– Говоришь в точности, как моя матушка. Не удивительно, что вы подружились.

.

Пока молодой инкуб гремел вазами и тарелками на кухне, Вэл общалась с его отцом, надеясь, что не напрасно выпросила у Шепарда флэшку с информацией, относящейся к тайне следствия.

– Всё не так просто, как показывают в фильмах, – объяснял по видеосвязи мастер Лос-Анджелеса, сидящий в кресле в своём кабинете. – Довольно трудно не допустить ошибку, оценивая выражение лиц на записях камер. Я могу заметить на лице женщины признаки паники и страха, связать их с преступлением, а она в тот момент могла думать: «Боже, какой ужас! Кругом куча людей, полицейские с камерами, а у меня стрелка на колготках!»

– Я всё понимаю, доктор Хэлл. Клянусь, по результатам ваших исследований никого не посадят на скамью подсудимых! Я хочу немного сузить область поиска, начать тайную проверку с тех, чьё поведение покажется вам подозрительным. Если подозрения не подтвердятся, никто не пристанет к человеку с расспросами, чего же он испугался, когда нагрянули копы.

– Хорошо, я займусь вашими записями в эти же выходные, если вы передадите их с Алексом. У него суд в понедельник...

– Мне это известно, – спрятала улыбку Вэл. Родители – они всегда такие... родители! Не иди речь о родном сыне, мастеру города в голову бы не пришло заподозрить, что адвокат может забыть о назначенном его клиенту судебном разбирательстве. – Я прилечу утренним рейсом. Не переживайте за сына, ограбление банка его не разорит.

– Деньги меня волнуют в последнюю очередь, деловая репутация куда важней.

– Этот вопрос тоже прорабатывается. Спасибо за помощь.

Выйдя в гостиную, Вэл потрясённо ахнула: комната была озарена огоньками пламени и украшена расставленными по вазам розами. На столе был сервирован ужин на две персоны, блюда из лучшего ресторана Атланты источали изумительный аромат. Протянув ей хрустальный бокал, инкуб лукаво подмигнул:

– За счастье в личной жизни?

– Да. Пусть тебя полюбит самая расчудесная девушка из всех!

– А ты найдёшь свой путь к мужчине, без которого не можешь жить.

Возвращение в родительский дом – как визит в детство. В посёлке мантикор у скалистых берегов Миссисипи за десятилетия ничего не изменилось. Дом с верандой на сваях всё так же нависал над рекой, а на высоком противоположном берегу всё так же росли раскидистые деревья, по которым она лазила в детстве. Поросшие мхом скалы зияли теми же гротами, где она пряталась от дождя и играла в пиратов с друзьями.

Субботний барбекю в саду не имел ничего общего с его вампирской вариацией. Никто из родных не вырядился в платья и брюки от кутюр, многочисленные племянники носились босоногими и полуголыми, в заляпанных грязью и речным илом шортах. Племянницы щеголяли таким же чумазыми нарядами и лицами, получая максимум удовольствия от шашлыков, крылышек гриль, неограниченного сегодня лимонада и игр на природе. Вэл встретили радостными воплями, и дети повисли на ней, как шары на рождественской ёлке.

– Мама, глянь, кто пришёл! – присвистнул старший брат, офицер ФБР. – Я-то грешным делом думал, сестрица явится в отчий дом исключительно в моём сопровождении, после того как я, злоупотребив служебным положением, вытащу её из одиночной камеры очередного полицейского участка. И привезу сюда, чтоб спрятать в погребе от разозлённых копов!

– В Атланте заключение в камеру мне не грозит, – самоуверенно возразила Вэл. Подумала и добавила: – В Лос-Анджелесе тоже.

– Да уж, наслышаны о твоих подвигах, – рассмеялись сёстры и невестки, снимая с неё детей и в свою очередь обнимая её.

– Так, сегодня никаких разговоров о работе! – нарочито строго напомнила мать. – Привет, младшенькая, ещё помнишь, которая из комнат твоя?

Комната тоже не изменилась с детства, если не считать регулярно обновлявшихся обоев. Единственное усовершенствование было здесь произведено двадцать лет тому назад: в ожидании приезда молодожёнов родители заменили узкую койку на двуспальную кровать, занявшую почти всё свободное пространство. Развод дочери на интерьер никак не повлиял: кровать осталась на своём месте, каждый раз напоминая, что когда-то она спала в ней не одна.

