Я пришёл к зданию «управления» утром. Открыл дверь, оказался в небольшом коридорчике, оканчивающемся окошком дежурного, к которому и направился.

Достал свой паспорт, положил его на стойку перед окошком.

— Меня зовут Долгорукий Юрий Петрович, я к Мамонту Борису Аркадьевичу, по личному вопросу.

Дежурный взял мой паспорт, открыл, полистал, проверил его на подлинность на стандартном «банковском» приборчике, подсвечивающем микрошрифты, голограммы и водяные знаки каким-то синеватым светом. Не знаю, как он работает — никогда раньше не интересовался. Ещё дежурный позвонил кому-то. Продиктовал мои данные и цель визита, после чего получил какой-то ответ и, возможно, инструкции, которых я не мог слышать, кивнул самому себе, опустил трубку стационарного телефона на его базу и ответил уже мне.

— Бориса Аркадьевича нет на месте, — ответил дежурный, возвращая проверенный и откопированный на «ксероксе» документ.

— А, когда он будет? — спокойно и всё так же доброжелательно уточнил я. — Сегодня получится его увидеть?

— Извините, Юрий Петрович, но вряд ли, — перешёл на чуть более неофициальный тон дежурный, видя, что я, не смотря на свою фамилию, права не качаю, презрением его не обливаю, требовать не требую, не хамлю, веду себя, в целом, адекватно, говорю вежливо.

Да и вообще, как-то оно так получается, что, когда к людям с добром и по-доброму, они, обычно смягчаются, открываются. Простые люди. Те, которые ещё не срослись со своими должностями или положением в обществе настолько, что начали терять собственное «я». — Борис Акадьевич вместе с Князем, в Петроград уехал. Скорее всего, с ним и вернётся… наверное.

— Спасибо, — не преминул я поблагодарить человека, который решился помочь мне слегка выйдя за рамки своих обязанностей. — А… а Семёнову Марию Дмитриевну я могу увидеть? Она ведь в городе?

— Мария Дмитриевна… — открыл свой журнал и перелистнул в нём пару страниц дежурный, что-то выискивая. — Нет… она уже ушла. Вот, ключ от её кабинета сдан полчаса назад. Вы разминулись.

— Какая жалость, — непритворно расстроился я. Потом поднял глаза на дежурного с зажёгшейся в них надеждой. — А, может быть, я тогда сам к ней зайду? У вас нет её адреса или телефона?

И, знаете что? И телефон, и адрес для меня отыскались. В который раз убеждаюсь, что фамилия Долгорукий в этом городе творит чудеса. Если, конечно, она твоя и ты можешь доказать это.

Дежурный порылся в других журналах, как я понимаю, тех, которые на случай оповещения, продиктовал мне сначала адрес, а после и телефон, который я тут же и начал, под диктовку, вбивать в свой мобильник, чтобы позже, в спокойной обстановке, как следует его вызубрить.

Но, когда я начал это делать, то непроизвольно нахмурился. Цифра за цифрой высвечивались на экранчике в то время, как «умный» алгоритм-помощник начинал поиск похожи сочетаний по контактам из моей записной книжки. Сначала, понятное дело, вариантов совпадений было много, что и естественно. Но, с каждой новой введённой цифрой, лишние номера отваливались, по одному, по два, а то и по десять. Вот только, один всё никак не хотел исчезать. Он продолжал висеть, цепляя мой взгляд и вызывая странные подозрения. Номер контакта, подписанного, как «Борис Аркадьевич»! Номер, который я сам в свой телефон не вносил, а появился он в нём, после попадания моего в больницу.

И он так и не исчез! Он до последнего знака совпал с тем номером, который мне продиктовал дежурный. И это заставляло мои брови хмуриться, а мысли скакать в попытках хоть как-то уложить это новое открывшееся обстоятельство в картину своего понимания мира.

Я не забыл поблагодарить дежурного за помощь. Ведь он действительно мне помог, хоть и не был обязан это делать. Пожалуй, он был даже более дружелюбен, чем это было бы нормально. Но, я всё равно был ему благодарен. Пусть даже, мужчина этот делал мне такие любезности и не сам, не по своей инициативе, а подчиняясь полученным от кого-то по телефону инструкциям. Какая мне разница, если цель достигнута?

И я, раз уж оно так хорошо пошло, немножко принаглел: попросил ещё и номер Мамонта.

