— Я просто не знаю, что надеть. В последний раз, когда они меня видели, я была в подгузниках и комбинезоне. — я уронила черное бальное платье, которое держала в руках, на пол. Точно такое же я надевала на суд Делла Макманна.

— Что бы ты надела, если бы шла на встречу с родителями своего парня? Собеседование — это слишком формально, но я думаю, что это как раз тот случай. Ты хочешь выглядеть мило и разумно, ярко, но не показушно.

Я бросила на нее взгляд, говорящий о том, что все равно не знала, что надеть, и она толкнула меня на кровать и пошла в гардероб, роясь в том, что осталось.

Дэйв подполз ко мне и положил голову мне на колени. Я провела пальцем от его мордочки до ушей, черпая утешение там, где могла его найти.

Кэт появилась из моего гардероба, держа в руках лавандовую блузку без рукавов и белую юбку-карандаш с черными музыкальными нотами на ней.

— Туфли на плоской подошве или танкетке, а не лодочки. — она протянула одежду мне.

Я оделась, пока она перебирала украшения, сначала вытащив простое жемчужное ожерелье. Я примерила его, и мы рассмотрели весь образ, прежде чем отказаться от жемчуга.

Я поискала и нашла ожерелье с подвеской в виде солнца, с опалом в центре и металлическими завитками, извивающимися в виде лучей. Каталина сделала шаг назад и убрала мои распущенные локоны сначала назад, потом вперед, а затем снова зачесала их назад.

Она нервничала за меня, и это заметно, когда она попыталась убрать воображаемые ворсинки с моей юбки. Я крепко обняла ее. Без Кэт это было бы невозможно ни в каком виде и ни в какой форме.

— Ты будешь ждать снаружи? — переспросила я.

Она кивнула.

— Сколько понадобится. — хоть я и решила не пускать ее в комнату со мной, я все равно хотела, чтобы она была рядом, в качестве подстраховки.

Мои руки вспотели, и я обрадовалась, что решила пропустить завтрак, потому что меня начало тошнить, когда я шла с Кэт в кабинет Эссоса. Каждый шаг заставлял меня сомневаться, стоит ли мне это делать, стоит ли продолжать идти. Единственный вариант в моей голове — катастрофа; я не стану… не смогу… оставить в своем сердце надежду на что-то хорошее. Если я буду готова к плохому, тогда будет не так больно, если что-то произойдет не так.

Кэт держала меня за руку, пока мы спускались по главной лестнице. Коридор, по которому мы шли, казался более темным, чем обычно, как будто окутанный тенями. Я знала, что мой разум разыгрывал меня, потому что на самом деле все здесь, как всегда.

Когда мы дошли до его кабинета, выражение лица Эссоса было мрачным, а губы сжаты в жесткую линию.

— Что с лицом? — тихо спросила я. Может, что-то случилось, и мы не можем этого сделать.

— Если бы я знал, что это причинит тебе столько страданий, то, скорее всего, не предложил. Я никогда не хотел причинять тебе такую боль, — ответил он, покачав головой.

Я нахмурилась и почти сделала шаг, чтобы обнять и заверить его, что я бы ничего не изменила. Но мое горло саднило от желания сказать слова благодарности.

Кэт посмотрела на меня, чтобы убедиться, что можно отпустить мою руку. Я ослабила хватку, и она села на диван у его двери. Краем глаза я заметила, как она трясет рукой, чтобы разогнать кровь, а затем достает книгу.

Я последовала за Эссосом в его кабинет, и он мягко закрыл за мной дверь. Он все время смотрел на меня, как будто ждал, что я передумаю. Когда я встретила его взгляд, то поняла, что он хотел, чтобы я знала, что могу передумать. Последние три дня он наблюдал, как я борюсь сама с собой из-за этого решения, и хотел, чтобы я знала, что никогда не поздно отказаться.

Мое сердце колотилось, пытаясь вырваться наружу и уберечься от боли. Я ожидала, что он снова сядет на диван, но вместо этого он прошел мимо меня к двери за своим столом, которую я не помнила, чтобы видела раньше. Он открыл дверь и посмотрел, как мой мозг обрабатывает увиденное.

За дверью — широкий луг с зелеными холмами вдали. Солнечный свет проникал через дверь, освещая комнату. Я чувствовала тепло. Эссос ждал, пока я пройду через дверь, прежде чем последовать за мной.

