Южная Галлия была главным провинциальным центром виноградарства. Восточное и южное побережья Испании также производили вино для вывоза, хотя там особенное распространение получило разведение оливы.
Для провинциального земледелия I в. империи характерен относительно меньший удельный вес рабского труда по сравнению с Италией и преобладание различных форм свободной и полусвободной аренды (особенно на Востоке). Явления аграрного кризиса выступают там позднее, чем в Италии.
Во II в. политика Антонинов свидетельствует о попытках борьбы с усиливающимся кризисом в Италии. Возможно, что алиментарная система и связанная с ней организация дешевого кредита принесли некоторое облегчение мелким землевладельцам. Но эти меры являлись паллиативом, не способным остановить процессы неуклонной экономической и социальной деградации италийского крестьянства.
Для характеристики состояния земледелия и положения колонов в конце I и начале II в. драгоценным материалом служат письма Плиния Младшего. Он был крупным землевладельцем, имевшим несколько поместий в разных частях Италии. Заботливый хозяин, Плиний встревожен рядом зловещих симптомов. Цены на землю в Италии сильно упали, очевидно, в результате длительного аграрного кризиса. Купить имение не представляет большого труда. Но найти рабочие руки является весьма сложной проблемой. Рабов для обработки земли недостаточно, и приходится сдавать ее в аренду колонам. Однако отыскать подходящих съемщиков чрезвычайно трудно. Большинство их маломощно. Они принуждены брать ссуды у владельцев земли под залог своего инвентаря. Продажа этого залога кредитором временно погашает долг, но зато совершенно разоряет колона. Возрастающая с каждым годом задолженность колонов лишает их бодрости и уверенности в завтрашнем дне. Они впадают в отчаяние и перестают заботиться о выплате своих долгов. Производительность их труда падает, они не щадят инвентаря и расхищают урожай, считая, что для себя им все равно нечего беречь.
Какой же отсюда выход? Плиний думает, что единственным спасением является отказ от денежной аренды и переход на аренду из части урожая.[484]
Такова картина дальнейшей эволюции аграрных отношений Италии, нарисованная внимательным наблюдателем, не теоретиком, но хозяином-практиком, хорошо знавшим италийские условия. По сравнению с временем Колумеллы, мы находим значительное ухудшение. Те явления, которые в середине I в. только намечались, теперь получили дальнейшее развитие: доходность сельского хозяйства падает, количество рабочих рук уменьшается, население нищает. Колоны все больше попадают в экономическую зависимость от владельцев земли. Эта зависимость еще не перерастает в закабаление как массовое явление. Но, очевидно, до этого оставался только один шаг.
Развитие колоната во II в. особенно ясно можно проследить в императорских поместьях (сальтусах). Они существовали главным образом в провинциях. Крупные императорские владения образовались, с одной стороны, благодаря экономическим причинам (концентрации земли), с другой же стороны и преимущественно — в силу политических моментов. Конфискации эпохи террористического режима заложили основу огромных земельных богатств римских принцепсов. Эта основа в дальнейшем была расширена путем покупки» дарения, наследования, освоения новых земель и т. д. Императоры проводили здесь сознательную политику укрепления своей хозяйственной мощи и независимости. К эпохе Антонинов императорский домен получил стройную организацию путем издания особых уставов (leges), которыми определялся порядок управления сальтусами и внутренние отношения лиц, находившихся на их территории.
Группы императорских имений объединялись в особые округа. В административном отношении они были совершенно независимы от муниципиев. Во главе каждого округа стоял прокуратор, а каждый сальтус сдавался на откуп главному съемщику (кондуктору). Последний либо обрабатывал землю сам, руками своих рабов, либо сдавал ее в аренду колонам (субаренда). Чаще всего встречалась комбинация той и другой формы. Отношения между кондуктором и колонами регламентировались уставом. Как правило, колон должен был уплачивать от 1/4 до 1/3 урожая и, кроме того, отрабатывать по 6 дней в году в пользу съемщика или владельца земли.
Документы конца II в. говорят об ухудшении положения колонов в императорских сальтусах. Такова, например, жалоба колонов Бурунитанского сальтуса императору Коммоду (180—192 гг.). Колоны слезно жалуются на притеснения кондуктора, который нарушает устав, произвольно увеличивает платежи и отработки, прибегает к насилиям и т. п.
Проживавшие в императорских и частновладельческих имениях колоны во II в. юридически были еще свободны. По окончании срока аренды (обычно пятилетней) они могли оставить поместье. Но эта возможность в большинстве случаев являлась призрачной. Фактически колоны были связаны недоимками и долгами и до их уплаты не могли прекращать аренды. Их зависимость от собственника земли или от кондуктора увеличивалась еще тем обстоятельством, что в большинстве случаев у мелких арендаторов не было своего инвентаря и рабочего скота, и они принуждены были брать это у хозяев. Таким образом, фактически колоны оказывались прикрепленными к поместью, делались его неотъемлемой частью. Если имение переходило к другому собственнику, оно передавалось вместе с инвентарем, рабами и долгами колонов.
Эволюция рабства
Колонат был своеобразной формой эксплуатации в сельском хозяйстве, идущей на смену «чистому» рабству, и хотя последнее в первые два века империи еще продолжало играть довольно значительную роль, однако показателем его прогрессирующего упадка было изменение положения рабов, которое хорошо можно проследить по источникам.
Во времена Катона, в эпоху максимального развития рабства, когда рабы в Италии стоили очень дешево, на здоровье раба не обращали никакого внимания. Катон дает много советов, как ухаживать за рабочим скотом, как лечить волов, о лечении же рабов мы не найдем у него ни слова. Больных или старых рабов он рекомендует продавать.
Столетие спустя, при Варроне, рабы все еще продолжают считаться «говорящими орудиями». Однако Варрон уже начинает проявлять некоторую заботу о размножении рабов и о том, как стимулировать их труд мерами поощрения.[485]
Колумелла идет еще дальше в этом направлении. Помещения для рабов он советует устраивать как можно лучше в санитарном отношении. Он неоднократно подчеркивает, что владелец должен проявлять величайшую заботу о находящихся в имении людях, в том числе и о рабах. Поднятие производительности труда в I в. н. э. становится центральной проблемой. Колумелла уделяет много внимания вопросу о том, как заинтересовать рабов в их подневольном труде:
«В отношении рабов следует придерживаться следующих правил, в соблюдении которых я никогда не раскаивался: с рабами, приставленными к сельским работам, отличающимися хорошим поведением, я разговариваю чаще и непринужденнее, чем с рабами, занятыми личным услужением; видя, что ласковое обращение господина позволяет им легче переносить их непрерывный труд, я иногда шучу с ними и допускаю шутки с их стороны. Часто даже я советуюсь с ними, как бы с людьми более опытными, насчет новых работ, и таким путем узнаю характер каждого и степень сообразительности».[486]
Чтобы повысить рождаемость рабов, Колумелла допускает ряд льгот по отношению к многодетным рабыням:
«Тех из рабынь, которые отличаются большей плодовитостью и которым приличествует некоторое отличие ради их потомства, мы освобождаем от работ, а иногда и отпускаем их на свободу, если они являются матерями многих детей. В самом деле, какая имеет трех детей, той дается право на освобождение от работ, какая же имеет больше, той дается свобода» (I, 19).
