И будь я, реально, моложе, соответствуй своему внешнему виду, то ещё не факт, что не повёлся бы.

А так…

— А не слишком ли быстро? — уточнил я, не без труда отрывая взгляд от её пальцев, тянущих полотенце и перемещая его к её лицу. И, наверное, очень зря — её взгляд, её лицо, её чуть прикушенная белоснежными зубками нижняя губа… действовали мощнее, чем какое-то там полотенце.

Не просто так женщины постоянно требуют от мужчин: «Смотри в глаза! Не пялься на грудь!». Знают чертовки, что именно их главное оружие. На сиськи так-то мужикам смотреть безопаснее. Там лишь эстетическое удовольствие, тогда как глаза — это уже контакт и призыв к действию. У меня даже в ушах слегка зашумело от того, насколько мощный эффект был от её взгляда и этой прикушенной губы.

А ещё и полотенце-таки начало соскальзывать…

— А чего тянуть-то? — улыбнулась обольстительница, оставшаяся полностью обнажённой, если не считать полотенца на волосах.

— Хотелось бы сначала поговорить, — ответил ей я, так и не встав с кресла. Не двинувшись и не потеряв самообладания… хм? Какое интересное слово: «самообладание» — «обладание собой». Владение собой. Владение собой самому, а не передача этого права кому-то другому. Тому, кто вывел из равновесия и лишил… самообладания.

— О чем же? — продолжила улыбаться она и сделала шаг в мою сторону, оставив полотенце валяться на ковре. Тело её было… не то, чтобы совершенно, идеал — принципиально недостижим, но к этому очень близко: здоровая чистая кожа без растяжек и шрамов, без прыщей, синяков и ссадин; отсутствие лишнего жира, приятные формы и изгибы, упругие, но не слишком рельефные мышцы пресса, бедра, икры, руки; наливные груди с небольшими ореолами вокруг сосков… В голове шумело сильнее.

— Да есть пара вопросов, которые хотелось бы выяснить «на берегу», — ответил я и поднял руки, которыми помассировал виски.

— И, что же за вопросы? — произнесла она, делая ещё шаг. А ещё снова закусила губу. Только сильнее. Я же как раз поднял взгляд от столь замечательных, являющихся прямо произведением искусства окружностей к лицу и глазам девушки, что, правда, стоило достаточно серьёзных усилий. Всё ж, женская грудь на мужчин действует гипнотически — это заложено в нас где-то на уровне рефлексов. Поднял взгляд и смог заметить, что… её лицо напряжено. А по виску медленно сползает капелька не воды, а пота. Шум в голове и не думал стихать.

— Что я вам такого сделал, Мария Дмитриевна, что вы хотите меня убить? — задал я свой вопрос, глядя ей прямо в глаза.

— Убить? — остановилась она и недоуменно округлила глаза. А шум в моей голове почему-то отступил. Наверное, настроение ушло? Это ведь не только у женщин бывает, когда после какой-нибудь мысли или фразы, всё возбуждение уходит и секса уже не хочется. Хотя, когда я был помоложе, сцены с подобным явлением в фильмах меня удивляли. Теперь же, да — я знаю, что мужчине может и не хотеться секса. Даже с самой красивой девушкой. Например, если он… жить хочет. — Ты серьёзно? — скептически подняла одну бровь она. — Я, тебя?

— Именно. Вы, меня, — кивнул я. — Что я вам такого сделал? Где умудрился перебежать дорогу?

— Подожди, ты серьёзно? — теперь уже взлетела вверх и вторая бровь, и уже безо всякого скепсиса. Я кивнул. — Да с чего тебе такое вообще пришло в голову, вернулась она к лежащему на ковре полотенцу, подняла его и отнесла в соседнюю комнату, где повесила на верёвку, протянутую под потолком сушиться. Своей наготы она не стеснялась совершенно. И не тяготилась ей.

Хотя, с чего бы ей её тяготиться, в её-то возрасте и при такой великолепной форме?

— Совершенно серьёзно, Мария Дмитриевна, — подтвердил я. — Расскажете?

— То есть, ты, вот так, один, лично и без оружия пришёл в дом к человеку, который, по твоему мнению, всерьёз хочет тебя убить? — говорила она, открывая верхний ящик комода, доставая оттуда белое кружевное бельё и быстро его на себя надевая. — Без подстраховки? Ты дурак? Или сумасшедший?