Те же непрошеные воспоминания нахлынули на Вэл вечером, когда, управившись с уборкой, она сбежала из опустевшего сада на берег реки. Машинально прошла по заросшей тропе к укромной заводи, в тихой воде которой плескалась рыба, блестя чешуёй в лучах заходящего солнца. Как наяву ей представился муж с азартно блестящий серыми глазами, ловко подсекающий большеротого окуня.

– Ого, этот малый – символ штата, за такого лишнее очко! – восклицает Брэд.

– Неправомерное требование, прокурор, одна рыба – один балл, не вносите правки в утверждённый договор! – возмущённо вопит она, опережающая теперь мужа как раз на тот самый единственный балл. Таймер отщёлкивает последние минуты сражения и сокращение разрыва в счёте ей страшно не нравится!

Она смотрит на свой поплавок, стараясь загипнотизировать его на поклёв, но тот застыл, как замороженный. Остаётся минута, лидерство за ней, но тут у мужа леска уходит под воду! С радостным кличем он дёргает удочку, в синее небо взмывает искрящаяся на солнце рыбка... и следом взвивается чёрная молния, лихо проглатывающая чужой улов и оставляющая болтаться в воздухе пустой крючок.

– Ты не адвокат, ты жулик! – кричит смеющийся муж. – У нас равное количество очков, это ничья!

– Ничего не знаю, в моём ведре рыбы больше, – облизываясь, опротестовывает заявление приземлившаяся Вэл, довольно засовывая морду в широкое ведро и обозревая добычу. – Победа за мной, так что чистишь всё ты.

– Надо в судьи подаваться – тогда последнее слово в споре прокурора с адвокатом всегда будет за мной, – глубокомысленно изрекает муж, сматывая удочки и подхватывая оба ведра.

– Только не дома, – хихикает Вэл, вприпрыжку несясь впереди него. – И чего ты тянешь с участием в выборах на должность судьи? У тебя прекрасный послужной список, опыт работы как в адвокатуре, так и в прокуратуре, у тебя есть все шансы на избрание.

– Тогда я ещё больше времени буду проводить в залах заседаний и ещё меньше – дома.

– Не преувеличивай, время друг для друга у нас всегда найдётся, – обернувшись через плечо, клыкасто улыбнулась и подмигнула Вэл. – Брак не должен препятствовать исполнению мечты! Хотел стать судьёй – стань им!

Ночью, утомлённые страстью, они лежали на широкой постели, смотря на яркие звёзды и слушая убаюкивающий шум волн. И разумеется, именно этот редкий момент абсолютного счастья и умиротворения муж счёл самым подходящим для возвращения к неудобной теме.

– Заклинание связывания жизней предотвращает смерть от несчастного случая, но не от старости, а средний срок жизни оборотня – два века, – обронил он.

– А вампира – всего на полвека больше, – простонала Вэл и тщетно попыталась отвлечь супруга поцелуями.

– Не мой случай: в гибридах слишком много силы, мы живём куда дольше всех прочих Иных. Ты это прекрасно знаешь, как и то, что вампиры могут подарить своим любимым совместную долгую молодость, уравнять сроки их жизней.

– Угу, надо только каждый день глоток твоей крови выпивать, – наигранно испуганно распахнула глаза Вэл.

– Для тебя это совсем неприемлемо? – прошептал в темноте муж, поворачиваясь на бок и прижимая её ближе к себе. – Кровь – довольно-таки недурной на вкус напиток. Хм-ммм, вижу, аргумент вышел так себе. Вэл, ты же понимаешь, что я безумно боюсь в будущем (пусть в очень отдалённом, но которое непременно в итоге наступит) остаться без тебя? Тебе совсем меня не жалко?

– Мне жалко кусать тебя до крови, даже внутреннему зверю жалко, – проворчала Вэл. – Спутник жизни у меня один-единственный, всего искусаю – с чем останусь?

– Укусить я и сам себя могу, – не повёлся на шутку муж. – Вэл, всего один глоточек...

Эх, судьба её тяжкая! Полюбила вампира – полюби и вкус крови, так выходит?