Может, сражением с тьмой мы исчерпали свои особые способности? Может, они и даны-то нам были только для этого? И теперь вместо них мерзкая сосущая пустота, как в желудке, когда пропустишь и обед, и ужин.

«Знаешь, Эйдар, — передала я ментально, чтобы не тревожить Аллана, — мне очень не по себе. Мы победили, мир спасен, можно расслабиться. Но не получается».

«Наверно, потому, что мы теперь больше не нужны, — не сразу ответил он. — Стражи. Помнишь, об этом говорил Майкель? Что будет, если это произойдет. Вот оно и произошло».

«Но ведь так только здесь. В одном из бесчисленного множества миров, которое постоянно увеличивается. Может, мы понадобимся в других?»

«Что толку гадать, Лиза? — он обнял меня за плечи. — Сейчас все так неопределенно. Посмотрим. Мы вообще не знаем, что происходит в других мирах».

Наконец тишину разорвал далекий звук конских копыт. Майкель и Оссим приехали за нами вдвоем. Майкель верхом, Оссим — в повозке. Все разговоры и рассказы отложили на потом. Лошадь, на которой приехал Майкель, запрягли в нашу повозку, а сам он сел к Оссиму. Аллан проснулся, когда мы тронулись с места, но тут же уснул снова.

«Я очень беспокоюсь за него, — Эйдар погладил сына по голове. — Как бы ему не навредила эта игла. Да еще после темного кокона».

«Я тоже. Но теперь уже ничего не поделаешь. Что бы ни случилось, придется с этим жить».

Приехали мы обратно в координационный центр. Так хотелось принять ванну и лечь спать в нормальную кровать, но решили не рисковать. Знать бы наверняка, что слугам снова можно доверять. Но мы понятия не имели, отпустила ли их тьма или осталась с ними навсегда. Уволить всех, набрать новый штат? Это потребует немало времени.

Разумеется, нас ждали. Как в тот день, когда все собрались вместе, чтобы помочь ликвидаторам справиться с прорывом сущностей. Координаторы сошлись в том же зале, приехали наблюдатели и ликвидаторы из тех, кто находился поблизости. Мест всем не хватило, многие стояли в проходах. Нам с трудом удалось освободить уголок для спящего Аллана. Поскольку запрет на устное общение никто не отменял, ментальный гул стоял такой, что тут же разболелась голова. К счастью, Эйдар избавил меня от необходимости что-то говорить и рассказал обо всем произошедшем сам.

«Уровень темной энергии по-прежнему почти нулевой, — сказал Оссим, когда он закончил. — Плотность и однородность ткани максимальная за все время наблюдения. Как предают из двух других сфер, там то же самое. Жаль, что мы не можем связаться напрямую с соседними звеньями. Ментальная связь туда не дотягивается, а через информационные порталы никаких известий пока не передавали. Однако прошло всего несколько часов, прогнозы строить слишком рано».

«И что теперь делать нам?»

Я не знала, кто задал этот вопрос, но, несомненно, он волновал всех без исключения.

«Пока, — Оссим подчеркнул это слово, — то же самое, что и обычно. Те, у кого выходные, могут идти по домам. Дежурные — на свои места. Мы должны убедиться, что это не временный эффект. Понадобится не одна неделя наблюдений. Возможно, через некоторое время мы сократим количество дежурных наблюдателей и координаторов, но сейчас — никаких изменений».

«Хорошо, а что потом? Если окажется, что мы больше не нужны?»

«Когда окажется, тогда и будем решать», — сделав резкий жест, Оссим спустился с помоста и дал тем самым понять, что собрание окончено.

Я наивно думала, что нас встретят как героев. Вообще-то мы избавили человечество от неминуемой гибели. Да, обыватели не представляли, что прошли на волосок от смерти. Если бы истончившаяся ткань пространства начала рваться, не осталось бы никого. Обычные люди не знали, но стражи-то! Неужели думали, что обойдется? Или перспектива потерять работу перевесила спасенную жизнь? Нет, я не ждала, что нам поставят памятники или хотя бы дадут шоколадную медаль, но косые взгляды — это было как минимум странно. И неприятно.

«Кажется, я чего-то не понимаю, — сказала я, когда в зале не осталось никого, кроме нас с Эйдаром, Майкеля, Оссима и спящего Аллана. — На нас смотрят как на врагов».

