До конца учебного года оставалась чуть больше трех месяцев. Мне было жаль, что я оказалась здесь так поздно. Я не смогу вдоволь налюбоваться этим незнакомым для меня внешним миром, как и не смогу пережить лучшие и худшие воспоминания юности.

— Серьезно? Такие вещи как библиотека и ухоженный школьный сад только для вида и служат, Келли. Не ведись на красоту. Тебе ли не знать, как внешность обманчива? — упрекал меня братец.

Мы как раз вышли из библиотеки во двор, когда Нил указал рукой и обвел взглядом площадь, окружающую школу.

— Ну вот и смысл во всем этом? Школа — это ад. Здесь пытают наши умы, промывают мозги и делают из нас законопослушных роботов. Не верь красивым фасадам.

Нил однозначно ничего не смыслил в школьной романтике. Он и не догадывался, что именно в такой вычурной обстановке и должны происходить лучшие сказки: первая любовь и первые слезы, первый поцелуй и первое «прощай навсегда»…

Из-за мыслей о том, сколько этот школьный двор и библиотека повидали влюбленных парочек, в моем горле образовался комок, а на глазах навернулись слезы. Конечно же, я завидовала этому двору и этой вычурной библиотеке. На моих глазах ничья любовь не зарождалась. Ни раз!

Кстати, о первой любви… Когда Нил обвел руками весь двор, краешек моего глаза зацепился за силуэт стоящей поодаль девушки. Губы ее выглядели алыми словно красные розы, волосы длинными и блестящими на свету словно шелк, а школьная форма так гармонично подчеркивала фигуру, что девушка напоминала собой красивую статую или грациозную виолончель, а не простую смертную. Смотреть на нее одно удовольствие.

— Нил, кажется, я влюбилась, — пробормотала я, когда пара ее голубых пронзительных глаз посмотрела в мою сторону.

Братец тогда тоже перевел взгляд туда, куда я смотрела. Он тут же кивнул и побежал в сторону этого прекрасного существа. Он приблизился к девушке, что-то сказал ей на ушко, и они теперь уже вдвоем вернулись ко мне. Теперь эта похожая на ангела девушка снизошла до меня, она стояла напротив, а я же в тот момент позабыла обо всем, даже о том, как дышать.

— Ты… ты же ничего странного ей не сказал? — шепнула я брату, стараясь спрятать румянец.

Нил покачал головой и откашлялся:

— Кхм, Келли, будь добра, познакомься с Соней. Соня, это моя сестра Келли. Со следующей недели мы будем вместе учиться.

— Привет, Келли, надеюсь, мы с тобой подружимся, — Соня протянула в мою сторону белоснежную руку, и ее неземная красота подобна лучику солнца озарила мой мир.

— Кстати, Соня и я встречаемся, — тут же выпалил братец.

Мой мир в один миг вновь окрасился в черный цвет.

— Кошки или собаки? — спросила я серьезным голосом и в самой что ни на есть серьезной манере (иначе говоря, с кирпичным лицом).

— Определенно кошки. Собаки почему-то меня не очень-то любят, — призналась Соня.

Она отвечала уже по меньшей мере на сто первый вопрос, но все еще улыбалась. Эта девушка все больше и больше казалась мне ангелом, снизошедшей до с небес до этой грешной земли.

— Кроме шуток, собаки и правда рядом с Соней ведут себя дико, будто с ума сходят, — усмехнулся мой брат.

Ну да, защитить девушку от собак силенок у этого труса хватит.

— Они просто глупые и не понимают ее очарования, — буркнула я.

Пока возвращались из школы домой, мы с Нилом приняли решение сначала проводить Соню. Всю дорогу до ее дома я осыпала ее вопросами, чтобы понять, насколько вменяема эта чудесная девушка. Нет, ну правда, кто в здравом уме решится встречаться с моим глупым братом? Да он же повернутый на онлайн шутерах игроман, у которого общение с девушкой ограничивалось только разговорами с сестрами!

Но оказалось, Соня и правда вполне осознает все сильные и слабые стороны Нила. Она знала, что он не умеет списывать и запоминать формулы по геометрии, но при этом ловко достает игрушки из автоматов и легко получает вещи высокого класса в играх. Что он неудачлив в лотереях и на экзаменах, но при этом его безумно любят животные и старики.

