Поразмыслив на досуге немного, мы обе решили, что юбка — не самая удобная одежда для такого предприятия, особенно учитывая, что придется много двигаться, и Ада предложила выход — одежду для верховой езды.

Сначала я не поняла, чем она решает нашу проблему, но, когда набелитка гордо продемонстрировала бархатный сюртук и кожаные брюки, меня постиг ужас поболее страха быть пойманной в Академии.

— А что такого? — набелитка нахмурилась, переводя взгляд на развешанную стройными рядами коллекцию своих нарядов.

— Н-но это же ш-штаны… — запинаясь лепетала я, не понимая, почему Ада держит такое в своем гардеробе.

— И? — она недоуменно на меня посмотрела. — Мне что, на лошади тоже в платье надо ездить?

— Да! — с жаром выпалила я. — Я, конечно, не любитель верховых прогулок, но дома у меня осталось несколько специальных платьев…

— Пф, вот дурость! — отмахнулась Ада. — Это же жутко неудобно! У нас, народа кочевников, свое отношение к этому. Издревле и мужчины, и женщины должны были держаться в седле, а в платье за мужем не поспеешь. Представь, как было бы неудобно пересекать сотни миль степей в юбке, ужас!

— Но это же дикари, что с них взять… — я сразу же прикусила губу, стоило этой фразе вырваться против моей воли. Ада сразу же прищурилась, как она это обычно делала, когда была в ярости. — Я имею ввиду… неужели у вас так у всех заведено?

— У нас есть и юбки, и специальные женские широкие штаны, если что. А еще у нас могут носить такие откровенные наряды, что ты умрешь на месте от стыда, — она скрестила руки. — Но если хочешь таскаться с грязным подолом в канализации, я не стану тебе мешать.

— Нет, не хочу, — негромко сказала я, краснея, и протянула руку.

Мы перемерили с ней не один ее наряд, пока не нашли подходящее мне — все же Ада была несколько пышнее и в бедрах, и в груди, да к тому же и выше ростом, и потому почти все весело на мне мешком. Зато как она была довольна, то и дело заливаясь смехом, когда я, робея, выходила перед ней в непривычном наряде. Штаны, несомненно, имели ряд удобств, но в юбке я чувствовала себя куда комфортнее и спокойнее.

В итоге мы остановились на теплых шерстяных штанах, кафтане и парой плотно прилегающих к голени высоких сапог на заклепках. Ада предпочла любимые ею кожаные высокие облегающие брюки и приталенный напоминающий фрак сюртук. Как только каждая из нас переоделась, на плечи мы накинули шерстяные накидки с капюшонами. Именно в таком виде мы показались перед ошалевшим Ари, взгляд которого тут же устремился к нетипичному элементу женского гардероба, задержавшись, к удовольствию Ады, взглядом на месте, где сходились ноги девушки, а затем стыдливо отвел глаза в сторону. Проследив за Хусом, я попыталась прикрыть бедра кафтаном, благо его длины хватало на это.

Ари тоже переоделся, сменив свой чистый и наглаженный камзол на простой дорожный костюм, судя по всему, привезенный из дома. Стоило парню сменить имперское облачение на кожаную с мехом куртку, длинную подпоясанную рубаху и свободные шерстяные штаны, его нельзя было не спутать ни с кем, кроме как с жителем сурового северного края. Правда вот, сам парень не выглядел довольным, одергивая капюшон накидки.

Обе стрелки на часах устремились точно в пол. Пора.

Ада подошла к окну, аккуратно открыла деревянные створки, и склонилась над плотным мраком, окружившее двухэтажное здание.

— Пойду первой, — неуверенно сказала набелитка, и осмотрелась в напрасной надежде, что кто-то из нас решится взять инициативу на себя.

Осуждающе вздохнув, она залезла на подоконник, перекинула ноги и, поставив ступню на удобный деревянный упор, начала медленно спускаться по обвитой виноградом стене. Шпалера, прикрепленная к стене, оказалась надежной и даже ни разу не скрипнула, пока Ада спускалась на крышу теплицы. По приглушенному стуку и последующему шуршащему хрусту мы поняли, что подруга благополучно съехала по припорошенной снегом стеклянной крыше.