Солнце согревало мою кожу. Легкий ветерок обдувал лицо, теребя пряди волос.

Я растерянно взглянула на Эссоса.

— Это все по-настоящему?

— Это часть Загробного мира, который является частью Подземного мира, так что это входит в мои владения.

Я присела на корточки и провела руками по травинкам, подтверждая, что они настоящие. Я оглянулась вокруг и увидела стол для пикника, уставленный стаканами и тарелками, но только для троих.

Я повернулась к Эссосу.

— Ты оставишь меня здесь? — я не видела двери, через которую мы вошли, и моя паника поднялась. Находясь на таком открытом пространстве, я вдруг почувствовала себя в ловушке, как мышь, загнанная в угол кошкой.

Эссос сократил между нами расстояние. Я потянулась к нему и, как только он оказался достаточно близко, вцепилась в его плечи. Его руки сжали мои локти, и по моему телу разлилось спокойствие.

Часть моего разума пыталась напомнить, что он убил меня, но другая часть, более громкая, настаивала, что он нужен мне прямо сейчас. Мысль о том, что это один из его трюков, танцевал в моей голове, но быстро сменился вопросом, не все ли равно.

— Я не уйду, если ты не захочешь. Я думал, ты желаешь побыть одна.

— Нет! — выкрикнула я. Он выгнул брови. Я откашлялась. — То есть, нет. Думаю, ты должен остаться, по крайней мере, на первое время.

Он кивнул, и на столе появилась еще одна тарелка. Мне нужно знакомое лицо, и я думала, он это понимает. Эссос тысячелетиями читал людей, мог взглянуть на них и в одно мгновение понять, являются ли они по своей природе плохими или жертвами обстоятельств.

— И ты мог бы вернуть дверь? — спросила я, наблюдая за пространством, через которое мы только что прошли.

Он усмехнулся и вернул дверь, и я была благодарна, несмотря на то, как неуместно она выглядела.

— Когда они появятся? — я оглянулась вокруг в поисках другой двери, через которую они войдут. Я не могла сдержать свою нервозность. Мне хотелось за что-нибудь ухватиться и зажмуриться.

— Как только ты будешь готова, — ответил Эссос. — Я освободил свое расписание, если вдруг тебе понадоблюсь.

Мое сердце учащенно забилось, когда я посмотрела ему в глаза. Я все еще цеплялась за его, мои пальцы сжимали в его костюм. Он не отпустит меня, пока я не отпущу его первой. Я сделала глубокий вдох, делая прыжок, пока снова не струсила.

— Я готова, — прошептала я, закрыв глаза.

Эссос скользнул ладонями по моим рукам и переплел наши пальцы. Он ждал, пока я снова открою глаза, чтобы появилась вторая дверь.

Два человека прошли через нее, и мне стало интересно, знают ли они, что сейчас произойдет. Сказал ли им Эссос, что мы собираемся встретиться? Готовы ли они к этому? Знают ли они, что я умерла? Не похоже, что им нужно объяснять цель их пребывания в этом странном месте. Женщина бросилась ко мне, но остановилась, когда я вздрогнула.

— Дафна. — она выдохнула мое имя, как молитву и протянула дрожащую руку, чтобы заправить мои волосы за уши. Она маленькая, ниже меня ростом, но у нее такие же зеленые глаза, как у меня. Одним движением я снова стала ребенком. Стала той же маленькой девочкой с заплетенными косичками, которая стоит рядом с могилой моей бабушки и держит за руку своего социального работника.

— Привет, — сумела пролепетать я, во рту пересохло. Я сжала руку Эссоса изо всех сил, которые он мог мне дать. Он успокаивающе сжал ее в ответ.

— Можно тебя обнять? — спросила она, ее голос переполняли эмоции, как у любой хорошей матери, что для меня это слишком.

Я кивнула, и она обняла меня, прижимая к себе. Через мгновение я отпустила руку Эссоса и обняла ее в ответ, сначала напряженно, но потом тая в объятиях.

Как бы мне этого ни хотелось, я заплакала. Плакала о матери, которая так и не увидела, как выросла ее дочь. Плакала о пятилетней девчушке, которая не понимала, что происходит, когда умерла бабушка, оставив ее одну в этом мире.