— Пожалуй, — подумав, не стал его отрывать от этой соломинки я. В конце концов, я и сам считаю свои «пробуждения» одной из разновидностей ВТП или в англоязычной версии OOB. Только, довольно узким и частным его случаем.

— Прости, что перебил, продолжай, — увидев, что я задумался и глубоко ушёл в свои мысли, замахал руками Алексей. — Продолжай, пожалуйста.

— В общем, это похоже на Всесеть. Я засыпаю и оказываюсь, как бы перед открытым обозревателем Всесети. С открытой поисковой строкой, в которую я могу ввести какой-то запрос…

— А дальше? — прервал снова начавшее затягиваться молчанье он.

— А дальше открываются страницы, страницы, страницы по этому запросу, в которых можно утонуть и запутаться. Там столько всего, и всё такое разное… да ещё и постоянно противоречащее одно другому… Чтобы откопать что-то действительно нужное и хоть сколько-то достоверное, надо самому обладать немалой экспертностью в вопросе… Зато, музыки там много.

— Музыки? — нахмурился такому резкому переходу Алексей Константинович. — Почему, музыки?

— А, чего больше всего в настоящей нашей Всесети? — хитро посмотрел на него я.

— Эм… — замялся с ответом он.

— А я скажу, чего: рекламы, музыки, порно, фильмов, клипов, сайтов знакомств и электронных казино. Но музыки и порно — больше всего, с гигантским отрывом от всего остального.

— Пожалуй, — улыбнулся Алексей, который просто не мог не признать в этом мою правоту.

— Вот я и специализируюсь на песнях.

— Идёшь самым простым путём? Путём наименьшего сопротивление?

— Хм, Алексей, а ты думаешь, это так просто? Так просто взять и выбрать одну единственную песню из сотен, тысяч, сотен тысяч и даже миллионов других? — стало обидно мне от такого пренебрежения.

— Так уж, и миллионов?

— Да, миллионов. И это, наверное, даже преуменьшение. Они же там всякие: всех возможных стилей, направлений и жанров, на всех возможных языках мира, написанных под все возможные голоса и музыкальные инструменты. Серьёзные, очень серьёзные, патриотические, грустные, весёлые, шуточные, матерные, отраслевые и народные, рэп, рок, опера и камерная церковная музыка… Взять и уцепить не всё это, а только что-то одно… это труд. И я не назвал бы его лёгким.

— Пожалуй, — снова вынужденно согласился Алексей Константинович. Подумал и спросил. — А чем это похоже на навык?

— Тем, что это можно развивать. Получать более широкий доступ к темам, развивая собственную экспертность в них.

— В музыке? Экспертность?

— Да. В музыке. А ты считаешь, в музыке экспертность не важна? И в ней некуда развиваться?

— Ну…

— Ты ведь и сам заказывал анализ моих песен не кому-нибудь, а эксперту. Не сам его делал. Значит, есть в ней экспертность, раз ты оказался готов платить исполнителю, ей обладающему, деньги. И, насколько я понимаю, деньги не малые?

— Уел, — улыбнулся и поднял руки Алексей Константинович.

— Тот же самый иностранный язык… Я ведь сейчас, не имея должной экспертности в нём, вынужден выбирать только из русскоязычного сегмента. А ведь самые крутые и мощные вещи написаны не на русском… хотя, и на нём тоже, но всё же…

— Например? — вскинул брови мой собеседник.

Вместо ответа, я начал нащёлкивать себе ритм пальцами, отсчитывая про себя такты. Дошёл до нужного и запел, не сдерживая голос. Как на студии. Привык уже. Перестал стесняться петь громко. Перешагнул свой первый и самый тяжёлый психологический барьер на пути к становлению певцом: стеснение и боязнь петь громко. Дать свободу себе и своему голосу.

— 'Empty spaces.

What are we living for?

Abandoned places.

I guess we know the score.

On and on.

Does anybody know what we are looking for?'…

Мне не требовался микрофон. Акустика помещения была не плоха. Оно не было большим, и шум катаемых шаров с ударами по ним кия, мгновенно затих, стоило мне начать петь. Так, что микрофон мне не требовался. А текст песни я знал. Ведь и правда давно обдумывал великое произведение Фредди Меркьюри в качестве одной из возможностей для исполнения. Да и нравилось оно мне. Цепляло.

Только, я обдумывал его в переводе на русский исполнить. Даже нашёл с десяток разных версий-каверов. Вот только ни одна из них не начиналась со строчки «Пустые звёзды». Даже с такой малости, а это уже съедало львиную долю всей красоты песни. Само это сравнение, это словосочетание… ведь слово «Empty», оно ведь не просто «пустые», нет, оно ведь чаще всего к магазину оружия применяется. I am empty — значит, «я пуст», в смысле патронов. Мне нечем стрелять. И в этом контексте «пустые звёзды»… первая же строчка! И уже убивает…

— 'Another hero,

Another mindless crime

Behind the curtain

In the pantomime.

Hold the line.

Does anybody want to take it anymore?

Show must go on.

Show must go on.

Inside my heart is breaking.

My make-up may be flaking.

But my smile still stays on.

Whatever happens,

I’ll leave it all to chance.

Another heartache,

Another failed romance.

On and on.

Does anybody know what we are living for?

I guess I’m learning.

I must be warmer now.

I’ll soon be turning

'Round the corner now.

Outside the dawn is breaking,

But inside in the dark I’m aching to be free.

Show must go on.

Show must go on.

Inside my heart is breaking.

My make-up may be flaking,

But my smile still stays on.

My soul is painted like the wings of butterflies.

Fairytales of yesterday will grow but never die.

I can fly, my friends.

Show must go on.

Show must go on.

I’ll face it with a grin.

I’m never giving in —

Oh — with the show.

I’ll top the bill,

I’ll overkill.

I have to find the will to carry on with the show.

On with the show.

Show must go on!!!…' — буквально прокричал я в оглушительной пустоте бильярдного зала. Прокричал и затих. Несколько секунд после этого звенела тревожная тишина. Которая, по прошествии этих секунд взорвалась аплодисментами. Оказалось, что практически весь особняк собрался на звуки моего голоса.

Что ж, мне оставалось только раскланяться…

— Да уж, с английским у тебя действительно… не очень, — тихо хмыкнул Алексей Константинович, когда я закончил раскланиваться и сел обратно на своё место, с которого встал.

— Очень «не очень», — улыбнулся я, не поворачивая к нему головы, ведь народ расходиться-то не спешил.

— Такие потрясающие строки… с таким чудовищным произношением… — не смог удержаться от сокрушённого покачивания своей седой головой он. — Пожалуй, более наглядного доказательства твоих слов и не придумаешь.

— А я, разве, должен был что-то доказывать? — удивился я. — Это не доказательство. Это иллюстрация.

— Хм, понял тебя, — усмехнулся Алексей Константинович. — Никаких доказательств, споров или доказываний. Просто… как ты это сам назовёшь?

— Одна из попыток подобрать какое-то описание процессу творчества, индивидуального для каждого Гения, — с улыбкой ответил ему. — «Я — художник, я это так вижу». Не более того.

— Художник? Ты ещё и рисуешь?

— Нет. К сожалению, нет. Мне для этого не хватает развития мелкой моторики пальцев рук. Она напрочь убита набивкой кулаков и отжиманиями. Мне её едва-едва хватает, чтобы немного бренчать на гитаре. Не более.