– Тогда слушайте и не перебивайте, иначе ничего не буду говорить, – предупредил я чересчур разошедшихся соратников. – Некоторые моменты я опущу за ненадобностью… Так, это не подойдет… Вот уже ближе… Ага, вот оно! Слушайте.

…Засим прошу тебя, Алешка, внимательно изучить сведения и отписать мне, дабы мне узнать, что нового ты для себя в них нашел.

Как ты уже знаешь, 3 июля в месте Головчине наши войска сражались с Карлом. В силу своей растянутости и заболоченности берегов реки, на которой расположилась армия, у командующих Меншикова и Шереметева не было постоянной связи, поэтому и тесного взаимодействия между флангами не получилось.

К тому же, поверив шведскому перебежчику, будто швед будет атаковать правый фланг, наши остолопы проспали, когда Карл вместе со своими солдатами переправился через реку и атаковал левый фланг под командованием Репнина. Увы, но тот не выдержал натиска шведов и вместе с остатками своего отряда отступил, бросив ВСЮ нашу артиллерию, за что и был разжалован мною в рядовые. Сразу же вместе с атакой на левый фланг, шведская конница атаковала наших ротозеев, которые, к их вящей славе, смогли продержаться должное время, для того чтобы Меншиков и Шереметев смогли отступить. Из-за всех вышеперечисленных событий сражение нами было проиграно.

– Ну, я бы сказал, что здесь скорее описаны последствия, нежели само сражение, – высказался Прохор, после того как я отложил первый лист обширного письма в сторону.

– Да, особо много мы не узнали, – несколько разочарованно сказал Николай, не особо сильно разбирающийся в тактике. Зато он умеет привести нужные доводы в пользу своих соображений, частенько являющихся как минимум стоящими того, чтобы к ним прислушаться.

– А я так не считаю, – возразил им Артур. – Здесь очень даже хорошо описано, что не стоит доверять иностранцам и перебежчикам.

– Отчего же? Кажется, ты сам, дорогой барон, явно не чистокровный русский, и даже больше – ты вообще не русский! – удивился Кузьма, с недоумением смотря на Артура.

– Я русский духом! Так что не путай, пожалуйста. Я же говорю о том, что не стоит доверять иностранцам. Нарва это показала, а это сражение подтвердило, – закончил свою мысль датчанин.

– Определенная доля истины в этом есть, – согласился я с ним. – Но все же я больше склоняюсь к тому, что из этого письма мы толком и не узнали, как именно атаковал наши позиции Карл. Какими были его построения, как он вел свои войска, да и многое другое осталось неизвестным.

– Тут ты прав. Но, быть может, некоторые моменты прояснит продолжение письма? – задумчиво погладил маленькую бородку Артур.

– Раз больше вопросов по первой части нет, то продолжим, – сказал я, срывая печать со второго конверта. – Так, это пропустим… Это лишнее… Ага, вот! Нет, тоже не то… Хотя стоп, кажется, нашел… Слушайте.

…Благодаря нашим общим стараниям, шведам пришлось передвигаться по опустошенной местности, испытывая острый дефицит провизии, поэтому они повернули на юг Малороссии.

По ходу своего продвижения Карлу удалось овладеть Могилевом, где он и остановился в ожидании подкрепления под предводительством Левенгаупта, который вез своему королю продовольствие и боеприпасы.

В силу того, что я не мог позволить ему сделать это, мной было принято решение посадить на коней пехотинцев и вместе с драгунами, под моим личным командованием, атаковать идущие на соединение со своим королем шведские полки.

28 сентября нам удалось настигнуть колонны шведов…

…Подводы ехали груженные донельзя, сверху на них сидели шведские солдаты, разговаривали между собой. Мимо них, растянувшихся на пару верст, сновали кавалеристы, то и дело бросая в пустоту ничего не значащие фразы.

