— Проклятье, я люблю тебя.

Хатч проводит большим пальцем по твердеющим соскам, втягивая зубами чувствительную кожу на моей шее, и влага наполняет мое лоно. Из моего горла вырывается болезненный стон, и я беру его за руку, направляя ее ниже, к промежности под юбкой.

— Твою мать… — Хатч отрывается от меня со вздохом и, положив обе руки мне на талию, прижимает меня к стене. — Мне нужно быть в тебе.

Трусы-боксеры исчезают, я поджимаю пальцы ног в туфлях, когда он скользит своим затвердевшим членом между моих ног, вверх-вниз, а затем погружает его глубоко в мою сжимающуюся, скользкую киску.

— О, черт, да… — запрокидываю голову, когда в животе все начинает порхать.

Мне все еще нужна минута, чтобы привыкнуть к его огромным размерам, но это так приятно. Я так наполнена, и когда Хатч проникает глубже, все исчезает. Между нашими телами разливается жар, оргазм бурлит в моих венах, и он скользит пальцами между моих ног, массируя мой клитор.

— О, блядь, — выдыхаю я, и он двигается быстрее.

Сильные бедра ударяются о мою задницу, а его член входит и выходит, заставляя кровь в моих жилах гореть. Мои пальцы на ногах поджимаются, а губы приоткрываются, когда оргазм поднимается по моим ногам, обвиваясь вокруг внутренней поверхности бедер, как виноградная лоза.

Я громко стону, и Хатч шепчет мне на ухо.

— Правильно, котенок. Кончи на мой член.

— Черт… черт, — выдыхаю я, когда мою киску сотрясают спазмы, а перед закрытыми глазами вспыхивают звезды.

Хатч не прекращает двигаться, издавая низкие стоны удовольствия, от которых я схожу с ума и приподнимаюсь на цыпочки с каждым движением. Я болтаюсь на краю, и еще одним сильным толчком он отправляет меня в полет.

Я цепляюсь пальцами за стену передо мной, а Хатч обхватывает рукой меня за подбородок, поворачивая мое лицо так, чтобы он мог впиться в мой рот. Сахар смешивается с соленым потом на моем языке, и я чувствую, как он кончает.

— Охренеть, — отрывает губы Хатч от моих с тихим стоном.

Он пульсирует, наполняя меня, когда сжимает пальцами мой клитор. Другой рукой он обнимает меня за плечи, и я прижимаюсь к нему всем телом, содрогаясь от каждой волны оргазма.

Хатч прижимается губами к моему уху, к шее, и я медленно открываю глаза, пока мы опускаемся вниз, возвращаясь после нашего невероятного кайфа.

Мы только начали, и я слегка вздыхаю.

— Так хорошо.

Хатч выскальзывает, и я поворачиваюсь в его объятиях, подношу ладони к его щекам, а затем поднимаюсь на цыпочки, чтобы поцеловать его в губы. И тут я понимаю, что вода все еще течет.

— Ох, дерьмо! — отскакиваю в сторону, чтобы перекрыть воду, так как предохранительный слив едва удерживает от переполнения.

Нагибаюсь, чтобы вытащить пробку, он оказывается у меня за спиной, лаская мою задницу.

— Ты так хороша в этом наряде, что я мог бы трахнуть тебя снова прямо сейчас.

Бабочки кружатся у меня в животе, и я выпрямляю руки, бросая на него нахальный взгляд через плечо.

— Что тебя останавливает?

Спустя еще один оргазм, мы оказываемся в воде. Мои волосы собраны на макушке, а спина прислонена к его груди. Сильные руки обхватывают меня в бурлящей воде, и мои щеки болят от улыбки, я так счастлива.

— У меня есть кое-что для тебя.

Хатч наклоняется вперед, поворачивая меня лицом к себе, и поднимает с пола возле ванны свои джинсы.

— Я собирался завернуть его и подарить тебе на свадьбе, но после всего случившегося, кажется, сейчас самое подходящее время.

Закусив губу, я наблюдаю, как Хатч развязывает нитки на маленьком мешочке из черного бархата. Затем он передает его мне. Приподняв брови, открываю мешочек и достаю скользкую золотую цепочку с изящным золотым брелоком, на котором изображена луна и пальма.

— О! — ахаю я, откладывая мешочек в сторону и быстро застегивая ее на шее.

— Ничего особенного, но я видел, как ты любовалась им в магазине Кармен. Теперь ты настоящая южанка.

