В каком-то смысле я была благодарна Элен за визит… она дала мне возможность обдумать то, что произошло с Галеном в утро ее приезда. Чтобы вытеснить воспоминания из головы, я проводила свободные дни за чтением «Принцессы и ее стража» и пряталась в саду, все еще таская с собой ту розу.

Я разрывалась во время чтения, поскольку одновременно хотела прочесть ее как можно быстрее, но также желала смаковать каждую страницу, надеясь получить какое-то представление о Солареме, поскольку действие происходит там. На самом деле, я ничего не смогла почерпнуть, так что попыталась притвориться, что это для научных целей, но, по правде говоря, я читала ее из-за пошлых сцен.

В последнее утро я проснулась и увидела записку, в которой говорилось, что мне нужно встретиться с Элен на пляже и быть готовой потрудиться до седьмого пота. Я решила прийти раньше нее, чтобы иметь представление о том, чего ожидать, но она уже спустилась вниз в леггинсах с высокой талией и спортивном бюстгальтере, ее светлые волосы были собраны в высокий хвост.

— Отлично! Ты ранняя пташка. А меня убеждали, что ты всегда куда-то опаздываешь.

Я остановилась на месте, размышляя, стоит ли мне обижаться.

— И тебе доброе утро, Элен.

Она улыбнулась мне. Наше общение за едой было ограниченным, потому что всю неделю она общалась со своими братьями, одновременно влезая им в душу. Если они сердились на нее, это означало, что они не подкалывали друг друга.

— Пожалуйста, не пойми меня неправильно. Я очень хотела встретиться с тобой. Ты кажешься очаровательной… не хочешь сначала рассказать мне о себе, или я могу рассказать о тебе, а ты сможешь восполнить то, чего я не знаю? — она начала идти, ведя меня к концу пляжа, где лежали огромные шины, как в рекламе CrossFit, над которой мы с Кэт смеялись.

Я вдруг пожалела, что не осталась в постели.

— Мы собираемся что-то с ними сделать? — спросила я, думая о том, что придется поднимать шину и толкать ее по песку.

— О, да. Мы перетащим эти шины через пляж, немного пробежимся, а потом все закончим йогой. — она вытерла руки о штаны и начала поднимать шину.

В рекламе по телевизору это всегда выглядело так легко, а люди, которые их поднимали, бегали по комнате. Элен относилась к этому типу людей, а я — нет.

Я глубоко вдохнула и попыталась поднять свою шину. Элен, конечно, сделала это легко, но мне так не повезло.

— Итак, что будем делать: я расскажу тебе то, что знаю, или ты сама расскажешь мне? — поскольку я ничего не ответила, так как задыхалась, она продолжила. — Понятно. Итак, я знаю, что ты сирота, твоя лучшая подруга — Каталина, и мой брат влюблен в тебя.

К этому моменту мне удалось поставить колесо вертикально, и я замерла, глядя на нее, не понимая, какого брата она имеет в виду. Я стояла в тени колеса, и мои губы сложились в букву «О».

— Я все правильно сказала? — спросила она, опираясь на шину и ожидая, пока я ее догоню.

— Ну, я не могу говорить за твоего брата, но могу подтвердить, что да, я сирота, а Кэт — моя лучшая подруга. — я надавила на шину, и та с грохотом упала на песок. Элен выглядела так, будто почти не вспотела, а я даже не могла составить полноценное предложение. Ее шина опережала мою, по крайней мере, на два полных оборота.

— Это очень здорово, что ты отправилась в это путешествие со своей подругой, правда, обидно, что вам обеим пришлось умереть, но все равно, очень здорово. Зара упомянула, что ее лучшая подруга Тиффани смогла вернуться в мир смертных. Что еще круче… похоже, что у Эссоса есть сердце в этой ледяной глыбе в груди. Я также слышала, что ты понравилась Дэйву.

Я начала поднимать шину во второй раз, зарываясь ногами в песок, пока она ускользала от меня. Если бы не знала, что уже умерла, я бы решила, что умру снова.

— Итак, я просто хочу убедиться, ты вообще планируешь разговаривать, или я буду болтать сама с собой? — спросила Элен.

— Может быть… если бы… ты не решила… заставить меня тысячу раз поднимать дурацкую шину… я бы смогла… поговорить с тобой… но ты хотела… сделать… это… вместо разговора. — Задыхаясь, я пихнула шину на землю.

