— Как они могли узнать? Неужели Блейк сболтнула?

Мысленно возвращаюсь к тому моменту, когда мы в последний раз были в Нью-Йорке и я вытаскивал Блейк из бара с Грегом.

— Это могла быть моя вина. Сколько времени потребуется, чтобы установить владельца счета?

— Я сейчас работаю над этим, но если они приложили столько усилий, есть шанс, что это ни к чему хорошему не приведет.

— Дай мне знать, если что-нибудь узнаешь. Я буду на телефоне.

Направляясь к двери, я расстроен таким поворотом событий и озадачен отсутствием Блейк, когда проснулся сегодня утром. Почему она выскользнула, не сказав ни слова? Что-то случилось?

Я сижу в своем грузовике и пытаюсь решить, стоит ли мне поехать к Хью и проведать Блейк, или же дать ей возможность прийти ко мне. Вчера вечером все было очень напряженно. Я почти сказал, что влюбляюсь в нее. Возможно, это было чересчур.

Потирая пальцами глаза, думаю обо всем этом при свете дня. Блейк ван Гамильтон, королева нью-йоркского общества, здесь, со мной, в Гамильтауне. Возможно ли это вообще? Неужели она всерьез захочет бросить свою жизнь в городе и переехать сюда, или это все из-за «Маргариты»?

Серьезные разговоры не следует вести за выпивкой. Тем не менее, когда мы засыпали, Блейк улыбалась. Ни разу за весь вечер она не казалась расстроенной, испытывающей дискомфорт или давление.

Я говорю, как в подростковом ситкоме. Бросив телефон на пассажирское сиденье, решаю пока оставить Блейк в покое. Сейчас у меня есть более важные заботы. Единственная проблема в том, что эти заботы приведут меня к дому Хью, где она сейчас живет.

К черту. Что есть, то есть.

— Ты должен поехать в Нью-Йорк, если собираешься положить этому конец. — Голос Хью серьезен, и он сидит за своим столом, слушая, как я рассказываю ему о том, что произошло сегодня.

— Я даже не знаю, с чем мы имеем дело.

По правде говоря, после последней поездки в город и встречи с отцом я решил, что с меня хватит Нью-Йорка и всех его игроков.

— Гангстеры. — Голос Хью звучит ровно. — Они высокотехнологичны, со всеми гаджетами, но под всем этим они старомодные гангстеры.

— У них высокие технологии. Все их дерьмо в сети, а значит, мы можем завалить их отсюда так же легко, как и оттуда.

— Я не согласен. Единственное, на что реагируют такие люди, — это сильная рука. Тебе придется посмотреть этим парням в лицо и разобраться с ними.

Хью смотрит на меня бледно-серыми глазами, и я вспоминаю, что он из другой эпохи, когда насилие было единственным ответом на насилие.

Покачав головой, я опускаю взгляд на свои колени.

— Я не мститель, Хью. Если они нарушают закон, я могу их арестовать. Если нет…

— Если нет, то монстры, подобные Петрову продолжают бродить по городу, отбирая одну жертву за другой. Эти парни — их протеже. Их нужно остановить. Скажи мне, что у тебя хватит смелости сделать то, что нужно.

— Я не боюсь нажать на курок, если до этого дойдет. Я морской пехотинец, ради Бога. — У меня скручивает желудок от разочарования. — Ты просишь, чтобы я был судьей, присяжным и палачом. Я так не работаю.

— Может, так и должно быть. Я не могу представить себе более справедливого и честного человека, чем ты. Ты не вспыльчивый. Я бы в любой время позволил тебе навести порядок на улицах моего города.

— Если я опущусь до их уровня, то стану таким же бандитом, как и они.

— Ты не испытывал таких чувств, защищая свою страну.

— Это совсем другое.

— Правда?

Я уже готов поспорить с ним, когда мое внимание привлекает красивая женщина, стоящая в дверях.

Блейк одета в джинсы и легкий свитер, ее шелковистые каштановые волосы собраны на затылке в свободный пучок. Ее взгляд прикован ко мне, и, несмотря на мое разочарование, я не могу больше сердиться. Она самое прекрасное создание, которое я когда-либо видел.

— Хатч, — Блейк заходит в кабинет, как будто она здесь хозяйка. — Я слышала, что ты собираешься в Нью-Йорк? Мне нужно поехать с тобой.

