— Прошу, мои юные исследователи, занимайте ваши места! — преподаватель внимательно наблюдал, как все разбредаются по комнате. — Все образцы, с которыми вы будете работать сегодня, уже перед вами. Ознакомьтесь с приборами, шестая глава в пособии. Дадим вам минут… десять, этого будет достаточно, чтобы ознакомиться с инструкцией.

Мы заняли самый дальний из столов. Пока Ари разглядывал манометр — измерительный прибор со шкалой — и все подведенные к сфере провода, то и дело сверяясь с тоненьким руководством «Практические исследования. 1 курс». Мы же с Адой с интересом заглянули в стоящую рядом со сферой глубокую коробку. Внутри, помещенные в десять ячеек, находились небольшие камни разной формы и цвета.

Засунув руку, я наугад взяла один из них. Через перчатку было сложно понять текстуру, но по ощущениям это был камень с гладкими острыми краями. Пока я рассматривала черные грани, которые, казалось, поглощали свет целиком, я нашла на одной из сторон небольшую прикрепленную бирку, гласившую — «Образец 405–015. Ночной кварц».

Теперь было самое время заглянуть в справочник, который нам раздали еще на лекции, специально для последующих практикумов. Сборник характеристик всех известных на данный момент маналитов и их свойств был чтивом крайней степени нудности, а потому, пролистав пару страниц, особо не уделила ему внимание. Теперь же я об этом горько жалела, пока изучала оглавление и пыталась понять, в каком разделе искать ночной кварц — в «Минералах» или «Драгоценных камнях».

— Раздел «Подводные образования», страница 411, - внезапно подсказала Ада, и, поймав мой ошеломленный взгляд, закатила глаза. — Что, думала, что только вы с юным заучкой за книжками сидите?

— Ну, в общем… да, — я была поражена настолько, что даже пропустила очередную колкость мимо ушей. — Я не думала, что кого-то вроде тебя, может интересовать учеба.

— Внешность обманчива, — к девушке снова вернулась ее извечная раздражительность. — Давай, ищи уже, нам нужно еще остальные перепроверить.

Я поспешно последовала ее совету. Действительно, ночной кварц оказался в разделе, где описываются сформированные в морской бездне минералы и руды и являлся, по своей сути, кристаллизованной подводной тьмой, и его основное свойство — поглощение и накопление солнечного света, который потом может служить источником энергии, наподобие угля. Кварцем же этот кристалл прозвали из-за внешней схожести с минералом.

Я почувствовала укол своей гордости. Выходит, Ада куда усерднее меня, раз скучность книги ее не остановила, а сама она нашла время тщательно подготовится к уроку… в отличие от меня. Оставалось только смиренно следовать подсказкам набелитки, открывая ту или иную страницу и быстро выписывая на бумаге нужные параметры.

Среди прочего, у нас были «невесомый гранит», кусок которого весил не больше пушинки и немного парил прямо над ладонью, «око великана», многогранный красный камень, снаружи которого была потная оболочка, а внутри — желеобразная масса, в которой плавали небольшие светящиеся ядрышки. Я никак не могла отделаться от чувства, что ядрышки, словно зрачки, следят за мной.

— Они реагируют на движения, — объяснил Ари, поводив рукой перед оком великана. — Тянутся на энергию живого организма, как бабочки на свет.

— Менее жутко мне от этого не стало, — призналась я, кладя странный минерал обратно в его секцию коробки.

Были и «кровавый янтарь», «безмолвный камень», «шепчущий опал», элементит, аурисит, иллирийская руда и «звездный осколок». О некоторых, например иллирийской руде или элементите я уже слышала, поскольку этим маналиты были довольно распространены. Иллирийская руда считалась благословенным белым металлом у арраканцев, из которого когда-то в древности изготавливали легендарное, но уже утерянное оружие мифических героев. А элементит активно использовался в промышленности, поскольку содержал в себе силу дикой природной магии. Но вот про остальные я если и слышала, то только из книг. Кровавый янтарь формировался на древних алтарях близ магических истоков, где язычники приносили свои кровавые жертвы Старым Богам. По идее, он хранил в себе память тех, кому принадлежала кровь, но как это проверили и доказали ученые — мне было даже страшно представить.

