То есть, чёрная бронированная «дура» с Княжескими номерами, водителем-Дружинником и ещё двумя машинами сопровождения с охраной. Причём, в этих двух сопровождающих машинах, ещё минимум один Дружинник должен был ехать. То есть, могло быть и больше, но один — минимум. Почему я так решил? Ну, наверное, потому что услышал, как во дворе ругались несколько парней, которых я в лицо знал, ещё с того времени, как с уроков музыки убегал на тренировочную площадку отцовой Дружины. Вот, как раз, они и решали, сколько и кого должно ехать со мной в город. Там у них и проскочила эта фраза, про «минимум, ещё один». А так, не особенно я следил за тем, кто именно грузился в моё сопровождение. Я на другой задаче был сосредоточен — не расплескать добытую музыку из головы, пока доедем. А риск этого был весьма велик, так как вместе с Алиной, присутствие которой на студии совершенно понятно и, так же, совершенно обязательно, к нам в основной «сарай» забралась и Мари. Причём, сделала это с таким невозмутимым видом, как будто она и должна была тут находиться. Как будто её присутствие здесь — само собой разумеющаяся вещь. Как будто иначе и быть не могло.

— Эм, Мари… а ты зачем здесь? — решил, всё-таки, аккуратно поинтересоваться я. Аккуратно, так как, вообще-то: она Княжна и Одарённая, и её нынешний статус гораздо выше, как Алининого, так и даже моего. Да — я сын Князя. Родной. Но, пока Дар не раскрылся — это не имеет против её слова никакого веса.

— Я с вами еду. Разве непонятно? — изящно выгнула одну бровку она.

— Понятно, — кивнул я. — А зачем?

— Хочу посмотреть, как у вас это всё происходит. Как вы свои песни записываете, — всё также невозмутимо и «царственно», как и до этого.

И, блин, не поспоришь: какие вообще возможны аргументы против слова «хочу», изречённого женщиной? Да ещё и стоящей в местной иерархии основательно выше тебя.

Пришлось заткнуться и ехать. Тем более, что, может, мне, конечно, и показалось, но я успел поймать её взгляд, брошенный в Алину. ТАКОЙ взгляд… что это уже выстрел, а не взгляд!

Что, куда интереснее: Милютина взгляд этот выдержала. И свой не отвела. А где-то в моём сознании или разыгравшемся воображении послышался резкий лязг столкнувшихся в воздухе двух острейших стальных клинков. Аж, до дрожи проняло. До холодных мурашек, прокатившихся по спине вдоль всего позвоночника.

— Ага, — сумел сказать я. — Понятно.

И на этом заткнулся. Слава Творцу, что одним единственным обменом взглядами всё и ограничилось. По крайней мере, в машине, пока мы ехали. Как было дальше, не знаю. Как минимум, в моём присутствии, они обе предпочитали помалкивать. Да и не оставались мы более лишь втроём. Постоянно присутствовал кто-то ещё из посторонних: либо кто-то из работников студии, либо телохранители, либо и те и другие сразу — так как, охраняли нас нынче так, что мне прошлому и не снилось. Никакой блин Разумник не подберётся. Да ни один из них, будучи в своём уме, и не полезет ни за что туда, где трутся постоянно минимум двое Одарённых Рангом от Гридня и выше. То есть, минимум двое тех, на кого его контроль или внушение не подействует, притом, что каждый из них, гарантированно раскатает его в блин, в случае прямого столкновения. Да ещё и убежать от такого хрен получится! Догонит. Тупо и прямо. Как это называется: «по азимуту», снося по пути, как незначительные преграды или препятствия, целые дома или даже жилые кварталы. Одарённые не церемонятся — Алексей Сумерский в «петле» очень наглядно мне это продемонстрировал.

И такая охрана наводила на достаточно неприятные вопросы. Точнее, по сути, один единственный вопрос: а чё раньше-то? А⁈

Ответ на этот сакраментальный вопрос, честно говоря, даже озвучивать не хотелось, слишком сильно расстраивала любая его вариация.

