– Нет, не в курсе… Расскажи мне, насколько. А лучше, покажи.

Два раза его просить не надо было. Ричард опустился рядом, обхватил меня за талию, притягивая ближе, горячие губы коснулись нежной кожи на моей груди, опаляя и вызывая трепет. Он был так ласков и терпелив, потихоньку разгонял страсть по моим венам, словно понимал, что меня не взять наскоком. Хотя почему «словно»? Он всегда умел уловить, что у меня на душе.

Но всё равно несмотря на нежность, поцелуи казались требовательными, а дыхание обжигало кожу, заставляло сердце колотиться, как бешеное, откидывать голову, запускать пальцы в его волосы, полностью отдаваться чувствам. С губ срывались отдельные стоны и рваные вздохи, и я уже не отличала своё дыхание от его, своё сердцебиение от гулкого стука его сердца. Словно мы стали единым и целым.

Его пальцы оглаживали мои бёдра, касались легко, дразняще, заставляя шептать, умолять о больше. Глаза Рича казались сейчас тёмным сосновым лесом, в котором мне было нестрашно заблудиться.

Чувства переполняли меня пульсирующими волнами, пока не взорвались внутри, откликаясь удовлетворением. Я обхватила Рича ногами, боясь отпустить. Касание губ как финальная точка, после которой мы откиднулись на жёсткие шкуры, отдавшись блаженной неге.

Как хорошо! Как можно было забыть, что это бывает так прекрасно? Мне хотелось смеяться, но сил совсем не осталось. Сквозь сон я почувствовала лёгкий поцелуй, коснувшийся лба.

– Ты неистовая Элен, – усмехнулся муж. – Всё, что ты делаешь – делаешь с отдачей и страстью.

– Кто бы говорил, – пробормотала я, уютнее устраиваясь на его плече. – Знаешь я… была замужем в прошлой жизни. Но это не принесло мне ничего хорошего. А с тобой я счастлива.

– Я сделаю всё, чтобы это так и оставалось.

– Спасибо, Рич, – сквозь сон сказала я. – Я люблю тебя…

Наверное, не будь я такой сонной, я бы ни за что не сказала это вслух. Но сейчас меня наполняли удовлетворение и приятная усталость, я была как никогда уязвима, и произнесла это вслух. А может, просто давно хотела произнести? Я тут же услышала:

– Я тоже люблю тебя, знаешь же.

Я улыбнулась и уткнулась носом в его шею. Засыпала, окружённая его запахом и теплом его тела. И как будто так и нужно было. Нет лучшего рецепта для здорового сна, чем близость любимого мужчины рядом.

После такой ночи вылезать из постели категорически не хотелось. Ещё и Никс пришёл к нам под утро, утробно урча, что окончательно сбило меня с рабочего настроения. Хотелось растянуться на мягких шкурах, прижаться к Ричу и провести незабываемый медовый месяц в горах – ну хотя бы три дня, если на то пошло дело.

Но я железный человек, да такой, что Роберту Дауни-младшему и не снилось! Потому я не только встала сама, но и мужу с котом не дала покоя.

– У нас куча планов! – сообщила я воодушевлённо. – Нечего валяться!

Несчастные застонали, каждый в своей манере, подарили друг другу полные понимания и мужской солидарности взгляды, а затем дружно отвернулись к стеночке и подозрительно затихли. Не жаворонки, что поделать.

Оставив их досыпать, я покинула нагретый домик, ухнув в утреннюю горную прохладу, словно в прорубь с головой. Морозная дымка висела над покрытой инеем травой. Я плотнее запахнула меховой воротник и направилась к палаткам.

Меня встретил довольный собой Макс, у ног которого сидел один их шахтёров. Вид у него был так себе, судя по глазкам в кучу, его здорово приложили головой.

– Что за привычка решать всё насилием? – покачала головой я, подбоченясь. Макс широко улыбнулся.

– Отличная привычка, попробовала бы сама – всегда бы поступала так же. Этот братец пытался перед самым рассветом, когда темнее всего, украсть одну из наших лошадей и сбежать.

– Ты уже допросил его?

– Обижаешь, Элен, первым делом.

