Желчь, просочившаяся из последней фразы, заставила меня нахмуриться.
— О чем это ты?..
— Несомненно, я рад что вы смогли найти единомышленников среди ваших сверстников, однако вы не должны забывать о том, что вы не должны сближаться с ними слишком сильно.
— Они мои друзья, Ян, — я опешила.
— Другие Дома нам не друзья, госпожа, — в словах Яна сквозил отцовский тон.
Нет, Ян не понимал. И отец тоже. Ничто не делало нашу связь с Адой и Ари прочнее, чем общая тайна, которая сплотила сильнее чем наше происхождение и положение. Не могла же я рассказать ему, во что мы умудрились влезть и что уже стоит на кону. Пути к отступлению отрезались с каждым днем, что мы проводили в поисках информации и составления плана. Страстное желание докопаться до истины было сильнее и сильнее, особенного сейчас, когда мы так близки к свершению желаемого…
Мне оставалось лишь раздраженно повести плечами, не в силах никак ответит на претензию Максимилиана. Тот продолжил свои упреки:
— Признаться, я несколько удивлен, что у вы в итоге стали общаться именно с Хусом и Набелит. Из всех возможных вариантов, вы выбрали тех, кто, так или иначе, соперничает с Веасом. Ваш отец предпочел бы, чтобы вы выбрали в качестве своего круга доверенных лиц кого-то из Малых Домов…
— Да причем тут отец? — я уже готова была взорваться от негодования, однако опасения ледяной волной мигом остудили мой пыл. — Подожди. Уж не хочешь ли ты сказать, что отец в курсе о том, с кем я общаюсь в Академии? Вы ему и об этом докладываете?!
Отец успел прислать мне всего два письма из дома, сухих и скупых, и каждая строчка в голове отдавалась его голосом. Однако ни в одном из них он не разу не упоминал, нет, даже не намекал о том, что ему не угоден мой круг общения или мои интересы.
— Пока вам не исполнилось двадцать, вы находитесь под попечительством Софии Оре. Разумеется, она отсылает в Мар-де-Сеаль раз в две-три недели с почтовым судном отчеты и о вашей успеваемости, и о вашем времяпрепровождением. Это, разумеется, включает и круг вашего общения, а также список тех, у кого вы успевали побывать в гостях.
Отца нет рядом, однако я все еще нахожусь под его чутким надзором. Я вздрогнула, чувствуя тяжелый пристальный взгляд даже находясь за тысячу миль от дома…
— Отцу было мало того, что он контролировал мою жизнь в Каса-де-Ветрос, — ночная стужа сквозила в моем голосе. — Он уже решил за меня с кем мне общаться, а с кем — нет?
— Это для вашего же блага, госпожа, — Ян был непреклонен. — Я думал, история с Камиши Десаем должна была вас научить хоть чему-то.
— Ян, я же придерживаюсь всех заветов отца, но неужели мне нельзя действовать самой? Тем более я учусь на своих ошибках и больше их не повторю.
— Есть ошибки, последствия которых нельзя обратить. И если я или София сможем вас уберечь о них, чтобы сохранить вашу часть и гордость вашей фамилии, мы приложим все усилия ради этого, — он чуть наклонился ко мне, и я невольно услышала знакомый приторный запах. — Поверьте, доверие к Аде Набелит и Ари Хусу может обернуться для нас лишь проблемами.
Я всматривалась в полумраке в лице Яна. А ведь раньше я могла делится с ним секретами, плакаться, когда отец был несправедлив или холоден. Ян всегда был моим защитником. Тем, кто во что бы то ни стало, был на моей стороне. Жалел, когда мне было плохо. Умел развеселить, когда я грустила, и смеялся, когда я была счастлива. Но теперь мне казалось, что он всегда был таким — человеком моего отца. Нет, не так — человеком герцога. Он служил и моему деду, и моему брату, храня их секреты и верно защищая своих хозяев. Как много он рассказывал Эстебану из того, что чем я могла поделиться только с ним? Чувство внутри, словно тугой опустошающий ком, сжимало сердце, раздирая его на куски.
— Что еще вы передали отцу? — сухо поинтересовалась я. — Надеюсь, о событиях в деревне вы умолчали?..
Но скорбное выражение лица все расставило на свои места.
