Место, в котором мы с наставником оказались, было похоже на большую закрытую тренировочную арену, по краям от которой находились двери, ведущие в небольшие комнаты отдыха и прочие удобства.

— Ты приятно удивил меня, мальчик. Помимо того, что Вдохновленный выбрал тебя хозяином, ты еще и дверотлем оказался. Только вот не пойму. Лишь истинный потомок создателя реликвии может призвать это оружие.

Но как-то не похоже, чтобы в тебе текла демоническая кровь. Да и перьев за спиной тоже не видно.

— Думаю, это может быть как-то связано с тем, что моя мама — Парадокс. Не исключено, что она когда-то являлась участником тех далеких событий, — пожал я плечами.

— Тогда все ясно. И как же тебя звать?

— Я уже привык использовать имя Акито. — Хотя так и не был до конца уверен, какое из моих имен было первым, а значит, настоящим. Айрис вон, вообще, во всей этой истории перед принцессой Матильдой представилась.

— Учитывая обстоятельства, как наставник, я вправе наречь тебя новым именем. Отныне буду звать тебя Тору. Странник, в переводе с некоторых древних наречий. Носи его с честью.

Так вот оно что, — подумал я. — Мои родители были теми еще выдумщиками. Как забавно тогда все сложилось.

— Прежде чем мы начнем тренировки, ты должен поклясться, что без моего разрешения не покинешь этот мир и даже на минуту не посмеешь отлучиться прочь, в тайне или явно, сколь долго бы не длилось твое обучение. Иначе я никогда больше не буду зваться твоим наставником, а имя твое будет вовеки опорочено, суля стыд и позор везде, куда бы ни отправился.

— И как долго мы с вами будем в этом мире? — Слишком серьезную клятву просил от меня этот старик.

— Все зависит от твоего усердия, Тору. Ты должен помнить, что все это делается ради тебя.

Как-то уж очень туманно звучали его речи. Но разве я мог отказаться, опозорив себя, разочаровав Айрис и представ слабаком перед Рэвией? Ни в коем случае.

— Я клянусь. — Мы скрепили руки в подтверждение договора, и обучение началось.

Как только они остались вдвоем, Айрис предложила принцессе не тратить зря время и отправиться на прогулку в более привлекательное место, а также задуматься о ночлеге.

— А как мы узнаем, что Акито и мастер уже вернулись? Не лучше ли остаться там и подождать их?

— Они не вернуться раньше, чем через пару дней, так что не стоит беспокоиться об этом. Ты когда-нибудь пробовала мороженое? Я угощаю.

— Ого. Вы так хорошо знаете мастера. И нашли его каким-то загадочным образом, — девушка рассуждала на ходу, разглядывая новые диковинные пейзажи мегаполиса.

— Сама подумай. Если прожил всю свою жизнь в городе из стекла и хрусталя, а потом вдруг оказался вынужден доживать старость в этом бетонном захолустье, не будит ли сердце тосковать по блеску и прозрачности?

Рэвиа задумчиво и грустно кивнула.

— Вот именно. Однако хрусталя на помойке не сыскать, а вот зеркала — неплохой способ хоть как-то воссоздать привычный интерьер.

— Значит, — не умолкала принцесса, — мастер не по своей воле оказался здесь? Вы знаете, что с ним случилось?

— Боже мой. Ты еще любопытнее, чем Акито. Я снова, не умолкая, отвечаю на чьи-то вопросы. Подумать только. Вы друг друга стоите, — Айрис наигранно закатила глаза. А принцесса, наоборот, от такого контекста смущенно их опустила.

Не обратив на это никакого внимания, женщина продолжила:

— История, случившаяся с ним, действительно мрачная. Он был самым искусным мастером меча во всей империи и обучал только лучших из лучших. Когда-то давно знатный князь попросил мастера стать наставником для его сына. Хотя парнишка, надо отметить, был спесив и вспыльчив, часто задирался и очень мало пользовался головой, из-за высокого положения князя мастер не смог отказаться. Как только тот начал добиваться успехов, заносчивость его возросла до небес. И, к несчастью, однажды этот ученик устроил конфликт, в ходе которого развязал борьбу и убил единственного сына мастера. Тот был неутешен, и еще больше омрачало трагедию то, что он сам обучил негодяя владеть мечом. Полностью охваченный горем, мастер выследил мальчишку, оставшегося благодаря отцу безнаказанным, и отрубил его правую руку. Князь не стерпел подобного унижения и, используя все свои связи и власть, добился, чтобы судебный совет с позором изгнал мастера из империи, лишив его звания и статуса.

