А там и сам научится взвешенности.

Пусть и хотел сделать простую вещицу, но всё равно увлекся и просидел почти до ужина. Всё доводил до совершенства нити плетений и накладывал страхующие линии. И скрывающие тоже, чтобы артефакт невозможно было засечь.

Только потом вспомнил о себе и перезарядил родовой перстень. Добавил ещё стихийных сюрпризов, рискуя переполнить артефакт. Но мы отправлялись не на прогулку в парк, так что предосторожность не помешает.

Я должен был быть уверен, что даже если что-то пойдет не по плану, риск будет минимальный. Рыжий сможет уйти тенями, а я использую перстень.

Хорошую иллюзию сбить сложно, но возможно. Так что на одну эту силу надеяться было бы неразумно.

По той же причине перед трапезой я перепроверил и оружие. Выбрал и для рыжего добротный кинжал.

В общем, к ночи я подготовился в полной мере.

Ужинали мы снова на улице. Сначала нам досаждали комары, но затем призрак предка устроил им эфирную бойню, создав барьер вокруг стола. Мелкие кровопийцы вспыхивали, словно светлячки, не долетая до своей добычи.

У княжны уже стало двое подопечных, так что она порхала между приютскими, мягко подсказывая им про манеры за столом. Гордей потешался над рыжим, который восхищенно таращился на ангела. Мелкий быстро освоился, и пусть жил тут на пару дней больше, но уже считал себя старожилом.

Прохор, уже охотно согласившийся сидеть вместе со всеми, притащил с собой блюдце с молоком и поставил его рядом на траву. Гаргулья послушно спустилась с крыши и усиленно делала вид, что угощается.

Ну хоть котят на улицу не притащили. Всё же они были слишком маленькие и им требовалось тепло и покой. И специальный кормление, за право заняться которым уже выстроилась очередь, судя по тому, как Прохор деловито объяснял рыжему особенности питания пушистых подопечных.

Дед усмехался, обводя взглядом застолье и периодически подмигивал мне. Патриарх выглядел умиротворенным. Ему не хватало вот таких оживленных вечеров за столом. Пусть и в странной компании, но зато душевной.

Я не стал выпытывать, куда он ездил уже не в первый раз. Захочет, сам расскажет. Главное, что самочувствие патриарха было хорошим — я проверил, осторожно касаясь его силой.

Когда завершу заказ, тогда и ускорю решение вопроса с его исцелением.

Такой был чудесный вечер, что меня немного разморило и совсем расслабило. Звучал смех, по всему саду разносился аромат травяного чая, стрекотали кузнечики и вспыхивали упрямые комары, искорками оседая на землю.

Напитавшись этой энергией жизни, я решительно поднялся и едва заметно кивнул Тимофею. Пора.

Зачарованную монету я отдал ему по пути. Мы прошлись пешком, чтобы отогнать сытую лень. Коротко объяснил принцип действия артефакта и также передал оружие. Второму он не удивился, а вот за монету поблагодарил и держал её с некоторой опаской, будто боялся сломать или потерять.

— А теперь скажи мне, Тимофей, что тебя связывает с Тучковым буяном? — нарочито спокойно спросил я.

Парень, по словам мастера воров, ни в каких незаконных делах не участвовал. Но вот средоточие не самых законопослушных людей отчего-то знал очень хорошо. Что-то тут не сходилось.

Пусть он не стремился к более приличному обществу, но и проводить столько времени на самом дне, чтобы настолько досконально его знать, тоже чересчур.

Клятва обезопасила меня от предательства, но не давала понять мотивацию. Неплохо было бы ее знать, когда человек вроде как будет прикрывать спину. Необязательно, но неплохо.

Рыжий ответил не сразу. Упрямо смотрел себе под ноги, отмеряя шагами пыльную брусчатку.

— Друг у меня был, — наконец тихо заговорил парень. — Из приютских тоже, выросли вместе. К Тучковским подался и сгинул там. Хочу достать того гада, что его погубил.

Высказался скупо и очень сухо, но я ощутил сколько боли стояло за этими словами. Месть. Что же, сильная мотивация.

— И ты знаешь какого именно гада? — уточнил я.

