— А кстати, — сложив лист, я вернула его Эйдару. — К вопросу о сексе. Что такое ойнихио? Видимо, мне в голову залили словарный запас для младших школьников, потому что ассоциаций ноль.

Говорила я еще медленно и не очень уверенно, останавливаясь и подбирая слова. Примерно как Ниммер по-русски, когда я объясняла ему некоторые нюансы, связанные с квартирой.

— Все вложить невозможно, — он открыл передо мной дверь, и мы вышли в сад. — Доберешь сама. А ойнихио не имеет к сексу никакого отношения. Скорее, к наркотикам. Это жаргонное название вещества… э-э-э… расширяющего сознание. Без изменения. Но в качестве побочного действия может подстегивать либидо.

— Ну вот, а говоришь, что к сексу отношения не имеет.

Странное дело! Как только мы перешли на местный язык, общаться стало намного легче. Возможно, потому, что ушла официальность обращения на «вы». Конечно, я чувствовала напряжение Эйдара. Пожалуй, сейчас оно стало даже больше. Но теперь это было мне понятно. Сначала он увидел меня на месте жены дома, а потом мы пришли туда, где они вместе работали. С завтрашнего дня я займу ее место и здесь.

— Так ты расскажешь, что мне нужно будет делать?

— Время обеда, — Эйдар махнул рукой в сторону башни с часами. — Сейчас заедем в ресторан, там постараюсь хотя бы в общих чертах объяснить.

— Как хорошо, что это девятнадцатый век, а не какой-нибудь пятнадцатый, — заметила я, когда мы забрались в паромобиль. — Машины, рестораны, вода горячая из крана.

— На самом деле соответствие очень приблизительное, — покачал головой Эйдар. — В чем-то мы отстали от вашего девятнадцатого века, в чем-то опередили его. Хотя, конечно, до вашего двадцать первого нам еще далеко.

— Скажи, а почему бы не применить прогрессорство? Ну если возможен переход между мирами, обмен информацией.

— А почему ты думаешь, что его нет? В координационном центре есть группа информационного взаимодействия. Мы многое берем у вас, но, по правилам, искусственное ускорение прогресса не должно подменять его естественный ход.

— То есть мир должен развиваться самостоятельно, но его можно подпихивать небольшими заимствованиями, так?

— Да, именно так, — кивнул Эйдар. — Не забывай, подавляющему большинству людей ничего не известно ни о стражах, ни о темных сущностях, ни о цепи миров. Это знание как яд, который в малых дозах может лечить, а в больших убивает.

Глава 8

Ресторан оказался вполне цивилизованным — похожим на ресторан. Почти все места в саду были заняты, но, видимо, Эйдара знали и там. Молодой мужчина в белом фартуке поверх свободного черного костюма подошел с поклоном, поздравил с возвращением и провел нас к столику в тени, под раскидистым деревом.

— Он тоже из… наших? — я сама удивилась тому, что вдруг отнесла себя к этому странному сообществу. К стражам тьмы. Хотя контракт подписан, значит, я действительно одна из них.

— Нет, — Эйдар отодвинул мне стул. — Он знает только то, что я уезжал. Надолго. Но не знает куда. Кстати, здесь тоже хорошо готовят рыбу, хотя, боюсь, она сильно отличается от той, к которой ты привыкла.

— Да, к вашей кухне непросто подстроиться, — согласилась я, изучая меню, написанное мелом на большой черной доске. — Есть что-нибудь такое, что хоть немного похоже?

— Пожалуй, эийатто. Напоминает ваши котлеты по-киевски, только вместо масла внутри мягкий сыр с зеленью, и он не просто заворачивается в птичье филе, а вбивается в него деревянным молотком. Заказать?

— Да, пожалуйста. Я вот что еще хотела спросить — насчет портала. Если он открывается так редко и на такое короткое время, почему им не воспользовался никто, кроме нас и Ниммера?

— Ты имеешь в виду, почему не перешла целая толпа народу и не утащила все, что не прибито? — Эйдар сделал знак официанту. — Кроме этого портала, есть еще два. Этот — для персонала, но сейчас менялись только мы с Ниммером. Наблюдатели обычно подписывают контракт на два цикла и меняются примерно раз в шесть-семь лет. Я отработал один цикл и остался бы еще на три года, если бы не понадобился в центре. Второй портал информационный, там удобнее обмениваться данными и сообщениями. Третий — грузовой.

