Я молчал, потупив взгляд и не зная, что ответить.
— Акито, пойдем! Чего ты ждешь? — Рэй в нетерпении схватил меня за руку и потащил на выход из беседки, где нас уже ждала растерянная Шира.
Но я не сдвинулся с места. Одернул руку и, наконец, поднял голову, посмотрев матери в глаза.
— Ты отправила Изму и то письмо, когда вы заключили пари? То есть, спустя несколько своих жизней?
Она все таким же спокойным и заботливым тоном ответила:
— Все так.
— Тогда почему, раз, став могущественной небожительницей в этой жизни, ты сама не отправилась нас найти. И не сделала этого сразу, а ждала какого-то глупого спора? Ведь прошло столько лет с тех пор, как ты исчезла из наших жизней в тех мирах, прежде чем мы с Рэем встретились и пришли сюда. Я просто не понимаю, почему? Зачем было поступать так сложно и долго?
Госпожа Анна тяжело выдохнула, и ее прекрасное лицо исказилось тенью печали. Грустным, но все таким же ровным тоном она продолжила говорить.
— Жизнь Парадокса не так проста. В ней со множеством прожитых лет появляются другие ценности, другое мировоззрение, приоритеты и само восприятие жизни как таковой искажается и преображается до неузнаваемости, радикально отличаясь от обычного человеческого представления. Эмоции, чувства и мысли меняются снова и снова с каждой прожитой жизнью, тускнея и растворяясь тем больше, чем дальше от них уносит судьба. Можешь ли ты вспомнить, что было во вторую среду октября четыре года назад? Ты ведь жил в этот день, где-то был, что-то активно делал, о чем-то думал. Но, поскольку после этой среды было большое множество других прожитых тобой дней, то ее события лишь органично вплелись в канву происходящего и пережитого, и остались там как фон твоего существования. Это было, и это прошло.
Она с грустью вздохнула, продолжая увлекать за собой в поток ее мыслей и рассуждений, погружать в ее реальность.
— Я не прошу полностью меня понять. У вас это все равно не получится. Я лишь хочу попытаться объяснить вам свою позицию, дать взглянуть на существование с моей точки зрения. Представь, что ты, к примеру, персонаж знаменитой земной книги о волшебниках и чародеях — Гарри Поттер. Вот ты с друзьями в сказочном мире, учишься в старинном замке и летаешь на метле, сочиняя заклинания. Как вдруг однажды, страница переворачивается, а далее за ней боги из типографского пантеона разместили тяжелый роман-эпопею, скажем, Войну и мир. И вот ты уже не мальчик-волшебник, а подпоручик, не на метле, а на лошади, скачаешь сражаться с Наполеоном, и все мысли не о волшебной палочке, а о том, не подведет ли в самый ответственный момент старое ружье. Но и на этом книга не заканчивается, и новая страница приносит на себе текст чего-нибудь будоражащего из Стивена Кинга, а затем легкий одноразовый женский роман. Вполне может выпасть и раздел из поварской книги, и инструкция к микроволновке. А ты все несешься безвольным персонажем, деформирующимся от страницы к странице, теряя себя прошлого, забывая все предыдущие главы, адаптируясь в жанре новых и новых историй.
— Но ведь то — книги, а это — реальность. Как их можно сопоставлять? И вообще, я ведь не об этом.
— На самом деле, вымысел и реальность связаны между собой гораздо прочнее, чем ты можешь представить. Тем более что книги — это прямое отражение настоящего.
Тут вмешался Рэй.
— Ты просто заговариваешь ему зубы. Все верно, мы не сможем тебя понять и, я уверен, простить тоже не сможем. Поэтому больше нет никакого смысла терять здесь время. Нам нужно искать способ сохранить свою жизнь в реальном мире, с реальными проблемами, а не слушать всю эту чушь и сказки о литературных персонажах и о том, как же тебе тяжело живется в своих Небесных чертогах.
— Как ты разговариваешь со своей матерью? — Не выдержала и повысила голос Изма, слегка выйдя вперед.
— Она мне не мать. И она сама это прекрасно осознает. Та женщина умерла много лет назад в совершенно другом мире, предпочтя после этого расстаться с нашей историей, как и со всеми предыдущими, ничего для нее не значащими сюжетами.
