Тарквиний бежал к Ларсу Порсенне, царю г. Клузия. Порсенна, считая полезным для этрусков восстановление Тарквиния, пошел на Рим. Война с Порсенной расцвечена в нашей традиции рядом легенд. Когда этруски подошли к мосту через Тибр, ведущему на левый берег, римляне еще не успели его разрушить. Но римский воин Гораций Коклес, находившийся на сторожевом посту, удерживал врагов все время, пока его товарищи разрушали мост. Когда дело было сделано, Коклес в полном вооружении бросился в реку и благополучно достиг левого берега. Порсенна осадил Рим. Один знатный юноша, Гай Муций, решил убить царя. Он пробрался в лагерь врагов, но по ошибке убил не Порсенну, а его писца. Схваченный стражей и приведенный к царю, Муций смело заявил, что он пришел убить его и что не он один замыслил это сделать: много римских юношей готово последовать его примеру. Когда царь стал грозить ему пытками, юноша сам положил правую руку на огонь, мужественно перенося страшную боль. Пораженный Порсенна приказал отпустить Муция, получившего затем прозвище «Сцевола» (Левша). Пример римского героизма так испугал этрусского царя, что он согласился снять осаду за уступку вейентинцам части территории и выдачу заложников.

Таков основной вариант традиции о войне с Порсенной, который мы находим у Ливия, Дионисия и Плутарха. Однако есть другая версия. Тацит говорит,[47] что Рим в действительности был взят Порсенной. По свидетельству Плиния Старшего,[48] Порсенна навязал римлянам унизительный договор, согласно которому они могли пользоваться железом только для сельскохозяйственных орудий. Которая из двух версий достовернее? По-видимому, вторая, между тем как основной вариант представляет позднюю патриотическую фальсификацию.

К тому же второй вариант подтверждается дальнейшими событиями: походом отряда этрусков под начальством сына Порсенны Арунта против латинского г. Ариции (507 г.). Этруски были разбиты латинами и греками из Кум под начальством Аристодема. Характерно, что участие римлян в битве при Ариции нигде не упоминается. Это можно объяснить только тем, что римляне в этот момент сами были под властью этрусков.

В свете этих фактов становится понятным и договор Рима с Карфагеном в 508 г., о котором мы упоминали в главе I. Текст договора сообщает Полибий (III, 22):

Главный интерес этого договора состоит в том, что в нем отражены чрезвычайно широкие торговые интересы римлян, простирающиеся вплоть до северной Африки. Кроме этого, поражает широта римского влияния на прибрежную полосу Лация чуть ли не до Кампании. И размах римской торговли, и степень римского влияния плохо вяжутся со всем тем, что мы знаем о маленьком и слабом Риме начала республики. Это заставляет думать, что если дата договора правильна, то он мог быть заключен только в самом конце царского периода, когда Рим находился в орбите этрусского влияния и этрусской торговли. Если допустить, что в конце VI в. Рим был захвачен Порсенной, а затем этруски были разбиты при Ариции, тем более уместным будет пункт договора, который запрещает карфагенянам занимать отпавшие латинские города.

Вернемся теперь к стенным изображениям гробницы Франсуа в Вульчи, о которой мы упоминали выше. На них изображена сцена освобождения этрусского авантюриста Целия Вибенны из плена при помощи его верного товарища Мастарны и брата Авла Вибенны. Рядом находится сцена убийства «римлянина Гнея Тарквиния» неким Марком Камительном (Магсе Camitlnas). Эти рисунки, подлинность которых стоит вне всякого сомнения и которые датируются III в. до н. э., отражают какой-то древний этрусский вариант предания. Рядом с ним толкование императора Клавдия, отождествляющего Мастарну с Сервием Туллием, кажется надуманным или основанным на непонимании этрусских сказаний.

Для объяснения этого запутанного клубка фактов, легенд, догадок, противоречий и фальсификаций наиболее правдоподобной кажется гипотеза Де Санктиса, который сближает сцены из гробницы Франсуа с римской традицией о Порсенне. При Тарквиниях, согласно Де Санктису, Рим не был под властью этрусков. Наоборот, Тарквинии воевали с этрусскими полисами и даже подчинили многие из них. Надежные варианты традиции говорят, например, что Тарквиний Старший победил этрусков в двух больших сражениях и был признан верховным повелителем двенадцати городов (Дионисий, III, 57 и след.; Флор, I, 5; Орозий, II, 4). Власть Рима над Этрурией была закреплена Сервием Туллием (Ливий, I, 42; Дионисий, IV, 27) и перешла к Тарквинию Гордому (Ливий, I, 55; Дионисий, IV, 65). Но при последнем Рим был захвачен отрядом какого-то этрусского авантюриста (Целия Вибенны, Мастарны или Порсенны — имя здесь не имеет большого значения). Тарквиний, которого римская традиция называет Люцием, а этрусская — Гнеем, был убит, и власть над Римом на некоторое время (никакой сколько-нибудь точной хронологии здесь установить невозможно) перешла к этрусскому царю. Однако она не была продолжительной. Этруски были разбиты под Арицией латинами и кампанскими греками, и большая часть Лация получила свободу. В связи с поражением этрусков и в Риме усилилось движение латинских элементов, которое закончилось восстанием и изгнанием последнего царя. Имя его, конечно, установить невозможно, равно как и весь ход событий.

Впрочем, Де Санктис не придает сколько-нибудь решающего значения движению туземной аристократии. Он утверждает, что царская власть в Риме все равно пала бы и без этрусков, как пала у других италиков. Наоборот, он выдвигает теорию о постепенном исчезновении царской власти в Риме подобно тому, как это произошло в Афинах. Однако эта концепция противоречит всей античной традиции, которая на редкость единодушна в вопросе о насильственном падении военной демократии в Риме. Многие исследователи правильно указывают, что ненависть к царской власти («тирании»), дожившая до конца республики, говорит как раз в пользу революционного свержения власти последнего царя.

Хотя в основном движение против «Тарквиниев» являлось делом рук латинского патрициата, но, по-видимому, и среди последнего не было полного единодушия. Часть знати (и не только этрусской) поддерживала правящий род, о чем можно судить по некоторым указаниям литературных источников.

Согласно наиболее распространенной традиции, власть царя в Риме была заменена властью двух ежегодно избираемых в центуриатном собрании и утверждаемых сенатом должностных лиц. Они могли выбираться только из патрициев и назывались «консулами» (consules, от слова consulere (совещаться)). Эта традиция отражена, например, у Ливия (I, 60). Однако тот же Ливий в другом месте (III, 55), а также словарь Феста (р. 249) указывают, что первоначально консулы именовались «преторами» (praetores (предводители)). Дион Кассий, римский историк начала III в. н. э., в своей «Римской истории» начинает употреблять термин «консул» лишь с середины V в., а до этого у него встречается только греческое понятие στρατηγος, соответствующее латинскому praetor.