— Ну-ка, — Ада взяла шепчущий опал и повертела его в руках, а потом резко протянула его Ари. — Скажи ему что-нибудь.

Парень нахмурился, однако взял камень из ее рук, положил его в ладони и что-то прошептал. Не говоря ни слова, он вернул опал Аде. Прислонив его к уху, набелитка с нетерпением начала прислушиваться, и почти сразу же залилась краской так, что даже уши покраснели. Она робко отвела взгляд и бережно положила шепчущий опал на место. Округлившимися глазами я смотрела то на красную от стыда и смущения Аду, то на самодовольно ухмыляющегося Ари. Я сгорала от любопытства — что же молодой Хус мог такое сказать, чтобы Ада, девушка далеко не робкого десятка, кротко стояла, опустив взгляд на стол.

Однако прислонив опал к уху, я не услышала ничего, кроме отдаленного едва различимого эха.

— Он слишком маленький, чтобы хранить послания на более долгий промежуток, и к тому же весь в трещинах, — объяснил Ари, глядя, как я разочарованно кладу камень в коробку.

Отведенные десять минут, если верить висящим на стене часам, уже давно прошли, но, казалось, профессор и лаборанты с каким-то упоением наблюдали, как мы все дружно вертели в руках маналиты. Кто-то играл с невесомым гранитом, подкидывая вверх и ловя на руку, надеясь, наверное, что камень зависнет прямо в воздухе. Кто-то то и дело хихикал, передавая друг другу шепчущий опал, кто-то пытался навести темное пятно ночного кварца на тусклый солнечный свет. Были и те, кому пришлось по душе око великана, и вокруг камня делали различные замысловатые и резкие движения, наблюдая за движением ядер. А кто-то зачарованно смотрел на звездный осколок, выискивая внутри камня отражение реально существующих созвездий.

Даже если весь урок заключался бы в том, что нам просто выдали эти коробки с такими сокровищами, это уже был бы самым интересным уроком за все обучение. Я сгорала от желания снять перчатки и прикоснуться рукой к образцам, ощупать их, понять их текстуру, температуру… Не каждый день ты держишь в руках доказательство того, что магия когда-то была частью нашего мира.

И только сейчас я остро ощутила горечь осознания — то были лишь отголоски ушедшей эпохи, которую больше не вернуть. Все, что у нас осталось, закончится через сотню-другую зим… Будут ли наши потомки вообще верить, что магия когда-то была реальна? Или их наука будет утверждать, что это было выдумкой неграмотных людей, как сейчас нам рассказывают про древние труды. Разница была лишь в том, что подтверждение сейчас парит у меня на ладони, колыхаясь, словно бы листок на поверхности воды. А смогут ли наши потомки ощутить тепло электрума или передать послание с помощью шепчущего опала? Нет, вряд ли. И от этой простой мысли становилось тоскливо.

— Так, ладно-ладно, поигрались и хватит, — голос профессора Манолиса заставил всех резко обернуться. Похоже, каждый из первокурсников не на шутку увлекся так, что позабыл, зачем он вообще здесь.

Тем временем лаборанты начали закрывать окна плотными черными шторами, и в комнате воцарился полумрак, освещаемый лишь легким голубоватым сиянием от хрустальных сфер.

— Теперь, — скомандовал профессор, взяв один из маналитов из ближайшей к нему коробки. — Приложите образец к сфере. Аккуратно, сильно не прижимайте. Удерживайте несколько секунд, пока показатели манометра не стабилизируются. Вот так.

Как только он коснулся сферы маналитом, внутри случилась настоящая вспышка. Алый дым со сверкающими золотыми отблесками заполнил всю полость хрусталя, переливаясь и искрясь. И даже когда старик убрал руку, эффект не пропал сразу, постепенно угасая. Наверное, не прошло и пары минут, как алая дымка исчезла, оставив лишь прозрачное стекло, как и раньше.

Все первокурсники, без исключения, смотрели на открывшееся им настоящее чудо с разинутыми от изумления ртами. Трепет, который я испытала, увидев действие магии воочию, и близко не сравнится даже с моментом, когда я увидела Масерию. Это было нечто невозможное, волнительное и… пугающее. Хотя это был всего лишь простой отголосок, я не могла бы представить человека, которого бы это не могло не впечатлить.