«Боюсь, наплыв темной энергии не прошел бесследно, — покачал головой Майкель. — Она коснулась всех, не только ключников. Люди в принципе не любят тех, кому обязаны. Последние дни пробудили или подхлестнули все самое черное в душах. И последствия этого мы пока не можем оценить в полной мере. Эйдар, Лиза, я предлагаю вам вот что. Сейчас мы поедем ко мне домой. У меня из прислуги только пожилая супружеская пара. Они приходят утром, вечером уходят. Я дам им отпуск. Поживете пока у меня. Думаю, справимся как-нибудь сами».

«Уж лучше так, чем снова спать на этих лежанках в комнате отдыха, — Эйдар посмотрел на меня, и я кивнула. — Поехали».

Глава 25

Майкель жил один в небольшом домике на окраине города. Эйдар рассказал мне, что в молодости тот был женат на девушке-ключнице, но брак не продержался и трех лет. Это еще раз подтверждало, что отношения с обычными женщинами у стражей не складываются. Слишком мало общих точек. И даже ключницы, выросшие в той же среде и знающие ее изнутри, редко могут приспособиться к такой жизни.

Когда мы приехали, слуги уже ушли. Майкель позвал соседского мальчишку и отправил с ним записку, в которой сообщал, что дает им отпуск с половинной оплатой.

— Конечно, они огорчатся, — сказал он, когда посыльный, награжденный мелкой монетой, убежал. — Но ничего не поделаешь. Рисковать я не хочу. Лиза, тебе придется взять на себя стряпню, а с прочими делами мы с Эйдаром как-нибудь управимся.

— Я тоже помогу, — пообещал Аллан, зевая во весь рот.

Я бы предпочла убирать дом, ходить за покупками, стирать, мыть посуду, но не только не готовить из этих непонятных продуктов. Однако, кажется, выбора мне не оставили. Значит, придется как-то приспосабливаться.

— Аллана устроим в гостиной на диване, — предложил Майкель. — А вы можете спать в комнате для гостей. Она маленькая, но, думаю, поместитесь. К тому же рядом ванная. Горячая вода есть, можно принять душ.

Так… похоже, он не знает, что наш брак… не совсем брак.

Эйдар бросил на меня короткий взгляд, но тут же отвел глаза. От горла вниз пробежала теплая волна и собралась в животе. Сердце выдало барабанную дробь.

Ну и ладно. Разве я этого не хочу?

А если нет… ну что ж….

В общем, как будет — так и будет.

— Ужин Кирена мне оставила, — Майкель зашел на кухню и вернулся в гостиную с большим подносом, накрытым салфеткой. — Правда, на одного, но мы поделимся. Я добавил еще хлеба и сыра. Ну а завтра, Лиза, уже сообразишь, что надо купить и что приготовить.

— Вообще-то я ни разу ничего не готовила здесь, но… надеюсь, что справлюсь.

Мы сели за стол, честно поделили на четверых ужин, быстро прикончили его, и я ушла мыть посуду. Руки дрожали так, что чуть не разбила тарелку.

— Тебе помочь? — на кухню заглянул Эйдар.

— Спасибо, не надо.

— Лиза…

Он подошел и остановился почти вплотную, так, что я почувствовала на шее теплое дыхание. Повернулась, держа на весу мокрые руки, и… оказалась в его объятиях. Синие глаза — так близко, и губы уже почти на моих губах…

— Папа, Лиза!

Со свистом втянув воздух сквозь зубы, Эйдар отпустил меня.

— Что, Аллан?

Ему на удивление быстро удалось справиться с собой: в голосе не прозвучало ни единой ноты раздражения.

— Я боюсь спать один! — заявил маленький паршивец, очень натурально выпятив губу. Прямо вот-вот заплачет.

— Ты же спал один дома.

— Там рядом была Изелла.

— И в другом мире тоже один спал.

— Там рядом была твоя комната. А здесь все далеко. И дом чужой.

И, вроде бы, логично, но почему-то мне показалось, что ему просто не хотелось оставлять нас вдвоем. Детская ревность? Страх, что отношения между нами отвлекут наше внимание от него?

— Аллан, у нас в комнате узкая кровать, — попробовала убедить его я. — Мы на ней втроем не поместимся.