Я прикинул расстояние — полкилометра, не меньше.

Автомобиль остановился возле пляжа, на небольшой стоянке. Ряпушкин слегка нервно сжал руль, всматриваясь в сооружения на том конце моста.

Судя по всему, у него самого имелись не самые приятные воспоминания об этом месте. Возможно, пребывание в «Цитадели» — традиционный способ воспитания в этой семье.

— Дальше пешком, — глухо сказал мужчина. — Ближе подъезжать никому не разрешается.

— Хорошо, прогуляемся, — ответил я и вышел наружу.

Тут же под одежду забрался холодный ветер, несущий с горизонта запах дождя. Но зонт я с собой взял. Открывать его было бесполезно, но зато скрытый клинок мог пригодиться.

Дорога к форту была скорее насыпью, вымощенной камнем. Ни ограды, ни украшений. Редкие фонари жалобно поскрипывали по пути, и всё.

Мы молча преодолели путь, закончившийся у закрытых ворот. Ряпушкин отправил кому-то сообщение, и через пять минут ожидания открылась дверь.

По ту сторону виднелся коридор. Драговит решительно шагнул туда, и я пошёл следом. На пороге меня внутренне тряхнуло — охранная система форта чуть ли наизнанку не вывернула, проверяя степень моей опасности. Но на зонт никак не отреагировала — патриарх отличную работу проделал.

Да и вообще тут всё было напичкано амулетами, самыми разнообразными. Подавляющие, экранирующие, удерживающие и даже успокаивающие — чтобы птицы не кричали.

Не лагерь, а острог.

Встречающие нас двое хмурых служивых в строгой форме тоже больше были похожи на надзирателей. Но один из них вполне вежливо улыбнулся:

— Ваш сын ожидает на пристани, господин Ряпушкин.

Снаружи проходной раскинулся небольшой сад. Его пересекало несколько дорожек, вдоль которых стояли скамейки. За деревьями виднелись кирпичные стены бастиона.

Охрана с нами не пошла, что чуть убавило ощущение тюрьмы.

Я остановил Драговита в центре сада, возле одной из скамеек. И указал на неё, мягко попросив:

— Подождите меня здесь.

Ряпушкин смог прочитать в моём тоне всю серьёзность просьбы. И что это не просьба, а вежливость. И послушно присел.

Вот и прекрасно, не пришлось с ним бороться. При отце Тихослав мне ничего не сказал бы.

Дорожка выводила к воде. От берега в залив уходил узкий причал, на котором я и обнаружил виновника этой поездки. Долговязый парень стоял, кутаясь в пиджак и обхватив себя за плечи. Младший Ряпушкин смотрел в сторону далёкого города — он тёмной полосой виднелся на востоке.

На шаги он обернулся, его нарочито высокомерное выражение сразу же сползло, едва он увидел меня.

— Что с моим отцом?

Странная семейка. Вот вроде оба переживают друг за друга, а поладить не могут. Явно же для отца состроил такое лицо. Мол, вот какой гордый и не сдаётся.

— С Драговитом Ижеславовичем всё в порядке, — я приблизился и рассмотрел его получше.

Такие же острые черты лица и пронзительные голубые глаза. Поразительное сходство.

— А вы кто? — опомнился парень, глядя на меня с подозрением.

— Граф Александр Вознесенский, — представился я. — И я тот, кто вытащит вас отсюда.

Он тщетно пытался скрыть загоревшуюся в глазах надежду. Встрепенулся, но вдруг поник и отвернулся к воде.

— Нет, мне тут самое место.

Я почувствовал страх. За кого бы он меня ни принял, испугался Тихослав довольно сильно. И очень старался, чтобы я не заметил, делая равнодушный вид.

Интересно…

Кажется, я начал догадываться, что произошло. Если к тебе приходит незнакомец и предлагает что-то желаемое, то обычно первая реакция — интерес. Отказываются лишь те, кто недавно обжёгся на такой же ситуации.

— Кто вам передал артефакт, Тихослав? — задал я прямой вопрос.

Его плечи вздрогнули, но парень упорно молчал.

— Послушайте, у вас сейчас выбор небольшой. Можете, конечно, продолжить торчать тут, воображая что вы в изгнании, — слегка раздражённо заговорил я. — Тогда вашего отца не просто выгонят с поста, но и посадят. Отнимут всё имущество, а имя покроют позором.