— Мне он очень нравится! — скользнув вперед в теплой воде, я обнимаю его, прежде чем наклониться и поцеловать в губы. — Я никогда его не сниму.

Хатч усмехается и снова разворачивает меня к себе, притягивая спиной к своей груди. Я касаюсь красивого ожерелья, и он целует меня в висок.

— Никогда не плачь, потому что думаешь, что подвела меня. — От его голоса у меня сжимается грудь. — Ты — все, чего я хочу, Блейк. Каждый день с тобой, каждая минута — это все, чего я хочу.

С каждым ударом сердца любовь разгорается в моих венах, и я быстро моргаю, чтобы рассеять туман в глазах.

— Я не знала, что могу быть такой с кем-то. Даже не искала этого. Я не верила, что это возможно, — повернув голову, встречаюсь с ним взглядом. — Я так сильно тебя люблю. Я не могу дождаться, когда стану твоей женой.

Наклонившись вперед, Хатч накрывает мои губы своими, раздвигает их и находит мой язык. Все напряжение покидает мое тело, и я растворяюсь в нем, зная с уверенностью, которой у меня никогда не было, что нахожусь там, где должна быть. Мне нечего бояться.

Два дня спустя я стою на краю дорожки между поместьем дяди Хью и каретником. Стеклянные двери широко распахнуты, и теплый ветерок развевает плиссированную мини-юбку моего свадебного платья цвета слоновой кости с длинными рукавами.

У него глубокий V-образный вырез, а бюстгальтер, который я надела, приподнимает мою грудь, что, конечно, сексуально, но не слишком чересчур для семейного мероприятия. Тем не менее, этого должно быть достаточно, чтобы у моего будущего мужа потекли слюнки.

Кармен и Хана уже стоят внизу и ждут. Они одеты в нежно-бежевые платья той же длины, как у меня, но с бретельками и без рукавов.

Пеппер и девочки захотели надеть костюмы пастельных тонов, и это оказалось слишком очаровательно. Они разбросали повсюду лепестки, и Пеппер тоже стоит внизу со своим дядей, держа подушку с нашими кольцами.

Весь дом украшен белыми и бледно-розовыми розами — их так много, что я понятия не имею, что мы будем со всеми ними делать. Ладно, у меня есть одна идея, основанная на наших действиях после празднования дня рождения Ханы…

Музыка сменяется свадебными аккордами, и у меня перехватывает дыхание. В дверях появляется дядя Хью с теплой улыбкой.

— Готова?

Я кладу руку на сгиб его локтя и делаю шаг вперед, на мгновение опуская голову ему на плечо.

— Спасибо тебе за это.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — усмехается он. — Я ничего не сделал.

— Ты сделал очень много, — приподнимаю подбородок и целую его в щеку. — Больше, чем ты думаешь.

— Я ушел с дороги.

Прищурившись, опускаю на лицо короткую вуаль, и мы идем по проходу. Все поднимаются на ноги, и в этой интимной обстановке я окружена и не могу ничего разглядеть за головами и плечами, стоящими вдоль прохода. Меня утешает тот факт, что это все знакомые моего дяди, горожане и маленькая семья.

Мы подходим ближе, и я наконец замечаю Хатча. Если думала, что у него потекут слюнки, то не представляла, как он на меня повлияет, стоя в идеально сидящем темном костюме и с зачесанными назад темными волосами. Его темные брови опускаются, а в зеленых глазах тлеет огонь.

Рядом с ним стоят Шрам и Дирк, тоже одетые в костюмы, но я смотрю только на Хатча. Меня тянет к нему, как луну над океаном, и чем ближе подхожу, тем легче мне становится.

Наконец его большая рука накрывает мою.

Священник спрашивает, кто отдает меня ему, и дядя Хью отвечает, что с радостью отдает, что вызывает смешки в толпе, о которой я уже забыла.

Священник произносит клятву, и я думаю о том, как далеко мы продвинулись с того первого дня, когда я была еще совсем девочкой и впервые увидела мужчину, который должен был стать моим мужем.

Теперь мы здесь, мои мечты сбываются, и я не могу поверить, насколько счастливой, защищенной и цельной я себя чувствую. Когда преподобный спрашивает меня, возьму ли я этого мужчину в мужья, я прерываю его последнее слово своим «да», и по толпе прокатывается еще одна волна смеха.