Он наблюдал, как по рампе спустился десяток драугров. За ними появился воин в черной броне, его доспехи были украшены устрашающими шипами и символами. В своих доспехах он походил на демона из кошмарных снов.

"Пора уходить!" — тут же подумал Гилл, ощущая, как рана от копья раскрылась сильнее. Внезапное карканье заставило его вздрогнуть. Черная птица села на подоконник и, злобно взглянув на него, вновь каркнула. Гилл почувствовал, как на него устремился чужой, ледяной взгляд. Он медленно обернулся и увидел валькирию, стоящую в дверном проёме. Её губы кривились в издевательской улыбке, глаза горели зловещим огнем.

— Ну вот и всё, — хихикнула она, её голос был холоден и пронизан ядом. В мгновение ока, она резко приблизилась к нему. Гилл не успел даже осознать, что произошло, как её стальные пальцы обхватили его. С невероятной силой валькирия выпрыгнула с ним в окно. Холодный ночной воздух резанул лицо Гилла, и он едва успел ощутить сопротивление ветра, как валькирия с жестокой усмешкой бросила его на землю.

Он ударился о твердую поверхность с глухим стуком, воздух вырвался из его лёгких, и на мгновение мир погрузился в тишину. Сквозь боль и шум в ушах, Гилл слышал, как валькирия рассмеялась, её смех эхом разносился по ночному воздуху. Она взмыла в небо, присоединившись к своим сестрам парящим над площадью, оставляя Гилла на земле, дрожащего от страха и боли.

Он медленно поднялся на ноги, ощутив ноющую боль в боку. Воин в черной броне приближался к нему, и Гилл лихорадочно замотал головой, пытаясь придумать, куда спрятаться. Паника накрывала его с головой, и казалось, что спасения нет. Но внезапно с северной стороны площади появились местные жители, вооруженные до зубов и решившие прогнать захватчиков. Этот неожиданный поворот отвлек воина на мгновение, что дало Гиллу шанс на спасение.

Гилл побежал со всех ног, не разбирая дороги, его дыхание стало тяжелым, а сердце бешено колотилось. Он устремился на восток, где заметил бегущих ему навстречу отца и Клио. Сердце его разорвалось от радости, и даже боль от раны вдруг почти исчезла. Прилив сил окрылил его, и он бросился к отцу, который, увидев сына, тоже поспешил навстречу.

Отец крепко обнял сына, его руки дрожали от облегчения и радости. Клио подбежала ближе, её глаза светились заботой и восхищением.

— Ты цела! — воскликнул Гилл.

Кидемона похлопала его по плечу и с улыбкой сказала:

— Меня не так просто убить! — она улыбнулась, но заметив помрачнела. — Ты был невероятно храбр, Гилл. Но теперь ты должен отдать мне мемолибру. Вы с отцом должны уходить.

Гилл взглянул на Клио с благодарностью и уважением. Он знал, что она права, и достал мемолибру — серая сфера покоилась в его ладони, слегка поблескивая. Он был готов передать её Младшей, но внезапно кидемона изменилась в лице. Её глаза расширились, и она резко оттолкнула Гилла за миг до того, как в место, где он стоял, ударил ослепительный луч энергии, оставив после себя обугленный след на земле.

— Опять ты! — прошипела Клио, встретившись взглядом с Тейхрир. Валькирия ответила ей боевым кличем, её крылья расправились и она бросилась вперёд.

— Лугбанд, уходите! — крикнула Клио, ловко уклоняясь от первого удара Тейхрир и парируя следующий.

Лугбанд повёл сына за собой, держа винтовку наготове. Гилл бежал рядом, постоянно оглядываясь. Тем временем на площади разгоралось настоящее сражение. Появилось ещё больше драугров и местных жителей, решивших прогнать захватчиков. В воздухе стоял гул битвы, крики, выстрелы и грохот взрывов. С неба падали капсулы, из которых с потом вырывались новые драугры. Валькирии, наслаждаясь битвой, с боевыми кличами бросались на защитников Гамеша.

Однако не успели отец с сыном уйти далеко, как перед ними внезапно возник воин в черной броне. Лугбанд незамедлительно вскинул винтовку и начал стрелять, но это было бесполезно — барьер Истока поглощал все выстрелы, словно невидимая стена. Пастух на мгновение остановился, взгляд его затуманился. Он понял, что перед ним Наследник Крови, тот, кого невозможно одолеть обычным оружием. Но несмотря на это, он снова нажал на спусковой крючок.