Дежурный не отказал. Я получил нужное, ещё раз поблагодарил его и, совершенно сбитый с толку, покинул здание.

Да: вот так всё оказалось просто. Без тайных проникновений, риска, обысков кабинетов и прочей шпионской романтики. Пришёл, спросил — получил ответ. А почему, вообще, всё должно быть сложным?

Вопрос, в целом, философский. Но… а, почему бы и нет?

Дальше, я даже новой итерации дожидаться не стал. Вызвал такси, да поехал сразу на полученный адрес, в пути сосредоточившись на том, чтобы вызубрить телефонные номера. Ну и, понятное дело, совершить запланированные финансовые действия на биржах, в казино и в ставках на спорт — дисциплина прежде всего!

Таксист высадил меня возле ворот забора, ограждавшего и обозначавшего границы частной территории. Естественно, запертых. Таксиста я отпустил. Дождавшись, пока его машина скроется из виду, перемахнул через этот забор, благо, дело не хитрое, если умеючи-то. Дальше пешком по дорожке к дому. А там… дверь оказалась незапертой. Вот я и вошёл. Без стука или звонка. Может, не вежливо, конечно, но к человеку, который уже больше ста раз меня убил… ну, не чужие мы уже люди-то, какая между нами вежливость? Нафиг эти условности. Я и так с цветами, тортиком, дорогим пузырём шампанского, фруктами и разной закусью. Зачем тут ещё и вежливость?

Со стороны ванной комнаты слышался плеск воды, дверь была прикрыта, в остальном доме тихо. Вот я и устроился в кресле, решив в ванную не ломиться, а просто подождать. Спешить-то мне некуда — человек дня уже и так здесь. Человек, от которого зависит, как этот мой день закончится. Чем и где.

Обувь я, естественно, оставил при входе — я ж не дикарь какой-нибудь, чужой труд уважаю. Цветы поставил в вазу, найденную на тумбочке рядом с креслом, коробку с тортом опустил рядом, пакет с закусью и шампанским положил возле кресла с другой стороны от себя.

Минут через пять, как раз вышла из ванной комнаты хозяйка дома.

— В «управлении»? Правда? — изумилась она. — Ты там разве бывал?

— Раньше — нет. Сегодня зашёл, — честно ответил ей я. Тем временем, девушка… хотя, если включить логику, вспомнить её Ранг и посмотреть на обстановку вокруг — скорее уж, «бабушка» по возрасту, но выглядящая свежо и даже юно, почти совсем отошла от неожиданности самого факта моего появления и внимательнее рассмотрела то, как и с чем я к ней «появился». Заметив цветы и торт, она слегка округлила глаза, а краешки губ её непроизвольно дернулись вверх.

— Розы? Торт? — вопросила она.

— Ещё шампанское и фрукты, — не забыл перечислить остальное я.

— А ты, я смотрю, серьёзно настроен, и серьёзно подготовился, — уже открыто улыбнулась она. Причём, в улыбке и тоне, кроме иронии, проскользнуло ещё и кокетство.

Вообще, забавная ситуация: я — взрослый опытный мужик в теле подростка, разговариваю с очень взрослой и очень опытной женщиной, выглядящей, как юная прелестница, разговариваем так, будто верим в совпадение нашего внешнего вида с реальным содержанием. Двойное дно с двойным дном. Это тебе не Алиночка Милютина, которая, при всех своих уме и воспитании, всё равно остаётся легко читаемой романтичной девочкой. Тут — акула!

— Конечно, Мария Дмитриевна. Как же иначе? — ответно улыбнулся и я.

— Так ты решил познакомиться… поближе? — намекающе, с акцентом и игрой глазами на последнем слове, спросила она. — А не боишься? — и потянула рукой кончик банного полотенца. Тот кончик, который был заткнут и держал на её груди всю конструкцию.

Движение это, в сочетании с голосом и взглядом… да — дамочка весьма опытна в соблазнении. Знает, что привлекательна. Знает, как действует на мужчин. И я — не исключение. На меня она тоже действовала. А ещё и понимание, что та, с груди которой вот-вот начнёт соскальзывать полотенце, на самом деле, без всяких игр, всерьёз, в совершенно любой момент может попытаться меня убить, хотя бы и вот прямо сейчас… добавляло острого перчика в ситуацию и отношение к ней.