Холмы, через которые двигались шведы, больше напоминали насыпи, слишком они были пологие и маленькие. На таких холмиках хорошо ставить редуты. И кавалерия с наскока не возьмет, и пехоте подниматься придется, да и сами обороняющиеся не будут слишком заметны. Желто-голубые мундиры большинства пехотинцев покрылись толстым слоем пыли, из-за чего они были похожи на жаб-переростков, непонятно зачем решивших выбраться из своих теплых и уютных болот.

Хотя лето уже прошло и наступила осень, о чем напоминали утренние заморозки, днем нещадно пекло солнце, заставляя искать укрытия буквально под каждым кустом. Каждый солдат и офицер шведской армии мечтал о том, чтобы скорее закончились эти жаркие, не свойственные прохладным землям Швеции дни.

Один из солдат, нарушая прямой приказ своего командира, снял мундир и лежал на телеге, поверх мешков с сухарями. Может, из-за слишком жаркого солнца, а быть может, и из-за того, что путь, который прошла армия под предводительством Левенгаупта, был не столь легким, каким он казался в начале похода.

Русские как будто сбесились, нападая и терзая авангард армии как днем, так и ночью. Не было и дня, чтобы из какой-нибудь прогалины не вылетела яростная сотня конников под прикрытием роты-другой фузилеров. Конечно, для столь большой армии, как эта, такие атаки не больше, чем комариный укус для медведя, но вот когда их становится слишком много…

Увы, но солдаты тоже люди, и они не могут постоянно находиться в напряжении, им необходимо его сбрасывать. Но где? Если даже самые захудалые деревушки, встречающиеся по пути, показывают шведам лишь пустые оконца и пустые кладовые.

Для командующего армией наступают времена, когда он должен выбирать одно из двух зол: либо сохранить дисциплину, прибегая к помощи суровых и жестоких наказаний, с возможностью показательных казней, или сохранить своих воинов, но при этом очень сильно подорвать боеспособность всей армии. Тяжелый выбор остается всегда за командующим, и только за ним!

Шведы, прошедшие больше половины пути до Могилева, дергались от каждого шороха, и это притом что вокруг их армии постоянно курсировали усиленные патрули кавалеристов. В последнее время дезертирство одних из лучших солдат Европы стало не редкостью, каждое утро постоянно недосчитывались одного-двух человек. И никакие меры устрашения уже не помогали, солдаты все равно бежали, хотя находились на территории врага всего несколько месяцев…

Солнечный, радостный день внезапно перестал быть таковым, и все из-за того, что в голове колонны, растянувшейся непозволительно длинно, раздались выстрелы, следом за которыми на авангард колонны налетели сотни всадников с какой-то веселой яростью кричащих «ура!». Но, вопреки своей обычной тактике, они не отступили после первых выстрелов, как этого ожидали офицеры шведов. Они, наоборот, стали планомерно, с максимальной скоростью продавливать ряды шведских мушкетеров, стараясь разорвать их колонну в нескольких местах.

Но не зря шведская армия считалась одной из лучших в мире. Офицеры, подавив первую панику своих солдат, застигнутых врасплох, организованно отошли к центру колонны, не дав ей разбиться на несколько частей. А уже через десять минут шведские воины попытались контратаковать увлекшихся русских солдат. И у них это получилось! Первые роты русских, оказавшиеся в опасной близости, попали в клещи двойной атаки шведов и гибли под свинцовыми осами воинов Левенгаупта.

Неизвестно, чем бы закончилась атака русских войск, если бы не своевременная поддержка артиллерии. Правда, надо отметить, что из шестидесяти орудий, подогнанных к месту сражения на достаточную дистанцию, по шведам открыли огонь только чуть больше половины. Тяжелые бомбы гаубиц падали в рядах шведов, унося с собой десятки жизней одновременно, прорывая монолит шведских рядов.

Бой продолжался с тем упорством, которое присуще только поистине ярым противникам, тем, кто никогда не отступает…

Но вот прозвучал единый приказ для шведской армии, и ровная линия мушкетеров пошла навстречу замершим русским фузилерам, приготовившимся к залпу. Заученным движением, нога в ногу, шведы подошли на расстояние выстрела и вскинули к плечам мушкеты…