— Это просто ужасно, — расстроенным голосом прокричала Рэвиа. — Надеюсь теперь, когда он обучит Акито владеть Вдохновленным отчаянием, душа мастера хоть немного будет спокойна, и оставшиеся годы он проживет счастливо.

— Помнишь его условие? После того, как он перестанет быть наставником, дни жизни мастера уже будут сочтены. Он и так довольно стар, а по истечении срока обучения и вовсе придет к своему закату. Поэтому он и согласился взяться за наш случай, — с сожалением вздохнула Айрис.

— Неужели они будут заниматься так долго? — Принцесса смотрела широко распахнутыми и испуганными глазами. — То есть, я так долго не смогу попасть домой?

— Не переживай и просто доедай свое мороженое. Через два-три дня сама все поймешь. А пока давай заскочим в эту гостиницу, узнаем, нет ли свободной комнаты.

За эти три дня, которые они провели вместе, принцесса и Айрис успели о многом поговорить. Больше, конечно же, рассказывала женщина. Историй у Парадокса хватит на несколько лет непрерывных бесед. Со стороны могло показаться, что после жизненных уроков, раскрытых в повествовании Айрис, даже взгляд Ревимонты слегка изменился, начал по-новому смотреть на мир. Безусловно, можно сказать, что за эти три дня принцесса узнала о жизни больше, чем за все время, проведенное с наставниками во дворце.

— Кажется, нам нужен этот поворот, — сказала Айрис, ища дорогу до пристанища мастера. — Все верно, вон и зеркала. Почти пришли.

Как и в первый раз, они без труда попали внутрь полузаброшенного подвала, включили свет и стали ждать у закрытой двери. Никаких признаков того, что кто-либо возвращался сюда до них, посланий или знаков не было, поэтому Айрис еще раз убедила волнующуюся принцессу в том, что они ничего не пропустили.

— Я рада, что мы, наконец, снова встретимся с Акито, но я бы очень хотела после этого как можно скорее вернуться домой, — переживала Рэвиа. — Все-таки три дня — это огромный срок. И мой отец, наверняка, будет в ярости. Боюсь, я больше никогда не увижу солнечного света.

— Не волнуйся. Как только мы вернемся, устрой для меня личную встречу с ним, на которой я уж найду, какими словами убедить его не сердиться на тебя. Меня он точно послушает, — и Парадокс рассмеялась.

— Очень надеюсь…

Разговор прервал скрип открывающейся снаружи двери. В комнату вошли двое: Акито и придерживаемый им пожилой старец, в еще более глубоких морщинах и белоснежно-седых волосах которого едва можно было узнать прежнего мастера.

— С возвращением! Мы так рады снова вас видеть, — захлопала в ладоши принцесса. Она вместе с Айрис вышла навстречу прибывшим.

— А как я рад видеть вас. Но расступитесь, дайте наставнику сесть. Айрис, пододвинь ящики, Рэвиа, подержи трость.

Я бережно усаживал старика на импровизированную мебель, в то время как Айрис достала воду и принялась осторожно, словно ребенка, поить его.

Как только первое впечатление прошло, принцесса, наконец, заметила, что что-то изменилось.

— Мастер, вы… Но как так… Что произошло? — Она вопрошающе смотрела то на Айрис, то на меня.

— Я обещала, что ты поймешь все через три дня. И вот, когда сама все увидела, теперь объясняю. Время в Мирте течет намного быстрее. И разница становится еще заметнее, если пересекается барьер между нашими мирами, когда последствия искаженного времени проявляют себя сполна.

Эта информация сильно шокировала принцессу. Девушка с ужасом и грустью посмотрела на меня, ухаживающего за наставником. Время жестоко обошлось с ним, превратив в глубокого старца.

— Сколько времени прошло? — Глаза Рэвии блестели от слез, а сердце в груди обливалось кровью.