— Вот то темное сердце, которое я искала! — она улыбнулась и запрыгнула на свою шину, а затем продолжила наблюдать, как я растекаюсь потной массой.

— Ненависть к этому… не означает, что у меня… темное сердце… и, если уж на то пошло… это отстой. — я выплюнула слова, пытаясь собрать как можно больше сил, чтобы столкнуть шину.

— Без боли нет результата, я права? — она сделала глоток из бутылки с водой, которую наколдовала. Я остановилась и наклонилась, чтобы снова поднять шину. Мне нужно было сосредоточиться на шине, иначе я бы ударила Элен. Я встала, стараясь сохранять спокойствие.

— Это клише используют люди, которым явно никогда в жизни не приходилось много работать. — я наклонилась, чтобы снова схватиться за шину, и сильнее уперлась ногами в песок, чтобы поднять эту чертову штуку. На этот раз мне удалось поднять ее и перевернуть одним движением. Когда я посмотрела на Элен, она выглядела так, будто я ее ударила.

— Вау, расскажи мне, что ты на самом деле чувствуешь. — ее шикарный акцент усилился. Меня не очень волновало, что я ее задела. Всю неделю я видела, как она навязывает другим людям свои взгляды, заставляя их чувствовать себя дерьмово, когда они отбиваются.

— Уверена, что только что это сделала, — подтвердила я.

Я снова наклонилась, чтобы продолжить. Некоторое время мы молчали, только я много ворчала, изо всех сил стараясь привести шину в движение. Я вымоталась за тридцать минут, проведенных с ней.

Непонятно, как мне удастся продолжать умственную гимнастику, необходимую для работы с этой семьей, при таком уровне истощения. Может быть, в этом и есть смысл… измотать меня физически и залезть в мою голову. Если я буду слишком сосредоточена на дыхании, то не смогу сосредоточиться на вопросах, которые она задаст.

— Остановись, — сказала она, и я в последний раз перевернула колесо, а затем посмотрела на нее. Мои мышцы болели, поэтому я с радостью остановилась, но не хотела, чтобы она это поняла. — Слушай, буду с тобой откровенна, потому что ты, похоже, из тех людей, которые ценят честность. Моему брату разбили сердце, и я бы не хотела, чтобы это повторилось. Я люблю его и никому не позволю причинить ему боль. Так что, если тебя не интересует Эссос, убирайся к чертовой матери.

Я вздрогнула от ее слов.

— Я тоже не хочу, чтобы ему разбили сердце, — ответила я просто. Это не ложь, но и не полная правда, поэтому во рту у меня кисло. Правда в том, что я в замешательстве. Я чувствовала влечение к Эссосу, которое не могла объяснить, но воспоминания, которые показал мне Гален, говорили о возможности другой жизни.

Она тяжело вздохнула, внимательно наблюдая за мной.

— Отлично. Я собираюсь проверить, из чего ты сделана. Побежали. — она пустилась в спринтерский бег по пляжу, и я с руганью побежала за ней. Небольшая пробежка для Элен составила чуть больше шести миль… три мили туда и три обратно. Я, конечно, бежала за ней, и ветер отбрасывал мои волосы назад, пока мои легкие находились на грани взрыва. Я двигала ногами, вдавливая их в песок и стараясь не отставать, но ее шаги больше напоминали газель, чем человека.

Когда Элен решила, что мы пробежали достаточно, то остановилась. Я споткнулась и посмотрела на нее со злобой, потому что она до сих пор не вспотела. Я оперлась руками в колени, пытаясь восстановить дыхание.

— Что ж, ты не любишь сдаваться, и это достойно восхищения. Мы займемся йогой, а потом, возможно, поговорим по-настоящему, когда ты перестанешь разевать рот, как треска. — она подошла к двум коврикам для йоги. Встала на один из них и вызвала инструктора по йоге.

Я решила, что мне нужно перестать удивляться способностям этой семьи. Их магия была полной загадкой для меня… как они ею владеют, какова ее цель. Так вот каково это — быть богом?

В течение полутора часов инструктор вел йогу, что после физической нагрузки и бега казалось сложной задачей. Элен делала стойки на руках и сложные позы, в то время как я едва могла стоять на ногах. Я хотела убить ее, но решила, что это не принесет мне никаких очков в глазах обоих братьев.