Официант записал заказ в блокнот с отрывными листами и тут же вернулся с большим кувшином бледно-желтого напитка. Он показался похожим на холодный манговый сок с немного вяжущим послевкусием.

— Это последний алкоголь, Лиза, который ты выпьешь в ближайшие три года, — Эйдар приподнял свой бокал.

— А это алкоголь? — удивилась я — Совсем не чувствуется.

— У него не такое действие, как у вашего спиртного. То, что ты пила вчера, бьет по голове быстрее. А у этого эффект проявляется медленно. Не зря он называется «фейалийо» — «на дне». В смысле, на дне бокала. Допьешь — почувствуешь. Три бокала — это примерно как полстакана водки. Но в этом кувшине их всего четыре, поэтому сильно набраться не получится. И это хорошо. До завтра все выветрится.

— То есть для стражей алкоголь под запретом?

— Да. Он нарушает чувствительность. Сразу предупреждаю, это очень строгий запрет. Лучше не пытаться.

— А как же ты пил вино у нас? — удивилась я. — Когда мы были в ресторане?

— Безалкогольное.

Хм… а я и не заметила. Наверно, потому, что была как пьяная от того, что он мне предложил.

— Координаторы обычно работают с помощницами, — начал инструктаж Эйдар. — Редко в одиночку. Только самые опытные и с особой остротой восприятия. Дело в том, что мужчины и женщины по-разному реагируют на темную энергию. Мужчины лучше чувствуют истончение пространственно-временной ткани, женщины — разрыв. Наблюдатели обычно работают группами, где есть и мужчины, и женщины. Координаторы — парами.

— А в чем разница между наблюдателями и координаторами?

Он что-то говорил об этом раньше, но тогда это не задержалось у меня в голове — слишком уж далеко было от моей реальности.

— Наблюдатели отвечают за конкретный участок того мира, где работают. Координаторы получают информацию со всех трех миров, входящих в звено, и обрабатывают ее. Я уже объяснял тебе общую схему, но на самом деле все гораздо сложнее. Когда наблюдатель-мужчина обнаруживает истончение, он передает информацию координаторам.

— Через портал?

— Нет. Портал для вербальной информации, а эта — ментальная. Особая связь. За каждым координатором закреплены наблюдатели из всех трех миров. Дело в том, что наблюдатели не могут самостоятельно определить точное место возможного прорыва. Но поскольку темная энергия влияет на все три мира, координатор может выстроить нечто вроде треугольника, связавшись с наблюдателями двух других миров. По тому же принципу, что и радиопеленгация. Он становится средней точкой треугольника, а его помощница определяет приблизительные координаты опасного места. Если истончение небольшое, его ликвидируют сразу. Но иногда это невозможно, и остается только ждать прорыва, чтобы использовать энергию сущностей. Женщина-наблюдательница вместе с ликвидаторами находится поблизости и отслеживает обстановку.

— Подожди! — у меня похолодело в животе. — Она так и погибла? Твоя жена? Я думала, она была твоей помощницей.

— Наблюдательницей. В нашем мире, — Эйдар стиснул челюсти, и на скулах проступили желваки. — Да, именно так и погибла. Оказалась прямо в этой точке. Но тебе подобное не грозит.

К счастью, принесли наш заказ, и я была избавлена от необходимости ответить на последнюю реплику. Котлета действительно оказалась похожей на киевскую, но только внешне. Слишком соленая и салистая, с грубыми волокнами. Да и вообще мне не понравилось еще ни одно местное блюдо. Даже хлеб здесь был какой-то странный — сухой и безвкусный, будто жуешь кусок пенопласта.

Но хоть не растолстею. Уже плюс.

— Значит, наша работа — отслеживать сигналы? — уточнила я, мужественно сражаясь с котлетой.

— Не только, — Эйдар аккуратно выбирал вилкой косточки из рыбы. — Отслеживать сигналы и определять координаты — главная. Но помимо этого еще и работа с поступающей информацией. Не только из наших трех миров, со всей цепочки. Уже завтра ты узнаешь это на практике.