш робко приблизился к его носу. Задрал головёнку, старательно принюхиваясь к тому, кого захотел запомнить. Не потому, что этот человек такой добренький, а «потому что». Крысёнок поднялся на задние лапки и вытянулся изо всех сил – Дон аккуратно к нему прикоснулся.

– Пошли, – усмехнувшись, бросил Гнер. – Это у них надолго.

– Не успели залезть в Утробу, а нечисть к нам так и липнет, – озадаченно посетовал Гоб. – Думаешь, по приказу местных щупов?

– Больше похоже на то, что они у нас защиты ищут.

– Ты хочешь сказать, – призадумался Гоб, – что они почуяли более сильного и пошли под его руку?

– А что? – задумчиво протянул Гнер. – Не так уж это и глупо. У животных-мутантов мозги намного лучше работают, чем у обычных.

Дон не выдержал и заржал: научная дискуссия армов – штука убойная. Плечистые философы переглянулись и накинулись на манипулятора с рукоприкладством. Через несколько секунд он ругался внутри запаянного наглухо спальника. И пытался сообразить, как доковыряться до магнитной застёжки с той стороны. Армы убрались, довольно похохатывая. А остальные дрыхнут без задних ног. Ни одной собаке никакого дела, что их отца-стабилизатора смертельно унизили.

Дон, было, решил устроить концерт на всю округу, но тут застёжка над головой еле слышно чмокнула и слегка разъехалась. В разверзнувшуюся щель сунулось остромордое создание и вопросительно пискнуло. Наконец-то, в системе хоть один приличный человек – мысленно проворчал Дон, высвобождаясь. Даже два: пёс Дружок тоже подаёт надежды. А остальные все до одного придурки. Тот факт, что упомянутые товарищи не являются объектами системы, в голову не приходило. Здесь всё его частная собственность. Он заслужил – он мучился и имеет право.

Дружок явился прямо к завтраку. Весь в мыле и ажиотациях. С лицом записной сплетницы на морде. Он с ходу сунулся к Даслане, продемонстрировав свой зад Фуфу. Здоровенная лохматая глыба нависла над жертвой, грозя надавать ей по морде мотающимся хвостом. Под дружный хохот Фуф подскочил и попытался зайти псу со стороны морды, дабы поговорить с ним по-мужски. Тот закружился на месте, повизгивая от нетерпения и внося в семейный завтрак элементы катастрофы.

Проржавшись до слёз, Паксая тотчас расставила всё по своим местам: велела мужу отстать от собаки, а собаке стоять смирно. Оба мужика тотчас повиновались властной девице, сойдя со сцены под аплодисменты зрителей. Паксая тут же оделила Дружка изрядным куском заначенного лично для него мяса. Кто-кто, а она-то умела думать не только о себе и своей роли в построении светлого будущего для всей их коммуны. Видать, потому граги и держали сестрицу на особицу, как нечто узловое и стержневое в системе. Чуяли паразиты, руку «дающего в самый подходящий момент». Недаром привередливая Гортензия доверяла только ей, поплёвывая даже на могущественного тирана – стабилизатора системы.

Завтрак окончили в тёплой дружеской обстановке. Мыть посуду кинулись всем табором: сегодня вам не вчера – всем не терпелось поскорей попасть за стену. Любая проволочка раздражала, и система впервые заработала, как часы: каждая шестерёнка при деле. Даже такие отъявленные халявщики, как поросёнок Бестолочь и свинья стабилизатор. Дружок слопал подачку, напился и выперся на аэродром. Следом на круглую арену событий попрыгали Ромео, Блюмкин и Рамаз – Гортензия проигнорировала выходку сынка, словно уже записала его в отрезанные ломти на самообеспечении. Сама она – как и Троцкий – не спешила экспериментировать со странной игровой площадкой, на которой резвилась молодёжь.

А вот Мамонт с Тараном преспокойно поскакали по ней к тому месту, где вчера пропал Дружок. Гнер с Гобом приняли их выходку, как должное, и навьючили забытые грагами рюкзаки на себя. Остальных рассадили по своей бронетехнике – за исключением Фуфа с Тарьясом, которым досталось блюсти арьергард построения. Гоб сопровождал колонну где-то в середине и немного в стороне – любят эти вояки мудрить. Самое смешное, что Дружок, приняв на спину Даслану с Гранкой, тащился рядом с Фуфом позади: деловой – туши свет. С таким видом, будто вступил в должность пастушьей собаки и погнал на водопой стадо баранов.

– Они явно знают этот путь, – заметил Аэгл, топая в авангарде по древнему аэродрому, который полтысячи лет назад прятали именно от таких, как он.

– Думаю, здесь о нём известно каждой сволочи, – согласился Дон, шлёпая рядом налегке.

Его рюкзак давно стал предметом заботы всей системы. Они виделись лишь на бивуаках, когда чья-нибудь рука сбрасывала барахло оборзевшего стабилизатора со спины грага. Или в совсем уж непотребных ситуациях конспирации, как исход из крепости, который Дон до смерти не забудет и не простит.

– Ты уверен, что на той стороне нас не поджидают? – недоверчиво уточнил Гнер.

– С чего мне быть уверенным? Мой агрегат сквозь скалы не видит. И через такие стены тоже. Поживём-увидим. Интересно, кто для нас вырыл этот обходной путь?

Дон кивнул на довольно скромную дыру в скале, куда как раз нырнули две бронированные мышки-норушки: им только-только пролезть, не ободрав бока. Гнер прищурился, оценивая далёкий лаз, поглотивший его Мамонта, и уверенно заявил:

– Этот путь не только вырыли, но и оборудовали защитной системой. Он абсолютно ровной формы. Просто не до конца закрыт дверной плитой. Значит, и внутри оборудован для постоянного использования в штатном режиме. А вот на самой стене нет ничего похожего на вход. Думаю, его там и не предусматривали. Слишком просто. Зато проход в горе можно оборудовать солидной многоступенчатой защитной системой, – накаркал он.

И обернулся, оценивая продвижение личного состава по открытой всем ветрам и обстрелам вражеской территории. Дон, было, напрягся, но тут же сообразил: если местное зверьё шастает туда-сюда, значит, никакая хрень у них под ногами в этом проходе не провалится. Никакие потолки на голову не упадут, никакие мумии со скелетами не полезут. А уж про арбалетные болты из стен нечего и думать. Вряд ли перед концом света их уже научились использовать в полномасштабных военных действиях.

Тащиться по открытому пространству даже заброшенной местности то ещё удовольствие. Особенно под такой стеной. Так и вяжутся мысли о камнемётах, стрелах и льющейся на голову кипящей смоле. Понятно, что бред. А ты пойди, объясни это перегруженной всякой исторической ботвой памяти студента-переселенца из лучшего мира с кинематографом.

Пока он боролся со свалившейся неведомо откуда паранойей, с ними поравнялся дед. Дайны в экипаже его бронемашины не наблюдалось: Паксая забрала её к себе на Гортензию, чтобы не скучать дорогой. Блюмкин попытался расцеловать обожаемого – на всякий пожарный случай – манипулятора. Дон увернулся и поинтересовался: