Я ударил огненной стеной, наполовину исчерпав ресурс артефакта. Такой мощи хватило даже на то, чтобы ставни на окнах зашлись пламенем.

— Охренеть, — сдавленно проговорил Тимофей.

— Не ругайся, — назидательно ответил я и выпустил темную магию.

Добрался! Теперь перекачать всю свою силу туда и контур разомкнется. Я мысленно подгонял магию, но это было бесполезно. Секунды тянулись часами.

Мой щит лопнул с громким хлопком.

В обугленном проеме стоял тот самый пузатый торговец и держал в вытянутой руке разряженный стихийный амулет. Князь удивленно смотрел на свои руки, а я поднял с земли камень и метко бросил ему в висок — тело рухнуло и кулем покатилось вниз по ступеням, упав к моим ногам.

Я поставил еще один щит и усилил закачку магии смерти в нутро здания. И ощутил — вот-вот лопнет.

Через треск огня, которым зашлось дерево оконных заслонов я едва услышал тихий скрип открывающейся двери. Заметил быстрое движение сбоку и резко повернулся, но в битву уже вступил рыжий.

Они дрались на ножах, молча и яростно. Оружие сверкало в отблесках пламени и за движениями двух человек было сложно уследить. Парень не врал — обращаться с холодным оружием он умел. Не менее смертоносно, чем его противник.

Матерый, коренастый и налысо бритый, напавший всё же выигрывал по опыту. Но никак не мог пробиться к рыжему, лицо теневика пылало такой яростью, что я понял — вот кого он искал.

Через потайной ход бежали и другие, я запечатал его камнем, буквально вплавив в стены.

Переполнение накопителя произошло одновременно с решающим выпадом главаря. Земля содрогнулась, а Тимофей вскрикнул — его полоснули по плечу.

Я дернулся к ним, но рыжий извернулся так, что треснули сухожилия и под этот жуткий звук вогнал оружие прямиком в сердце главаря.

Мне стало не до того — темная сила изливалась, заполняя помещение, где находился накопитель. Я накрыл всю округу магией разума — слишком много людей. И не все они заслуживали такого конца.

Хотел подарить радость, но придется сделать иное.

Я шумно выдохнул и направил иллюзию в точки, где откликнулись живые. Большей частью находящиеся в прострации, под воздействием черт знает чего — таких заставит бежать сможет только ужас.

И я создал этот кошмар, связав его с самыми пугающими фантазиями и страхами, живущими в каждом человеке. Ведь когда объединяешь дуальные силы, то эффект становится гораздо убедительнее. Каждый из них увидел что-то своё. Но это подействовало.

Сначала до нас донеслись вопли, а затем топот десятков ног.

Люди выбегали с перекошенными лицами и уносились куда-то в лабиринты слободы. Я отлавливал тех, кто был с отличительными знаками в виде медальонов-пропусков и вырубал.

Рыжему я велел связывать их собственными ремнями и укладывать в ряд. Жандармам будет кого допросить. Оставил я и парочку аристократов, которые особо не маскировались.

Когда поток людей иссяк, я освободил оставшуюся в перстне стихию. Остров вздрогнул — в подвале тоже рвануло. Огонь и воздух же добивали бывшие склады снаружи.

Удовлетворенный зрелищем, я повернулся к Тимофею.

Он стоял над телом главаря и отрешенно смотрел на него. Вздрогнул, когда я подошел и пришибленно спросил:

— И что мне теперь делать?

Я внимательно взглянул в его потускневшие глаза. Ощутил внутри парня такое опустошение, что и сам чуть не содрогнулся. Он одержал победу. Но месть так долго гнала его вперед, что стала смыслом жизни. А теперь его не стало.

И он действительно не знал, что делать дальше.

Я положил руку на его плечо и мягко потянул в сторону:

— Для начала пойдем домой. Поможешь? — я кивнул на девицу, которая так и провела всё это время в отключке, что было к лучшему.

— Да, ваше сиятельство, — Тимофей чуть оживился, хотя довольно заторможенно наклонился и подхватил девушку на руки.

Целителя я вызвал по пути. Едва мы успели выйти за забор, как в конце улицы зазвучали сирены жандармских машин и стекла засияли от проблесковых маяков.