Хумвава с некоторым удивлением посмотрел на Лугбанда. Он видел в глазах напуганного мужчины понимание бесполезности сопротивления и всё же оценил стремление мужчины продолжать борьбу. Младший, словно тень, оказался рядом с Лугбандом. Одним быстрым движением он выбил винтовку из его рук, и, схватив за шею, поднял над землей. Лугбанд почувствовал, как воздух покидает его легкие, а пальцы врага сжимают его горло, словно стальные клещи. Гилл, замерев от ужаса, смотрел на происходящее, не в силах двинуться или издать звук.

Клио быстро справилась с валькирией, лишив её одного крыла. С громким треском и криком, валькирия рухнула на землю. Клио могла добить её, но другая валькирия вмешалась, подхватив свою раненую боевую сестру и увела её в безопасное место.

Клио обернулась и увидела, с кем столкнулись Гилл с отцом. Сердце её сжалось от страха за их жизни, и она поспешила к ним на помощь. Внезапно яркая алая молния преградила ей путь, расколов воздух треском. Удар был силен, но её барьер, сверкая и вибрируя, поглотил его.

На мгновение она остановилась, её дыхание сбилось, и перед ней возник ехидно улыбающийся Ибито. Его глаза блестели зловещим огнём, искажённым отражением былой дружбы. Не сказав ни слова, он достал кинжал и бросился в атаку. Кидемона почувствовала, как Исток вновь наполняет её энергией, даря ей уверенность и силу. Но вместе с этим она ощутила мерзость, исходящую от её бывшего товарища. Идаксами называли таких, как он — худородных Младших, чья связь с Истоком была слаба. Они часто прибегали к жутким ритуалам, заканчивающимся умертвлением невинных, чтобы увеличить свою мощь. Эти практики оставляли на идаксах след, словно гниющую рану, которую они старались тщательно скрывать.

В её памяти всплыли моменты, когда они сражались бок о бок. Она корила себя за то, что не смогла распознать такого выродка рядом с собой. Каждый его удар, каждая попытка ранить её, казались ей теперь ещё более отвратительными. Ибито выкрикнул какое-то оскорбление, его голос был пропитан ядом и злостью. Но она пропустила его слова мимо ушей.

Решив ответить на его оскорбления действием, а не словами, Клио стремительно нанесла удар мечом. Её движения были точными и уверенными. Ибито парировал её удары, но чувствовал, что он недооценил её решимость и силу. Её меч стал продолжением её воли, и каждый удар был наполнен яростью и решимостью положить конец предательству Ибито.

Хумвава обратил свой взор на застывшего Гилла и чётко произнёс одно слово:

— Мемолибра!

Юноша боялся даже пошевелиться, его сердце стучало в груди, как барабан, предвещая беду. Хумвава не отводил от него взгляд, ледяной и неумолимый.

— Мемолибра, иначе он умрёт, — сказал Хумвава, крепче сжимая горло Лугбанда, его пальцы впивались в плоть, как стальные тиски.

Гилл, видя страдания отца, ощущал, как его мир рушится на части. Слёзы текли по его щекам, но он знал, что другого выбора нет. Дрожащими руками он достал мемолибру и, не раздумывая, бросил её под ноги Хумваве.

— Низшие везде одинаковы, — усмехнулся Хумвава с презрением, глядя на отчаяние Гилла.

С этими словами он одним движением свернул Лугбанду шею. Звук был ужасен, словно раскололся камень, и обмякшее тело пастуха безжизненно упало на землю. Гилл ощущал, как всё внутри него разрывается от боли и бессилия, как тьма заволакивает его разум.

Хумвава, удовлетворённый своей жестокостью, подобрал сферу. Под жутким шлемом, на его лице играла тень победной улыбки. Он направился к своему шаттлу, не оборачиваясь на разрушенную жизнь, оставленную позади.

Клио почувствовала, как угасла жизнь Лугбанда, и на мгновение замерла. Её взгляд скользнул по безжизненному телу пастуха и остановился на остолбеневшем от шока Гилле. Ибито, заметив её замешательство, ударил молнией, но она разбилась о барьер. Он проследил за её взглядом и, усмехнувшись, сказал: