Как сейчас вспомню, чего стоило создание первых «колпаков», удивляюсь, что не поседел. До сих пор в загадках путаюсь. Поначалу, начертив на бумаге новую пушку, я не думал, что будут какие-то сложности с ее производством: подумаешь, одну деталь перелить в другую форму, и все дела…

Всю глубину неверности своего суждения я понял еще при первых неудачных попытках создания самой пушки. Правда, надо заметить, что создавать «колпаки» Дима с мастерамилитейщиками научились довольно быстро. Вот только первые орудия оказались негодными в плане стрельб: то лафет после выстрела на пару десятков шагов «отлетает», то калибр «хромает». Короче, доработка была – не дай бог. Плюс ко всему в этих же мастерских отливали ядра и гранаты, которые потом поступали в Петровку, где и хранились, а гранаты ко всему прочему еще и начинялись пороховой смесью и картечью.

Да и после полевых испытаний, как можно назвать стрельбы орудий во время подавления восстания Булавина, открылись некоторые не совсем приятные моменты данного оружия, такие как «прыганье» пушки из-за дефекта лафета, пропущенного при единичных стрельбах, а также то, что стрельба ядрами оказалась не столь эффективной, как хотелось бы. Так что доработок хватало…

Но не бывает все сразу хорошо, только с опытом, накопленным на своих и чужих ошибках, человек находит золотую середину. Поэтому в конечном итоге, благодаря усилиям мастеров, нам удалось создать совершенно новый образчик лафета. Его конструкция состояла из станка и хода и имела возможность небольшого относительного перемещения.

Станок состоял из двух взаимно скрепленных штампованных стальных станин, края которых были загнуты внутрь под прямым углом, и подъемного винтового механизма. Благодаря этой новинке, кроме вертикального изменения угла выстрела из пушки, мы получили возможность изменения относительно небольшого угла в горизонтальной плоскости до десяти градусов. Без смены положения самого орудия! Конечно, из-за этого вес «колпака» стал несколько большим, нежели ранее, но он по-прежнему был чуть ли не в полтора раза легче своих товарок, и это вместе с лафетом!

Также на новых орудиях были изменены устройства наведения. Если раньше для наведения орудия на цель на стволе орудия устанавливалась мушка, а на казеннике – целик, то теперь добавлялось также первое оптическое устройство, сделанное одним из помощников Дмитрия, Демьяном Топоровым.

– А что толку от того, что мы изучим шведа? – спросил Николай у друзей. – Ведь Карл вообще может что-нибудь новенькое учудить: вспомните его засланца перед битвой при Лесной…

– Тут ты неправ, Никола, – опередив Прохора, сказал Артур. – Карл считает себя шведским Александром Македонским, который пройдет по Руси, словно горячий нож сквозь масло. Поэтому он вряд ли отступится от канонов военной тактики, его может хватить разве что на ночную атаку или обходной маневр войск. В остальном, я думаю, он будет придерживаться старых правил. Да к тому же уже этой весной он захочет взять реванш, ведь государь лишил его армию фуража, провизии и боеприпасов!

– Разве что так…

– Именно так, и никак иначе, даю руку на отсечение, – спокойно подтвердил Артур.

– Тогда, господа, мы можем начать думать, как лучше использовать наших солдат для атаки шведов в случае их отхода в тыл для возможной перегруппировки…

Весь февраль проходил в делах и заботах, пролетая, словно реактивный истребитель территорию враждебной Грузии. Каждый день мы собирались все вместе и, отгораживаясь от внешнего мира на несколько часов, думали, спорили и решали, как лучше поступить в тех или иных ситуациях, порой находя очень оригинальные решения, до которых довольно-таки тяжело додуматься самому, сидя в одиночестве.

Благодаря небу и правильному распорядку дня, который я, кстати, составлял лично, мы с моей прелестью проводили все свободное время, не считая ночных наших «посиделок». Как я счастлив, что у меня есть такая девушка – умная, преданная, а главное, любящая!

