— На основании полученных улик, — ответил Годдард. — Так вы разрешите осмотреть ваши вещи?

— Мне нечего скрывать, но сам факт подозрений… он… он просто оскорбителен!

Пока Мюриэл препиралась с инспектором Годдардом, Айрис подошла к миссис Пайк и спросила шепотом:

— Что происходит?

— Сама не знаю, — ответила та. — Инспектор пришёл, и опять спрашивал про одежду… Я вам говорила, помните? А потом…

Миссис Пайк не договорила.

Мюриэл, поняв, что всё равно не сможет воспрепятствовать полицейским осмотреть её вещи, пропустила Годдарда и детектива-сержанта Леннокса в комнату.

На лице её застыла яростно-высокомерная маска. И ни капли страха или хотя бы колебания.

— Мама? — послышалось сбоку.

В дверь, которая вела с лестницы, вбежала Энид. Вот с её лица маска наконец-то спала: она была напугана, глаза глядели умоляюще.

— Что случилось? Почему… Почему здесь полиция?

— Всё в порядке, Энид, — Мюриэл Вентворт властным и уверенным движением обняла дочь за плечи. — Эти господа из полиции думают, что я как-то причастна к… к той истории… Уму непостижимо!

Энид схватила мать за руку и судорожно стиснула пальцы — как ребёнок, который ищет защиты:

— Нет, нет! Этого не может быть… Ты же… Это какая-то ошибка!

— Конечно, ошибка! Скоро всё выяснится, не переживай… — Мюриэл прижимала Энид к себе.

Айрис и без того было плохо видно, что происходило в комнате Мюриэл, а потом Леннокс открыл дверцу шкафа, и та окончательно перекрыла обзор.

Все замерли в ожидании.

Наконец дверца закрылась. В руках инспектора Годдарда была вешалка, на которой висел кардиган ярко-горчичного цвета с крупными деревянными пуговицами; на каждой из пуговиц было вырезано и даже частично инкрустировано золотистым металлом что-то вроде герба.

— Миссис Вентворт, это ваш жакет? — спросил инспектор Годдрад.

Мюриэл переглянулась с начала с дочерью, потом посмотрела на миссис Пайк, словно прикидывая, не выйдет ли солгать.

— Это мой кардиган, — ответила она наконец, надавив на последнее слово.

— Давно он у вас?

Мюриэл слегка скривилась. Видимо, ей не хотелось признаваться в том, что вещь была не исключительно новой, никак не последнего последнего сезона.

— Довольно давно, лет пять-шесть, — сказала она.

Миссис Пайк рассерженно фыркнула и вставила:

— Леди Клементина подарила этот кардиган на Рождество пятьдесят шестого года. Она осенью ездила на континент с леди Гор…

— Спасибо, миссис Пайк, — вежливо, но сурово оборвал её инспектор Годдард. — Но сейчас мне нужны ответы миссис Вентворт. Миссис Вентворт, вы можете сказать точнее, когда у вас появился этот кардиган?

Мюриэл сглотнула и притворно равнодушно произнесла:

— Думаю, миссис Пайк права. Да, это подарок на Рождество. Только не уверена, какого года… Клементина подарила мне этот кардиган, а дочкам свитера, тоже от Теодоро Фоскарини.

Инспектор Годдард чуть сдвинул кардиган на вешалке, чтобы увидеть белый ярлычок.

— Итак, вы подтверждаете, что этот жёлтый жакет… простите, кардиган, изготовленный компанией «Теодоро Фоскарини», принадлежит вам? — произнёс Годдард.

— Да! Сколько можно повторять одно и то же?

Мюриэл опустила руку, которой до того прижимала к себе взволнованную Энид, и даже слегка отодвинулась от неё. Она так и не переступила порог комнаты, будто та была ей отвратительна от того, что там сейчас хозяйничали полицейские.

— Миссис Пайк, Мюриэл, что здесь происходит?

Все обернулись на голос Дэвида Вентворта. Он стоял в дверях, ведущих на лестницу, а за его спиной маячило перепуганное личико Мэри. Видимо, это она позвала его.

— Добрый день, — поздоровался Годдард. — Я, с позволения миссис Вентворт, произвожу осмотр её вещей.

— С какой целью? — в голосе Дэвида слышались недобрые нотки.

— Я здесь с одной целью, сэр Дэвид, — ответил инспектор. — Если вы не возражаете, я продолжу делать свою работу. — Он повернулся к Мюриэл: — Миссис Вентворт, вы надевали этот кардиган в день исчезновения леди Клементины Вентворт?

