Сразу пять или шесть новых вопросов возникли у меня в голове, после этой краткой сводки. Но сейчас я вынужден был молчать, с усилием стиснув губы, потому что мои пять минут ограничения еще не прошли. Айрис тоже молчала. Ее не сильно заботило, насколько я понял и усвоил информацию. Свою работу она выполнила и теперь сидела, рассматривая ногти.

Сердце в груди колотилось от нетерпения. Я с трудом сидел на месте, а вот моя собеседница же, напротив, выглядела полностью умиротворенно и расслабленно. Время в бездействии тянулось очень медленно. Наконец, она произнесла:

— Задавай следующий вопрос.

— Что такое Бытие и Небытие?

Уголки ее губ слегка поднялись. Она перевела взгляд с руки на меня, и в нем читалась небольшая удовлетворенность.

За время молчания я понял, зачем было введено ограничение по времени. За него я должен был осмыслить следующий вопрос, оценить его необходимость и значимость и сформулировать наиболее верным образом. Так отсеивались пустые бессмысленные вопросы, а мысли приводились в порядок, одновременно обрабатывая полученную информацию.

— Это очень хороший вопрос. Но несвоевременный. Я отвечу на него через два дня. У тебя есть пять минут, чтобы обдумать следующий.

Черт. Это издевательство. Я сжал кулаки так, что костяшки побелели. Тем не менее, ничего не оставалось, как искать новый весомый вопрос, стараясь сделать его наиболее емким. Наступили новые минуты тишины.

Получать отдельные кусочки пазла и пытаться составить из них цельную картинку, не зная при этом, как она должна выглядеть, чертовски сложно. Так что сейчас я избрал своей задачей накопить как можно больше таких кусочков, а уж потом разбираться, что с ними делать.

Время пришло. Айрис жестом разрешила продолжить.

— Как Парадоксы используют Энергию?

Она засмеялась.

— Так ты пытаешься одним вопросом убить двух зайцев? Неплохо, но недостаточно. Я могла бы просто ответить «никак», ничего не объясняя, а ты бы просто потратил попытку. Ну, так и быть.

Открыв рот, чтобы начать говорить, она вдруг остановилась и задумалась.

— Хм, с чего бы начать, — по интонации стало понятно, что ей есть много чего сказать в этом направлении.

— Ладно. Я отменяю лимит на вопросы по этой теме. Но. Перебивать меня не смей. И слушай внимательно, если действительно хочешь что-то понять.

Я кивнул и сосредоточенно уставился на наставницу, всем видом выражая серьезность.

— Как ты уже знаешь, Парадокс живет не одну жизнь. Умирая в этой, он перерождается в следующей, сохранив при этом все предыдущие воспоминания. Это существа, созданные, чтобы поддерживать порядок вещей, определять ход истории, организовывать или разрешать глобальные события, основываясь на опыте своих бесконечных жизней. Хотя многое, конечно, зависит и от типа.

Я представил, каково это — раз за разом терять своих родных друзей, оставляя их только в воспоминаниях о прошлой жизни. Я подумал о маме, и стало очень грустно.

Робко подняв руку, я попросил возможности вставить уточняющий вопрос.

— Что?

— Вы сказали, зависит от типа. Что это значит?

— Ах, это, — кажется, Айрис пожалела, что допустила подобную оговорку. Но после вздоха объяснять все равно взялась.

— Не все Парадоксы одинаковы между собой. В общем, этих существ можно разделить на три типа. Первый — это Парадоксы Пространства. Они как бы зациклены в нем: перерождаясь снова и снова, оказываются в новых телах, но в том же мире, в котором появились в первом воплощении. Обычно среди них можно найти всемирно известных ученых, гениев. У них было предостаточно жизней, чтобы как следует изучить мир, в котором они существуют, и понять все его закономерности. Таким образом, они выполняют свою роль как Парадоксы — двигают планетарный прогресс, меняя ход истории.