— Ты прав, Рэй. Люди меняются, поэтому, если хочешь действительно сохранить кого-то неизменным — сохрани его в своем сердце. Не пытайся отыскать в самом человеке его же вновь спустя долгое время. Ты найдешь там лишь отражение его прошлого.
Обстановка все более накалялась. Не так я себе представлял воссоединение с мамой. И не так хотел получить ответы, узнать правду. Но все же, все сложилось, как есть.
— Могу я узнать еще кое-что? — Чтобы окончательно расставить большинство точек над «i», спросил я. — Как же все-таки мои родители умерли в той жизни?
Очередная грустная затронутая тема снова омрачила лицо Госпожи Анны. Но не настолько, чтобы вызвать у нее хотя бы чуть большую реакцию, чем просто печальный и сочувствующий взгляд в мою сторону.
— Не знаю, что рассказывала тебе бабушка. Но мы с отцом правда очень сильно любили тебя, Акито. А в тот злосчастный день, мы попали в страшную аварию, и эта автомобильная катастрофа унесла наши жизни.
Вот так просто? Мудрый, познавший не одну жизнь Парадокс и умелый опытный дверотль просто разбились на машине? И все то, что мне столько раз отвечала бабушка, действительно оказалось правдой?
Прочитав это выражение разочарования на моем лице, Госпожа Анна добавила:
— Вижу, ты ожидал услышать нечто не столь банальное, а более загадочное и удивительное. Но ничего не нужно чересчур драматизировать или приукрашать. Вещи и события, как бы тяжело не было в них поверить, случаются. И этого не изменить. Остается только принять все как есть и жить дальше. К н и г о е д . н е т
Я чувствовал, что морально полностью истощен и подавлен. Боль и грусть во мне, что годами копились внутри, наконец нашли выход и цель — того, кто мог прояснить для меня эти вещи.
— Должно быть, ты скажешь, что нельзя так сильно вмешиваться в прошлое, изменять судьбы, или найдешь еще какие-то отговорки и оправдания. Однако, ответь: раз в этой жизни ты настолько могущественна, что смогла так сильно повлиять на наши судьбы, вмешиваясь в другие миры, то почему не сделала так, как многим было бы лучше, почему ты не вмешалась и не спасла отца?
За этим вопросом последовало долгое и тяжелое молчание. Казалось, я поставил ее в тупик, и теперь мать не могла подобрать слов. За нее ответил Рэй.
— А сам не догадываешься? Она просто не подумала об этом. И действительно, а зачем? Когда ты уже давно другая личность, живешь другой жизнью, отпустила и забыла всех, кто был когда-то дорог. Более того, когда ты могущественный живущий вечность небожитель с другого рода заботами и хлопотами, о таких мелочах, как чья-то жизнь, оборвавшаяся очень давно, где-то в другой главе, даже и вспоминать не хочется. Ведь так?
На это Госпожа Анна не хотела или не могла ничего ответить. Лишь опустила голову и какое-то время просто молчала. Затем нарушила тишину одним только тихим словом:
— Извини.
На этом с меня было довольно. Вся та нелегкая правда, что я так стремился найти, тяжелым грузом легла на мою душу, неприятно сдавив сердце.
— Думаю, теперь нам, и правда, пора уходить. Спасибо, что была искренней. И все-таки, спустя столько времени, как бы там ни было, не забыла нас.
Она резко приободрилась и подалась нам навстречу.
— Постойте! Нельзя же просто попрощаться вот так. Я не позволю вам остаться обо мне такого мнения и унести столь тягостные воспоминания и эмоции о нашей встрече. Раз все предстало для вас в таком свете, я искренне прошу прощения. Более того, позвольте хотя бы сделать вам прощальные памятные подарки. Ведь, что-то мне подсказывает, что больше мы уже не увидимся.
— Достаточно и того, что ты сделала. Ничего не нужно, — грубо и сухо ответил Рэй.
Но Госпожу Анну было не остановить. Она сделала легкий жест рукой, и все наши движения слегка замедлились, задерживая в беседке и не позволяя сиюминутно покинуть этот мир. Разумеется, это действие еще больше разозлило Рэя, но, стоило ему поймать на себе ее зачаровывающий взгляд, как гнев и ярость в нем моментально подавились, будто глазами она затушила в нем разгоревшееся бушующее пламя. Мы смиренно подошли к матери и покорно стали ждать ее подарков. Она снова вернула очаровательную теплую улыбку и с нежностью посмотрела на нас.