— Пожалуй, второй вариант ближе к истине, — чуть подумав, ответил я. А девушка уже переместилась к шкафу, открыла его, достала джинсы, футболку, скинула с головы полотенце, вытерла им волосы, надела на себя извлечённую одежду, подошла к зеркалу, взяв по пути расчёску и принялась расчёсывать всё ещё влажные волосы, которые достигали ей середины лопаток. — Так вы мне ответите?

— С чего бы мне это делать?

— Ну, с того, что я, как вы и сказали, здесь один, без оружия, без поддержки и подстраховки. Причём, физически гораздо слабее вас. То есть, вы можете быть со мной откровенны, а потом убить. И никто ничего не узнает.

— Убить сына Князя в своём собственном доме, после того, как он открыто сунулся в «5-ое управление» и взял там мой адрес? — хмыкнула, продолжая расчёсывать свои волосы она. — Я похожа на дуру?

— Хм… как-то я об этом не подумал, — честно признался я. — Это, получается, я здесь и сейчас в полной безопасности? — облегчение, наверное, слишком ярко отобразилось на моём лице.

— Слушай, чудик, ты, что же, серьёзно думал, что я тебя собираюсь тебя убивать? — даже прервала своё занятие, чтобы внимательнее посмотреть на меня она. Я только кивнул. — Да, что за бред у тебя в голове?.. — искренне изумилась и даже возмутилась она. А я, как-то понял, почувствовал, наверное, что действительно — искренне… И подумал, что уже вообще ничего не понимаю.

— Так, ладно. Ты, конечно, интересный парень, и я бы с тобой ещё с удовольствием пообщалась. Но, у меня встреча, на которую мне никак нельзя опаздывать, — тем временем, проговорила Мария Дмитриевна, накидывая на плечи куртку, беря с тумбочки возле дверей сумочку и начиная обуваться. — Посиди, пока тут. Я, надеюсь, ненадолго. Пока-пока! — помахала она мне рукой. — Никуда не уходи, чувствуй себя, как дома. Можешь торт, пока в холодильник поставить и фрукты помыть-порезать. Вернусь — продолжим. Не скучай тут! — и вышла из дома под моим полным недоумения взглядом. Я быстро поднялся из кресла и поспешил за ней.

— Эй-эй, подождите! — воскликнул я, идя к двери, которую она так и не закрыла на ключ, кстати. Хм, по-моему, на этой двери даже и замка-то, как такового, не было. Только защёлка, чтобы дверь сама по себе не распахивалась. Неужто, женщина, живущая одна, в лесу, настолько никого не боится… хотя? А чего бояться Ратнику Разума? Только Одарённых Стихий, а от них хлипенький замок не поможет. От них и сейфовая дверь банковского хранилища не поможет.

Я повернул ручку, открыл дверь и отшатнулся назад: напротив порога рядком, задница к заднице, сидели три здоровенных ротвейлера. Причём, когда я говорю «здоровенных», то именно это и имею в виду: таких крупных представителей этой породы собак мне ещё никогда видеть не приходилось — они в холке, должно быть, метра достигали! С соответствующим весом и остальными габаритами.

А хозяйка дома быстрым уверенным шагом шла к гаражу, автоматические ворота которого уже на половину поднялись. Она, не оборачиваясь, помахала мне ручкой и нырнула в его тёмный для моей точки обзора зев. Ещё минута, и маленькая зелёная машинка, чем-то похожая на «Миникупер» из мира писателя (местного названия бренда и модели я не знал), уже выезжала из гаража на дорогу и набирала скорость, чтобы тут же скрыться из виду за ближайшим поворотом.

А я остался один… на один с ротвейлерами. Точнее: один на три, что делало ситуацию ещё более грустной.

— Хм? — пробормотал я, глядя на сосредоточенно следящие за мной внимательные глаза псов. — Собаки меня ещё не убивали…

В этот момент я очень пожалел о том, что решил в эту поездку не брать с собой пистолет. Всё-таки, в такой ситуации, он сильно придал бы мне уверенности. Я даже задумался, прикидывая: три собаки в ряду, на расстоянии трёх метров, в полной готовности атаковать. Скорострельность пистолета Лебедева — шестьдесят выстрелов в минуту. В среднем, один выстрел в секунду. Но это именно в среднем — так-то он может быстрее. Тут только вопрос прицеливания.