Это его проняло. Тихослав резко обернулся, теперь его глаза горели яростью:

— Не смейте его трогать! Это я виноват, я один. Меня и сажайте. Отец ни при чём!

Я вздохнул. Ну что за наивность и самоотверженность… Похвально, конечно, но совершенно бессмысленно. Я заговорил спокойным голосом, неторопливо объясняя:

— Ваш отец несёт ответственность за артефакт. И за вас тоже. Неужели вы правда думали, что на него не ляжет вина за произошедшее? Вы же не просто испортили государственное имущество, а сделали это с применением тёмной магии. Его не только посадят, но и казнят.

— Я что сделал? — парень так побледнел, что я испугался, как бы он чувств не лишился и не свалился прямо с причала.

Приметив на берегу лавку, я указал на неё, приглашая разместиться там для разговора. Мы сели на чуть влажное сиденье, и я поежился: на островах в заливе в такую погоду было зябко.

— Так он тёмный, — обречённо выдохнул парень. — Так я и знал. В смысле, я не знал…

— Расскажите по порядку.

— Да какая уже разница. Вы же всё равно посадите.

— Ну это вряд ли, — усмехнулся я. — Я, возможно, как раз могу помочь этого избежать. Только если вы будете со мной честны. Я артефактор, а не жандарм. Меня пригласил ваш отец чтобы исправить то, что вы натворили. И мне крайне важно знать, что именно вы сделали.

— Подождите… — Тихослав пристально всмотрелся в моё лицо. — Так вы тот самый граф Вознесенский?

— Возможно тот самый, — осторожно ответил я, не зная, какая именно репутация ему известна.

— Я слышал о вас, — ничуть не прояснил ситуацию парень. — Впрочем, неважно. Что именно я натворил… Я совершил огромную ошибку, ваше сиятельство.

— Не мне вас судить, рассказывайте.

— Вы точно поможете? — замялся Ряпушкин-младший.

— Уверяю вас, по какой бы причине вы это ни сделали, осуждать или оценивать ваши поступки я не стану. Не моё это дело. Мне важен лишь артефакт и как его починить.

— И вы сможете его починить? — воспрянул духом парень.

Стукнуть его по растрёпанной ветром башке, что ли? Я набрался терпения и в третий раз велел:

— Рассказывайте, что случилось.

— Это всё из-за княжича Резникова…

История была банальной: высокородный отпрыск влиятельного рода невзлюбил безродного. К тому же ректорского сына. Княжич всячески подчёркивал, что лишь по этой причине Тихослав обучается в столичной императорской академии.

Парень был сдержан в выражениях во время рассказа, но было видно, насколько его довёл Резников. Княжич устроил настоящую травлю и Тихослав решил отомстить тому, опозорив прилюдно.

Резников во всеуслышание говорил, что за лето возьмёт новый ранг. Для подтверждения этого тоже пройдёт проверку при помощи зеркала.

Вот бедняга Ряпушкин и ломал себе голову, как бы подстроить провал. Причём свой план не особо скрывал, болтал в светских салонах о желании подстроить такое княжичу.

Там-то, на одном из студенческих гуляний, к нему подошёл незнакомец. Сказал, что может помочь. Запросил приличную сумму, но для Тихослава это не было проблемой. И передал парню артефакт.

Я молча поражался находчивости неизвестного злодея. Даже деньги попросил, чтобы не вызвать подозрений, вот молодец. Да и так задурил голову парню, объясняя принцип действия…

Тёмный артефакт, по словам таинственного благодетеля, искажал результат проверки по ментальному приказу. Тут дар Тихослава пришёлся как нельзя кстати. Парню необходимо было при помощи ментала установить артефакт и дать сигнал в нужный момент.

Видимо, основы артефакторики он постоянно прогуливал. Артефакт, даже такой сложный, можно повредить или уничтожить. Но сделать так, чтобы он работал каким-либо иным способом, кроме заложенного мастером, — невозможно.

Улучшить, дополнить — можно. Но не поменять основные плетения. А именно это и должно было произойти, чтобы всё сработало, как обещал незнакомец.

Но дальше было ещё интереснее.

Ряпушкин сделал всё по инструкции. Но решил проверить, сработает ли искажение или нет. На себе проверить, конечно же. Опустошил свой счёт, приобрёл эфирные накопители и провёл эксперимент.