Ари пошел следом. Он не издал не звука, но по глазам было видно, что внутри него идет жестокое сражение между рассудительностью и животным страхом, готовым уже во всю паникой охватить и сковать хилое хрупкое тело. Пока парень не скрылся в ночи, я видела его бледные дрожащие пальцы и устремленный вниз взгляд.

Хотелось крикнуть ему — «Не смотри под ноги, смотри только на зацепы», но знала — любой шум сразу же привлечет внимание. Парень кряхтел и пыхтел, но вскоре послышался стук, свидетельствующий об успешном преодолении северянином препятствия.

Когда настала моя очередь, я чуть прикрыла окно за собой, когда высунулась наружу. Из всех я была самой ловкой — детская сноровка, как ни странно, никуда не делась, а второй этаж для меня, прожившей среди отвесных скал и стен старинного замка, по которым я частенькокарабкалась в тайне от Софии, воображая себя каким-то очередным сказочным героем, был препятствием не страшнее лестничного подъема.

Вниз я спускалась быстро и уверенно. В отличие от песчаника, за гладкое шлифованное дерево каркаса было куда проще держаться, если бы только голые ветки виноградника не кололи кожу в отместку за свой потревоженный покой, то и дело норовя оставить царапину-другую обидчику.

— Ну, все вроде целы, половина дела уже позади, — набелитка явно пыталась подбодрить отряхивающегося от снега северянина. — Идемте, входная калитка в той стороне.

Оказаться на улице не составило труда, даже красться не пришлось. Все соседи сейчас были в центре города, где проходило последнее торжество Единения, которое обычно завершалось ярким представлением и фейерверками арраканских огненных мастеров. Пока мы шли к концу улицы, я глянула в сторону Креациума, представляя, как там сейчас веселятся жители Столицы.

Небольшой кованный люк плотно прилегал к мостовой, но мы не без труда смогли поддеть и отодвинуть его в сторону. Из открывшегося спуска тут же повеяло зловонным дыханием грязного талого снега, конского навоза, гнили и нечистот. Ари тут же согнулся пополам, опустошая желудок. Я еле сдержала подступившие рвотные позывы, не присоединившись к парню исключительно потому, что за весь день так ничего, кроме завтрака, и не съела. Ада откашливалась, плотно зажимая нос и рот ладонью, глаза ее слезились.

— И как мы туда спустимся? — прохрипела она.

Закономерный вопрос. И никто не додумался взять с собой хотя бы какие лоскутки ткани, на такой случай. Если только… Ну, другого варианта все равно не было. Попробовать стоило.

— Дайка мне нож.

Ада непонимающе достала свой складной нож и положила в требовательно раскрытую ладонь, пока я запустила руку в сумку, без труда нашарив там свечу. Острый нож с непривычно тонким прямым лезвием, казавшимся на вид очень хрупким, прорезал воск как теплое масло, и я даже чуть не полоснула себя по пальцу, пока отрезала от свечи небольшое тонкое кольцо. Повезло, что и сам воск оказался не лучшего качества, и когда я начала растирать его, обдавая теплым дыханием, с облегчением почувствовала, как воск поддается движениям, начиная сваливаться в неровный комок.

Ада, все с тем же удивлением наблюдала за моими действиями, а когда, наконец, поняла мою задумку, радостно хлопнула в ладоши.

— Вот это да! Я бы не додумалась…

Самодельные затычки были неудобными, но свое дело делали — как только я затолкала оба комка в ноздри, зловоние клоаки стало значительно менее удушающим и смрадным. Ада перехватила у меня свечу и нож, тут же принявшись проделывать тот же трюк, что и я. Когда она использовала затычки по назначению, она просияла.

— Камилла, ты просто умничка! — голос ее забавно гнусавил, так иногда шуты играли голосом во время спектаклей, и я, не сумев удержаться, прыснула от смеха.

Ари, хоть и выглядел все еще неважно, уже поднялся и с тем же удивлением наблюдал за Адой, которая куда быстрее меня управлялась с лепкой восковых комков, и протянула парню его пару.

— Спасибо, — сказал он таким же чуть гнусавым голосом, что и Ада. — Дайте отдышаться только…