Шахтёр вздрогнул, взгляд его обрёл осмысленность. Он кинулся ко мне, но Макс ногой отрезал ему путь, так что он просто упал ниц и взмолился:

– Миледи, прошу, будьте милосердны! Мне нужно было кормить семью, а в шахтах сейчас много не заработаешь! Я не делал ничего плохого, клянусь!

– Зачем же пытался сбежать ночью, если не делал ничего преступного? – спросила я вкрадчиво, нависнув над бедолагой. Он икнул.

– Велено было докладывать о любых происшествиях в шахтах!

– Кому?

– Лично мэру!

Я кивнула. У меня, собственно, было всего два варианта, кто мог оказаться связным Моники, и не было никаких сомнений, что королева не стала бы общаться с шахтёрами напрямую. Мэр или счетовод – вот в чём был вопрос, и даже имея признание шахтёра, я полагала, что виноваты оба.

Макс посмотрел на меня с уважением.

– А ты умеешь быть угрожающей!

Приходилось иногда, что поделать. Начальник обязан уметь вызывать трепет у подчинённых, даже если никогда не использует этот навык.

– Вы ходили в шахты добывать кристаллы по заданию мэра? – спросила я, попытавшись звучать чуть мягче. Если мои методы допроса хвалил Макс, наверное, я перегибала.

Шахтёр торопливо закивал.

– Иногда приказывали! Давали зелье, вот как у вас, чтобы маску пропитать, нужно было незаметно добыть, сколько говорили. Иногда пару штук, иногда с десяток – немного. Главный приказ был молчать, иначе…

Он всхлипнул и понуро опустил руки.

– Если узнают, что рассказал вам, моя семья…

– Ваша семья будет в безопасности, – услышала я и обернулась, приветствуя лохматого Рича улыбкой. – Мэр угрожал вам, но тогда он был главным в Змеином Пике. Теперь всем распоряжаемся мы, и не допустим, чтобы кто-то пострадал из-за его махинаций.

Макс хохотнул.

– Вот дожили, ты обещаешь людям защиту, пока твоя жена задаёт вопросы с таким лицом, что я сам боюсь что-то не так сказать! Вы ролями поменялись?

– Всегда интересно попробовать себя в новом образе, – добродушно протянул Рич, лениво потягиваясь. Он как никогда напоминал Никса, который, к слову, вальяжно устроился на его плече. На моём плече этой быстрорастущей заднице было уже маловато места.

– Образ мягкотелого лорда под каблуком деловой леди?

– Зарываешься, Макс. Я могу и напомнить, насколько я мягкотелый…

– Мужская дружба – слишком сложное для моего понимания явление, – покачала головой я, наблюдая за их угрожающими переглядками. – Пойду лучше найду Грэга.

Возвращения старшего по шахтам в компании моего мага пришлось подождать. Зато я успела позавтракать, вернее, меня отловил муж и заставил сесть и поесть. Не знаю, о какой мягкотелости говорил Макс – спасения нет от этого тирана!

Наконец, Грэг и Эдгар, сияющие, как медные пятаки, явились под наши светлые очи. Маг без сомнений отнял у нас остаток еды, пока шахтёр, убедившись, что рядом нет лишних глаз и ушей, разложил на столе тряпицу, внутри которой оказалась целая россыпь разноразмерных кристаллов. Они переливались в утреннем солнце, совсем как те мелкие камни, которыми было расшито моё свадебное платье. Только вот эти были куда крупнее и ярче.

– Можем попробовать снять чары с шахтёров, – произнёс Эдгар, не переставая жевать. Походные условия выбивали из вальяжного мага всякие манеры.

– Будет сложно?

– Принцип отражение проклятия похож на то, как ты избавилась от магии в чае, когда Ниоши хотел тебя травануть, – пояснил Эдгар. – Но оно сидит куда глубже в крови шахтёров, особенно тех, кто провёл много времени в шахтах. Быть может, магия гриба – единственное, что держит их в живых, и едва проклятие спадёт, ничто больше не будет поддерживать их тела.

Грэг побледнел, я недовольно поджала губы.

– Они могут погибнуть?

– Скажем так: я бы рекомендовал мгновенное вмешательство врача.

Легко говорить! Как будто у нас тут была целая больница с лабораториями: и проклятие сними, и помощь окажи, и реабилитацию организуй.

– Поедем в город, – предложил Рич. – Местный лекарь, Вилфред, ещё при моём деде служил, у него огромный опыт.