Второй тип — это существа, застрявшие во временной петле своего организма. Парадоксы Времени. Каждый раз они возрождаются в новых мирах, но в том же обличии, в котором были рождены при первом воплощении. В некоторые миры из Небытия может попасть несколько кусочков расколовшейся души, поэтому Парадоксы второго типа, как, кстати, и третьего, могут оказаться в одном и том же мире несколько раз. Это бывает опасным для Парадоксов Времени, потому что, согласись, если найдутся доказательства существования одного и того же человека с разницей в несколько веков, фото, например, то это вызовет массу вопросов и огромное внимание к его персоне.

И, наконец, Парадоксы третьего типа. Самые занимательные, на мой взгляд, существа. Они обречены снова и снова воскрешаться в совершенно разных мирах, попадая в абсолютно случайное воплощение, новую форму жизни: от животного, до человека или призрака.

— То есть, — решил подытожить я, — грубо говоря, Парадоксов первого типа можно описать по формуле: тот же мир, но новое тело. Второго типа — то же тело, но новый мир. А третьего — новый мир, и тело тоже новое?

— Если очень грубо, то да. Примерно так оно и есть.

Интересно, к какому из них относилась мама. Хотя нет, пора перестать думать о ней в прошедшем времени. Тогда у площади Айрис довольно четко дала понять: «Нельзя перестать быть Парадоксом».

— Что еще… — Она в задумчивости уперлось подбородком в ладонь, поддерживая голову рукой.

Воспользовавшись паузой, я снова спросил:

— Парадоксы — это тоже отдельный вид, как дверотли или люди?

— Нет.

По ее тону стало понятно, что я снова сморозил глупость.

— Парадоксом нельзя родиться. Им становятся по воле судьбы. Здесь, кстати, мы и подошли к разговору об Энергии.

Я чувствовал себя так, будто пытался освоить весь курс квантовой физики за пару часов.

— Энергия — это то, что заполняет собой абсолютно все. Для растений она — жизненная сила, для животных и людей, дверотлей как ты — душа. Это и есть сама жизнь, некая эфемерность, апейрон, эфир. Составляя душу обычного человека, при неправильном попадании в Небытие, Энергия деформируется, разрывается на куски. Так осколки души разлетаются через Небытие в миллиарды миров, все еще продолжая нести жизнь. Эти осколки и есть Парадоксы. Они существуют одновременно в каждом из воплощений, но осознают себя только в одном из них, по очереди кочуя из одной жизни в другую. Обреченные на вечные страдания.

Она закончила свой рассказ поникшим голосом, словно забыв обо мне и погрузившись в собственные мысли.

— А тогда что…

— На сегодня время вопросов окончено. Впереди еще куча дел.

Я опешил и замолчал. Айрис резко вскочила с кресла, хлопнув в ладони, и принялась хаотично носиться по комнате от одного шкафа к другому, вытаскивая в растущую стопку на столе то там, то тут какие-то пыльные бумаги. Среди них я заметил одну похожую на те, что видел в комнате из сна и получил в письме.

— Руками ничего не трогать! — Строго кинула она, даже не оборачиваясь в мою сторону. — Лучше даже не смотри на стол.

Я демонстративно отвернулся и, хмыкнув, скрестил руки на груди. Так продолжалось минут пятнадцать, после чего Айрис, наконец, закончила суматоху и снова устроилась в кресле, подобрав под себя ноги. Как по мне, выглядела она не старше тридцати пяти лет, но вела себя как подросток. И в противовес всему этому ее глаза казались очень старыми. Когда она говорила про одни вещи, они ярко блестели, про другие — безэмоционально тускнели, в конце они и вовсе наполнились глубокой печалью. Однако все это время в них отражалась мудрость, понять которую мне было не дано.

— Итак. Есть несколько областей знаний, в любой из которых ты полный ноль. Однако, раз вызвался быть моим учеником, то обязан в каждой из этих сфер достичь великого успеха. Это напрямую зависит от тебя, потому что моя роль как учителя — сугубо посредническая. Так что не надейся, что я стану тебе нянькой.

Теперь о том, что ты должен знать, будучи дверотлем. Для начала, никому об этом не говори. У тебя нехилое преимущество, доставшееся от матери, которое должно уберечь от бестолковых врагов.