Вот только осознание того, что нам придется расстаться на неопределенный срок, меня расстраивало и выбивало из колеи, ведь терять любимую, пускай и временно, ой как не хочется! Но ничего не поделаешь, дороже злата и поцелуев прелестных дев время сильных мира сего, ведь именно от них зависит, будут ли и далее в стране эти прелестные девы – не запуганные, не искалеченные войной и разрухой…

Конец февраля 1709 года от Р. Х.

Рязань – Петровка

Алексей Петрович

– Ну, братцы, чем меня порадуете? – весело спросил я собравшихся.

– Все тем же самым, ваше высочество, – ответил Никита, перекочевавший под начальство Михаила Лесного и теперь командовавший губернской полицией, не отрываясь от топокарты.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался я.

– Вот смотри, мы деньги на первые версты нашли, купцы наши главные подсобили, да и так, по сусекам Николай поскреб. Но не это главное, как мы думали. Здесь, оказывается, столько работы, что проще лечь и помереть, чем такой объем выполнить, – обреченно махнув рукой, сказал Сашка, сидя рядом с Артуром.

– Это почему же?

– Потому что плохо сделать мы не имеем права, а чтобы сделать хорошо, необходимо всю дорогу поднимать локтей на пять над землей! И при этом укреплять сам дерн и дорогу, чтобы будущей весной она не поплыла. Вот и получается, что все это адская работа!

– Не скажи, Саша. Вот ты говоришь, что плохо сделать мы не имеем права, и тут ты целиком и полностью прав. Но у нас же под рукой не одна сотня людей и тягловой скотины, а это, поверь мне, немало.

– Ну ладно, я еще могу согласиться, что саму дорогу мы сделаем до зимы. Но как быть весной с той частью дороги, которая будет затапливаться? – задал вопрос Александр.

– А зачем же мы ее тогда поднимать будем, если она все равно затопится? Мы должны сделать такую дорогу, которая будет постоянно свободной для проезда, при этом на ней должно быть как можно меньше препятствий и сложностей. Идея ясна?

– Идея-то хороша, спору нет, но вот на вопрос, как ее осуществить, ты так и не ответил. Ведь у тебя получается, что если мы сделаем так, как ты говоришь, то весной во время паводка она все равно останется проезжей. А как же быть с тем, что ее размоет при сильном наводнении? – подал голос Никита.

– Не разочаровывайте меня, друзья! – покачав головой, говорю им. – У нас есть как минимум один человек, могущий заняться возведением необходимого для дорог сооружения.

– Это какого же?

– Да положить в полуверсте друг от друга каменный свод высотой в полметра, и все дела. Вода будет распределяться как надо, и никаких сложностей не будет.

– А если паводок большой?

– Так строить дорогу не в низине же надо! – разозлился я.

– И правда, я и забыл об этом. Тогда это вроде бы меняет дело. Хотя кто будет следить за поставками всего необходимого?

– Можно было бы, конечно, Николая туда послать…

– Не-а, я туда ни ногой, ваше высочество, – тут же запротестовал Коля, аж подскочивший на своем месте. – У меня и так дел выше крыши, а если еще и это прибавится, то хоть караул кричи. Давай лучше Сашку Березина туда отправим? Парень толковый, правда, опыта маловато, зато на разработках камней он его получит столько, что до конца жизни хватит.

– А не боишься, что его приказчики схарчат? Ведь им палец в рот не клади, а ему недавно всего восемнадцать исполнилось.

– Хм, и правда! А я-то, балбес, совсем забыл, что тут у нас все старики собрались, которым до пятидесяти совсем немного осталось! – сокрушенно покачал головой купеческий сын, с улыбкой смотря на нас.

– Не ерничай, Колька! Сам прекрасно понимаешь, о чем я! – осадил я его.

– Я-то как раз все понимаю, поэтому и предлагаю его. И вообще, у нас на всех должностях молодые да ранние стоят – даже Прохора взять!

– А в чем дело?

– А забыл, какой ор поднялся в армии, когда «сопляк» встал во главе целого батальона, еще толком даже не послужив?