Чувствовал я себя ненамного лучше, чем Тимофей. До ранга мороков оставалось немного, а прочие источники я почти исчерпал. Голова гудела от того, что пришлось использовать связки сил и перекачивать огромные потоки через себя.

Я продолжал потихоньку вливать магию жизни в дочку пристава, периодически касаясь её руки. Поддерживал до прибытия целителя. Павел Федорович обещал прибыть очень скоро.

Мы шли по темным переулкам, чтобы не привлекать лишнего внимания. Все в крови и с бездыханной девицей — не тот вид, чтобы не возникало желание вызвать стражей порядка.

Впрочем, у тех было чем заняться этой ночью.

Особняк спал. Сюда шум с Тучкова буяна не доносился.

Только призрачная княжна вышла нас встречать, воплощенная в статуе ангела. Она опустилась рядом и встревожено спросила:

— С ней всё в порядке?

Девушка выбрала именно этот момент, чтобы очнуться. Увидела распахнутые крылья, ахнула и снова отключилась.

— Ох, извините, — смутилась Давыдова и опустила крылья.

— Всё в порядке, — заверил я и объяснил: — Скоро придет лекарь, пропустите его пожалуйста, ваша светлость.

— Конечно, — улыбнулась она и поспешила скрыться между деревьев.

Спасенную устроили в комнате Тимофея, сам он сказал что поспит в гостиной на диване. Но уходить не собирался — потрогал лоб девушки, сходил на кухню за водой и смочил её губы.

Я его не останавливал — парень нашел на что переключиться, чтобы не впадать снова в прострацию.

Так мы оба и сидели у постели, пока не приехал целитель. Эскулап быстро вылечил рану рыжего и тут же выгнал нас прочь, чтобы не мешали заниматься пациентом.

Мы пошли на кухню и я достал из тайника деревенскую настойку. Налил рюмку и протянул рыжему. Парень хлопнул залпом, сморщился и глубоко задышал. Но что-то внутри у него отпустило, плечи расслабились, а во взгляде появилась осмысленность.

Сейчас ему что-то говорить было бесполезно. Нужно время, чтобы отойти и переварить произошедшее. Станет легче, но не прямо сейчас.

Поэтому я молчал, за что получил от него благодарный взгляд.

В коридоре зашаркали и в дверях появился Прохор.

— Свят-свят! — вздрогнул он. — Черти!

Старик сонно потер глаза и потряс головой.

— Мы это, Прохор, — подал я голос, отодвигая бутыль за горшок.

— Барин? — он всмотрелся в мое лицо и облегченно улыбнулся. — И точно, чумазые разве что.

— Ты чего не спишь-то? — спросил я, прежде он начал расспрашивать про наш вид.

— Дык охламонов пушистых кормить надобно, — слуга указал на корзину с котятами, не удержался и широко зевнул. — Расписание у них. Не Гордея же поднимать средь ночи.

Прохор занялся котятами, но всё же поинтересовался:

— А вы чего это, в саду чтоль возились?

— Возились… — туманно ответил я.

Тимофей усмехнулся и тоже зевнул. Глаза у парня уже слипались, напряжение отпустило и усталость навалилась разом.

— Иди спать, — сказал я ему и добавил: — Но сначала в душ.

Рыжий послушно кивнул, поднялся и вяло побрел из кухни. Прохор, выполнив свой отцовский долг, тоже ушел. Я же сварил себе кофе. Моя ночь еще не закончилась.

Целитель пришел минут через пятнадцать. Я как раз выпил пару чашек и крутил в руках телефон.

— Всё в порядке, — Павел Федорович принял приглашение присесть и налил себе воды, отказавшись от прочих напитков и угощений. — Вовремя вы меня позвали, ваше сиятельство. Она приняла экстракт крайне опасного растения. К тому же запрещенного в империи, — спокойно сказал он. — Я вывел токсины и предотвратил распространение по нервной системе. Ей требуется отдых и хорошее питание.

— Благодарю вас, — искренне ответил я. — Она…

— Ничего не хочу знать, ваше сиятельство, — перебил меня лекарь. — Кроме того, что сделал для пациента всё возможное. Неважно для какого пациента и в какое время суток.

Я намек его понял и оплатил срочные услуги подобающе. Как и его нежелание знать подробности. Но всё на прощание сказал, что он помог хорошему человеку. И ни одному.