Удивительно… Раз Соня и правда готова мириться с подобным и даже при этом обнимать его и целовать, то это и есть истинная любовь, о которой пишут в романах?

Но все же, как бы сильно они не подходили друг другу, я все равно была жутко зла. Как только Соня пропала из зоны видимости и ушла к себе в дом, я начала протестовать:

— Ты ее не достоин, — заявила я, все еще пребывая в смятении и, может быть, слегка в гневе. — Соня слишком хороша для тебя!

Эта девушка хоть и была нашей сверстницей, но оказалась по-настоящему классной, а для меня и вовсе особенной: она любила чтение не только комиксом и веб-новелл, но и книг по физике и астрономии, она изучала как профильный предмет биологию и рисовала, когда находила для этого свободное время.

— А я думал, что твои потенциальные жертвы только мужчины в возрасте от семнадцати до сорока пяти лет.

— Сейчас ты станешь первой моей жертвой! — я показала Нилу сжатый кулак. — Да и вообще-то не до сорока пяти, а до сорока семи… Александру Скарсгарду столько исполнилось, — мой голос затихал с каждым словом.

Теперь, когда высказалась и накричала на Нила, в груди у меня вместо ярости пробудилось тяжелое металлическое послевкусие.

Выходит, у Нила действительно появилась возлюбленная. Оказалось, он уже испытал чувство первой любви. Думаю, мне просто не хотелось в это верить. Конечно же, я злилась на него сейчас не потому, что он сделал это первым. Просто впервые я поняла, что заточение в особняке лишило меня намного большего, чем я думала. Я и не подозревала, что дом лишит меня не только адекватной матери, детства и светлого будущего, но и даже отберет у меня право знать все о личной жизни брата — единственного моего друга.

Да и Соня, думаю, мне понравилась не из-за того, что она такая красивая и чудесная, словно фея. Нет, без этого, безусловно, тоже не обошлось, ее красота сыграла немаловажную роль в моей к ней моментальной привязанности. Но все же в большей степени мое сердце одолевало при взгляде на нее не желание прикоснуться и подружиться… Меня с головой поглотил восторг и лютая зависть.

Ведьмы — греховные существа, и моими грехами, как их потомка, были не гордыня, похоть, и даже не чревоугодие, я была на стороне зависти, гнева и жадности. Именно они создавали меня, именно они пробуждали во мне неконтролируемое желание заполучить то, что мне недоступно. Гнев стимулировал жадность, жадность пробуждала аппетит и зависть к тем, кто уже имеет то, что я заполучить не могла. Как итог: я всегда жутка зла. Это порочный, замкнутый круг. Так что, если подумать… Наверное, смотря на Соню, мне просто хотелось выглядеть и вести себя как она. Любить растительность и все живое не потому, что однажды мне пришлось бы стать ведьмой. Любить рисование и рисовать не потому, что это пентаграммы и проклятые портреты, от которых зависит моя жизнь или жизни других людей, а потому что нравится держать кисть в руках и видеть, как из-под этих самых рук выходят чудесные вещи. Нормальные люди ко всему относились нормально, а не в плохом смысле этого слова «по-особенному». Я же во всем видела дурной подтекст — проклятый, грязный, греховный.

— Почему ты не рассказал мне? — внезапно даже для самой себя спросила я, хотя и не хотела поднимать эту тему.

Нил нахмурился и стал еще чуть более неуверенным. Будто я заставляла его не признаться в чувствах, а на всеобщее обозрение оголиться и на площади без брюк станцевать. Было видно, насколько ему не по себе, но именно из-за этого его чувства стыда и робкого самоуничижения я чувствовала, как пожирающие мое сердце ярость и грусть наконец-то отпускали меня.

— Я хотел рассказать… Честно хотел. Но потом решил, что лучше сделаю это позже, например, когда тебе можно будет покинуть особняк… Мне не хотелось, чтобы ты узнала о моей первой любви только с моих слов. Ты постоянно проводишь время с книгами и сериалами, мне не хотелось, чтобы ты воспринимала меня или Соню как героев очередного сериала или романа. Мы ведь не чужие, между нами не должно быть недосягаемого барьера типа экрана.