Однако, «содействие Князя» одной лишь охраной и транспортом не заканчивалось. Приставлен был ко мне ещё один человечек. Не из Одарённых. Не из Княжьей Дружины, но наделённый полномочиями «нести Слово Князя». Что, в принципе, и логично — не будет же Князь лично за мной таскаться и каждому встречному-поперечному удостоверять, что на мои хотелки и запросы есть его личное повеление? Для того специально обученный профессионал имеется. С соответствующими документами и знаками, подтверждающими его полномочия.

Ох, как все бегать начинали, стоило этому мужичку в хорошем, совсем не дешёвом сером деловом костюмчике и в овальных очёчках эти документы и знаки достать! Любой мой запрос или пожелание исполнялись незамедлительно!

Посетовал, к примеру, звуковик, что на более мощном компьютере с более серьёзной и дорогой внешней звуковой картой смог бы сводить дорожки быстрее… через сорок минут ему уже было доставлено то оборудование, модель которого он, потея от волнения под взглядом человека в костюме, продиктовал. Упомянул, к примеру, басист, что для такой мелодии, как я хочу, неплохо было бы добавить исполнителей с инструментами… так ему осталось только список составить. Желательно сразу с фамилиями. А тех, кого на примете не имеет, то, как минимум, какими инструментами должны владеть. И, через два часа, «группа» полностью укомплектована, полностью согласно этому списку.

И так во всём: стоит кому-то начать оправдывать любую задержку или сложность отсутствием чего-либо или кого либо, так эта отговорка моментально пропадает, так как этот кто-то или что-то тут же находится. Любой запрос. Совершенно. «Полное содействие Князя»! Это серьёзно. Любое оборудование, любые люди, находящиеся в пределах Княжества — почти мгновенно. Находящиеся в других княжествах — немного дольше. Но также надёжно и неотвратимо.

Вот только, такой простор возможностей и такая оперативность людей, работавших на студии, больше пугали, чем вдохновляли. Почему? А всё очень просто: каждый тут же представлял, какой будет с него спрос за провал, оплошность или неудачу, приведшие к срыву поставленного Князем срока хоть на одну минуту! Или, если конечный результат, пусть и вложившийся в сроки, покажется Князю неудовлетворительным. Ведь никаких отговорок нет! Ни одного препятствия «непреодолимой силы», на которое можно было бы сослаться. Полная ответственность за твой участок работы только на тебе. Если ты «танцор», то только заикнись, что тебе что-то там танцевать мешает — отрежут тут же! А, если не мешает, так танцуй! Не можешь — назови того, кто сможет…

Жесть, одним словом. Даже с пониманием того, что лично меня Князь точно карать не будет, даже в случае полного провала всей затеи, всё равно, было жутко смотреть на это. И стрёмно выдавать какие-то запросы. Просто, стрёмно. Но и не выдавать их было нельзя — сроки!

Однако, всё ж, ко всему человек привыкает. Ко всему адаптируется. И во всём начинает находить свою личную выгоду. Вот и я нашёл: запросил себе Петра Моисеевича в учителя. А потом ещё и хореографа, примерно того же калибра в танцах, что Пётр Моисеевич в музыке. Хореографа — на будущее. Я ведь уже придумал, какую песню не только себе сделаю, но и какую Алине дам. И какой клип на неё сниму. Но это потом. Когда отведённые мне два дня кончатся…

Что ж, в Кремле тоже есть телевизор. Понятно, что не один, но это особого значения и не имеет. Сколько их во всём этом здоровенном комплексе зданий понатыкано — не важно. Меня интересовал один вполне конкретный телевизор, в одной вполне конкретной комнате, которая представляла из себя что-то на подобие гостиной, но не относящейся к конкретно чьим-то покоям. Этакая нейтральная, ничья, общая комната с удобным диваном, парой кресел, журнальными столиками, даже парой новомодных пуфиков и «мешков» для сидения. Ну и с большим телевизором почти на всю стену. Красивым, крутым, современным.

Вообще, это несколько странно и нетипично для старых людей, но в доме Князя, а Кремль — это дом князя. Весь Кремль — его Дом. А вся Кремлёвская территория, с башнями, стенами, оружейной палатой, площадью и прочим — его Двор. Так вот, старым людям сильно свойственно быть ретроградами. Старые люди очень тяжело и неохотно принимают в свою жизнь любые новшества. И в первую очередь, бытовые. А уж с техникой или, хуже того — вычислительной техникой, у них отношения вовсе очень-очень тугие.