— Не уверена… Возможно… — ответила Мюриэл. — Хотя маловероятно. Это был август. Вряд ли было настолько холодно.

Миссис Пайк втянула воздух — наверняка, чтобы снова обличить Мюриэл Вентворт, но инспектор Годдард заговорил первым:

— У меня есть показания троих человек. Они говорят, что в тот день после обеда похолодало, и вы были именно в этом кардигане.

— Вполне возможно. Не буду отрицать. Это преступление — носить кардиганы в августе?

— Мне нужно будет забрать его на экспертизу.

Айрис прикрыла ахнула, вовремя прикрыв рот рукой.

Раз требовалась экспертиза, то, получается, инспектор Годдард рассчитывал найти что-то на кардигане. Следы крови? Через столько лет?

— Какого рода экспертизу? — спросила Мюриэл. — В чём вы меня обвиняете?

— Ни в чём, пока не проведем дополнительные исследования. Но если мои предположения подтвердятся, тогда да, может быть выдвинуто обвинение…

— Инспектор, вы можете объяснить, что за экспертиза? И при чём здесь этот кардиган? — спросил Дэвид.

— Для начала мне нужно задать миссис Вентворт ещё несколько вопросов. Мы можем сделать это в участке… Или, может быть…

— Я не буду отвечать ни на какие вопросы без адвоката! — заявила Мюриэл. — Я не понимаю, в чём меня обвиняют! Дэвид, — повернулась она к нему, — поверь, я понятия не имею, что происходит. Это какая-то ошибка!

— Инспектор, — произнёс Дэвид, — нам нужно вызвать адвоката или вы всё же объясните, что это за история с кардиганом?

Инспектор Годдард сложил кардиган и передал Ленноксу, у которого наготове был плотный непрозрачный пакет.

— Хорошо, — сказал Годдард. — Я поясню. Была проведена дополнительная экспертиза. На этот раз её проводили очень хорошие специалисты в Лондоне, и они обнаружили то, что пропустила местная лаборатория. На броши леди Клементины, на правой серёжке и на застёжке юбки были обнаружены волоконца шерсти. Это козья шерсть, предположительно кашемир, окрашенная в тёмно-жёлтый цвет, вроде этого, — Годдард указал на пакет в руках детектива-сержанта Леннокса. — Краситель был использован очень специфический, редкий, и по нему мы можем очень точно сравнить волокна с кардигана и те, что были найдены на теле.

По лицу Мюриэл расплывалась мертвенная бледность, её губы дергались, но изо рта не вылетало ни звука, точно зубы сцепились намертво. Айрис подумала, что Мюриэл сейчас или упадёт в обморок, или её стошнит.

Энид схватила мать за руку и начала трясти, бормоча что-то бессвязное:

— Мама!.. Мама, как это… Мы… мы же не…

По щекам у неё, оставляя дорожки туши, потекли слёзы.

— Это ничего не значит, — Мюриэл всё же пришла в себя. — Мало ли когда на одежду могли попасть эти, как вы говорите, волоконца!

— И когда же, миссис Вентворт? — спросил Годдард. — Когда, при каких обстоятельствах серьги леди Клементины или застёжка её юбки оказывались так близко от вашего жакета, что за них зацепились шерстинки?

— Я не помню! Это было шесть лет назад.

— Эти волоконца найдены в том числе и внутри образца земли, забившейся в застёжку юбки. Это значит, что тело сначала тащили спиной по земле, потом за застёжку зацепился предмет одежды, связанный из жёлтой шерсти, а потом тело снова тащили.

Дэвид шагнул к Мюриэл:

— Ты?!.. Как ты могла…

В его взгляде были столь сильные ярость и боль, что Айрис испугалась, что он сейчас набросится на Мюриэл. Не одна она так подумала, потому что миссис Пайк схватила его за локоть, а детектив-сержант Леннокс преградил ему путь к Мюриэл Вентворт.

— Это не я! — выкрикнула тем временем Мюриэл. — Дэвид, ты же знаешь, что я не могла! Не могла! Неужели ты поверишь, что я могла это сделать?.. Это не то, что ты думаешь!

— А что? — хрипло выдохнул Дэвид. — Что это тогда?!

— Я не… Я не знаю, как это объяснить. Ты же знаешь, что я всегда…

— Да прекрати ты врать наконец! — разрыдалась вдруг Энид. — Ты… Ты своим враньём… Ты это всё придумала! Зачем я только… Господи, какая я дура, что послушала! Какая я дура!