— Хорошо, — Хью откидывается на спинку кресла. — Тогда все решено. Вы можете взять мой частный самолет.

— Нет… — качаю головой, переводя взгляд с Блейк на Хью. — Это еще не решено. Зачем тебе нужно лететь в Нью-Йорк?

Более того, я хочу спросить, куда она отправилась сегодня утром, но не в присутствии Хью.

— Ну, для начала, вся моя одежда в Нью-Йорке… и одежда Ханы, — Блейк отворачивается в сторону, глядя на свои сцепленные руки. — Мы приехали сюда, думая, что это будет недельный визит, а он превращается в нечто более длительное. Я думаю?

Блейк вздергивает подбородок, и когда смотрит на меня, в ее глазах читается вопрос. Неужели ей нужно, чтобы я подтвердил то, что сказал вчера вечером?

Забавно, я все утро думал, что Блейк сбежала, потому что я был слишком напорист. Мне и в голову не пришло, что она может беспокоиться, что я говорил в порыве чувств и не имел в виду то, что сказал. Мысль о том, что я мог бы сделать все наоборот, расслабляет кулак, сжимающий мой желудок.

— Это определенно превращается в нечто гораздо более долгое, — говорю низким голосом, и беру Блейк за руку. — Я рад, что мы едем вместе, и помогу перенести твои вещи.

Блейк моргает, на ее губах появляется легкая улыбка, щеки покрываются румянцем. Мне хочется взять ее лицо в руки и поцеловать. Но вместо этого я думаю о логистике и нежелание совершать повторные поездки.

— Хана не хочет присоединиться к нам? Я могу позвать с нами Шрама или Дирка.

— Я не думала об этом, но да. Хана должна поехать, чтобы она могла решить, что ей здесь нужно.

— Как скоро ты хочешь уехать?

— Чем скорее, тем лучше. — Ее серебристые глаза встречаются с моими, и все решено.

Хью тихонько хихикает, словно напоминая нам о своем присутствии.

— Я сейчас же организую перелет. Мой пилот будет готов к вашему приезду.

Блейк выходит из комнаты, а старик одаривает меня самодовольной ухмылкой.

— Я знал, что из вас получится отличная команда.

— Ты достаточно долго добивался этого.

Все веселье исчезает с его лица, и Хью становится серьезным.

— И что ты будешь делать, когда они придут за ней?

Беспричинный гнев бьет меня в живот, словно удар, и я понимаю, что он прав. Эти засранцы подбираются все ближе, от кражи до шантажа, и теперь мы направляемся обратно в город.

Может, я и не бандит, и не мститель, но мысль о том, что кто-то может навредить Блейк, превращает меня в человека, которого я не узнаю. Однажды Блейк назвала меня Темным рыцарем, но, судя по моей внутренней реакции, я скорее похож на Халка.

Хью замечает перемену в выражении моего лица и кивает, как будто удовлетворен.

— Это все, что мне нужно было знать.

— Но ты пропустишь мою игру, — обнимает меня за шею и надувает губки Пеппер. — Ты уже дважды на этой неделе не провожал меня в школу. Как будто я тебя больше не знаю.

— Это чересчур даже для тебя, — приподнимаю бровь и слегка обнимаю ее за талию. — Твоя игра только в четверг. Я буду дома самое позднее в среду.

— Хана едет с тобой? Что я буду делать, пока вас всех не будет?

Я хочу отметить, что Хана живет в Гамильтауне всего несколько недель, но не решаюсь.

— Дядя Дирк обещал ужинать с тобой каждый вечер. Он отвезет тебя за кексами, и мы вернемся, прежде чем ты успеешь соскучиться.

Она соскальзывает с моего колена, встает между моими ногами и кладет обе руки мне на плечи.

— Я знаю! Я поеду с тобой в Нью — Йорк. — Ее глаза вспыхивают. — Это будет познавательно, как экскурсия. Я могу посетить Музей современного искусства и Статую Свободы. И могилу Александра Гамильтона!

Мои руки лежат на ее маленькой талии, и я думаю, что именно так и ощущается родительское чувство вины.

— Это не такая поездка, Пеп. Я работаю над делом. У меня не будет времени водить тебя по таким местам.

Ее губы подрагивают, когда она с силой выдыхает через них воздух.