— Мы не могли обойти стороной такое значимое происшествие, госпожа. О чем бы вы не договорились с этим лейтенантом и главой Синдиката, нам дали уйти лишь по доброй воле. Прямым текстом в письме передавать такую информацию было опасно, но я намекнул, что Валентину следовало бы усилить морские патрули и гарнизоны близ отдаленных восточных портов у Перешейка. Этого хватило, чтобы принять мой совет к сведению. Но разговора с Его Высочеством, когда вы вернетесь домой, вам все равно не избежать. Имейте это ввиду.
Я судорожно выдохнула. Кислая горечь разочарования разливалась во рту, и я невольно скривилась.
— Что ж, по крайней мере, у меня есть время, чтобы придумать для него убедительное оправдание.
Ян попытался ободрить меня улыбкой, но я лишь откинулась на обитое замшей сиденье. До конца поездки я не проронила ни слова, делая вид, что мне нравится пейзаж за окном. Поняв, что я более не расположена к беседе, Ян, так и не нашедший слов поддержки, задремал, скрестив руки на груди.
Как же все было запутанно и тяжело. Отец велел мне поступать так, как я считаю правильным, но, похоже, сам в это не верил. Да и что теперь правильно? Уезжая из дома, мой мир был строго поделен на черное и белое, но даже столь немногое, что я успела пережить, уже поставило под сомнение все, в чем я была беспрекословно уверена. София ведь тоже предупреждала, что нужно быть готовой к такому, а я все сопротивлялась этому.
Но ведь я сама стала дружить с мальчишкой, который раздражал меня в детстве. Подружилась с девчонкой, что меня задирала и презирала. Я заключила сделку с ворами и убийцами, носивших маску невинных крестьян, и с ворами и убийцами, носивших маску благочестивых гвардейцев. Меня передернуло — я оглянуться не успела, как моя жизнь превратилась в грязные оттенки серого.
Экипаж плавно затормозил, чуть проскользнув по заледеневшей брусчатке. Час уже был поздний, но теплый яркий свет все еще горел в окнах дома. За занавешенными шторами тенями мелькали фигуры, и сердце, и без того изнеможденное, тревожно заколотилось. На мгновение, я позволила себе понадеяться, что Лео снова решил навестить нас, но чем ближе я подходила ко входной двери, тем больше становился слышен шум.
Мы с Яном переглянулись и поспешили зайти внутрь.
— … Ты уже совсем из ума выжила?! Хоть бы раз подумала головой, а не тем, что у тебя между ног!
Громогласный голос Софии разлетался по гостиной. В таком гневе сервитуарию я не видела уже очень давно. Ее лицо раскраснелось, волосы, обычно идеально зачесанные, выбились и теперь походили на разгневанных змей горгоны. Даже вены на висках заметно вздулись и пульсировали.
Каталина, которая, судя по всему, и была причиной потерянного самообладания Оре, стояла у окна, скрестив руки. Она была хмурой и рассерженной, и, видимо, тоже не слишком сдерживалась — щеки ее раскраснелись, а глаза влажно блестели.
— Что случилось?! — вскрикнула я, вбежав дома прямо в верхней одежде, оставляя за собой шлейф из слетающих и тающих снежинок.
Девушка и женщина обернулись, заметив нас с Максимилианом, София тут же немного взяла себя в руки, а во взгляде Каталины появилась некая надежда.
— Госпожа, — процедила наставница сквозь зубы, бросив негодующий косой взгляд на Каталину. — Я принесла с собой из Ордена неприятные и, не побоюсь этого слова, порочащие нас вести. Мне доложили, что она, — палец резким обвиняющим жестом указал на мою подругу. — Была несколько раз замечена в компании имперских вельмож, причем замужних.
— Это правда? — я перевела ошарашенный взгляд на подругу.
— Нет! — с жаром выпалила она, но тут же прикусила губу. — Точнее, да. Но…
— Как ты могла! — я взорвалась от негодования. — Мы же с тобой говорили об этом, но я не думала, что ты будешь действовать настолько прямолинейно…
— Да послушай же! — отчаянно взмолилась она. — Поверь, там не было ничего такого! Я не соблазняла их, просто…
— … Просто посещала их дома в вечернее время, — закончила за нее София. — Ты считаешь, что это допустимо? Мы не получали никакого приглашения от этих людей, а значит ты действовала только в своих интересах. Я терпела твое поведение в Каса-де-Вентос, хотя и там до меня доносились разного рода слухи о твоем разгульном образе жизни, но закрывала на это глаза. Благодари за это герцога Эстебана и его безграничное терпение. Но я не думала, что тебе хватит ума на подобное тут!