— Знаю, — Тимофей показательно сплюнул на тротуар в знак презрения. — Вот как раз вчера наконец выяснил.

Что рыжий собирается с ним сделать, я не стал спрашивать. Как и задавать другие вопросы. Тема для него явно острая, из тех где чужих советов и помощи не принимают. Мальчишка в своем праве, лишь бы в нужный момент эмоции не переиграли здравый смысл.

Мы подошли к распахнутым воротам и невольно замедлились. Пёс все также дрых возле забора и лениво приоткрыл один глаз. Я машинально прикоснулся к рукояти кинжала, что был за поясом.

Что-то меня тревожило в этом месте. Помимо его опасных обитателей.

— Как мы пройдем туда, где торгуют звездными осколками? — спросил я, внимательно вглядываясь в пространство за воротами.

Там никого не было, только свет падал от ярких огней питейного заведения, да слышны были пьяные песни оттуда же.

— Знак есть специальный, и слово, — объяснил рыжий. — Я это на себя возьму, а вы лучше помалкивайте.

Путь лежал мимо «Шальной», в один из проходов между низкими домами, сложенный из разномастного старого кирпича. Не выше трех этажей, но стоящие так плотно, что днем вряд ли сюда попадало солнце.

Эта «улочка» петляла и извивалась, и в итоге вывела к реке. Тут было просторнее. Земляной вал спускался к воде, где у длинных деревянных шестов покачивались выцветшие лодки. На кустах рядом сушились сети.

Вдоль берега уложили плиты, по этой своеобразной набережной мы и углубились в слободу.

Я знал, что тут раньше были складские корпуса и весовая контора, построенные в классическом строгом стиле одним очень зажиточным купцом. Но не ожидал, что выглядят они почти как дворец. Тем ярче выделяющийся в подобном месте.

Двухэтажные корпуса с конторой соединяли крытые галереи, к которым вели лестницы. А центральное здание украшал балкон с шикарным видом на Васильевский остров.

Дворец был обманчиво темен. Я заметил, что окна заколочены, но через щели пробивались крошечные лучи света. Видимо, местные не желали раздражать тот берег своим присутствием, лишний раз о нем напоминая.

Тут уже было более оживленно, возле здания мелькали тени. Но на нас никто не обращал внимания.

У подножия лестницы Тимофей остановился и придирчиво оглядел меня.

— Сделайте надменно-скучающее выражение лица, ваше сиятельство, — прошептал парень. — За своего вы всё равно не сойдете, проведу как денежного мешка.

— Кого? — спросил я скорее от неожиданности.

— И молчите, умоляю, — рыжий помотал головой. — Вообще делайте вид, что вас ничего не волнует. Не вмешивайтесь ни во что, хорошо?

Я многозначительно промолчал. Тимофей повздыхал и начал подъем. Я шел следом, ощущая как по спине пробежались мурашки. Это здание было защищено магией получше.

Получше, но не идеально. Спешная и неумелая работа. Напихали всех стихий под завязку, сигнальные точки странно расположили. Я нашел сразу же несколько слабых мест, пока поднимался. А вот из подвала фонило уже чем-то более приличным и знакомым.

Там, похоже размещалась лаборатория.

Что за знак подал Тимофей, я не увидел. Но это и слово «канарейка» сразу же расположили к нам охрану возле входа. Дверь перед нами не распахнули, но попытались гостеприимно улыбнуться. Скорее всего для меня старались.

Я, по совету рыжего, принял самый высокомерный вид из известных мне, и смотрел сквозь здоровяков, словно их тут не было. Но оружие их заприметил. Огнестрельное — у каждого висела кобура напоказ.

Внутри царил аромат порока.

Иначе и не назовешь ощущение от густого дыма, горячительных паров и потных тел, что валялись на подушках по всем огромному залу. Приглушенная монотонная музыка еще больше погружала в атмосферу запретных удовольствий.

Света тут почти не было, а большинство посетителей были в масках.

Были тут и девицы, из одежды на которых была лишь ее видимость. На манер восточных красавиц, они прикрывали нижнюю часть лица, выставляя остальное на всеобщее обозрение. Скользили между ложами, неся в руках подносы с напитками и закусками.