Браслет! Браслет дочери Моргана Рида на её руке потеплел!

Но как это может быть?.. Ведь канцлер… он же не может желать ей зла?!

Или это не канцлер? Нет, невозможно, это Роланд — на мужчине, который пришёл в её комнату, не было никаких иллюзорных амулетов. Хотя Анастасия не знала, можно ли изменить внешность при помощи шаманской магии так, чтобы выдать себя за другого человека, поэтому на всякий случай приготовилась ударить стоявшего перед ней Роланда родовым заклинанием.

А ещё Анастасия осторожно сняла эмпатический щит… И чуть не осела на постель, почувствовав от канцлера такое бешеное возбуждение, что это казалось невероятным. Выдержать его Анастасия физически не смогла и тут же вернула щит на место. Потрясла головой, поражаясь тому, насколько же Роланд удивительный человек, что умудряется ещё соображать, когда его чувства напоминают вспышку при активации Геенны.

Теперь принцесса не сомневалась — перед ней канцлер. Но не совсем в себе.

— Говори, — кашлянула Анастасия и потёрла саднящую грудь — после эксперимента с эмпатическим щитом чудилось, будто туда только что метнули булыжник. — Я слушаю.

А сама осторожно — так, чтобы Роланд не заметил, — набрала на браслете связи экстренный сигнал, который должен был дублироваться Эрнесту Таду, Нортону Чангу — начальнику её охраны — и Моргану с Рианом.

Анастасия верила Роланду и знала, что он не может желать ей зла, по крайней мере сознательно.

Но и браслету Тайры Рид она тоже верила.

— Я думаю, ты уже догадалась, что очень нравишься мне, — продолжал говорить канцлер сдавленным голосом, глядя на Анастасию с таким пылом, что она невольно смущалась и чувствовала неудержимое желание накинуть на себя хотя бы халат, но боялась пошевелиться. — Если не сказать больше. Я не могу предложить тебе равный брак. Но я могу стать твоим на других условиях.

— На каких? — спросила Анастасия, нервно облизнув губы.

Слегка вздрогнула, услышав после этого рык Роланда, напомнивший ей рёв дикого животного в поисках подходящей самки, и на всякий случай напомнила:

— Говори дальше, я слушаю.

— Мне тяжело говорить, когда ты стоишь настолько близко, почти голая и… такая доступная, — хрипло признался Роланд и сделал шаг вперёд. А потом ещё один. И ещё. — Я настолько хочу тебя, что почти ничего не соображаю. Можно, я сначала тебя поцелую? А поговорим потом.

Анастасии очень хотелось ответить, что можно, — потому что она тоже хотела поцеловать Роланда, — но она, в отличие от канцлера, понимала, к чему это приведёт. И удивлялась тому, что он вообще ещё что-то спрашивает, а не набрасывается на неё, повинуясь дикому желанию сделать принцессу своей.

— Нельзя, — ответила она нарочито строго. — Сначала разговор, а потом всё остальное. И не смей спорить. Я — твоя королева.

— Да, — кивнул Роланд серьёзно. — Ты моя королева. Вы с Огденом можете пожениться только для вида, а на самом деле быть с теми, с кем вам хочется. Пусть он живёт со своей Каролиной, а я буду жить с тобой. Это прекрасный вариант для всех. С одной стороны, престол будет защищён при помощи вашего брака, а с другой — вам не придётся выдавливать из себя любовь. Ты согласна? Могу я тебя поцеловать?

У Анастасии даже голова закружилась.

Защитница, а ведь и правда неплохой вариант… Беспринципный и тошнотворный, но неплохой. Особенно для канцлера, который никогда не сможет ни на ком жениться.

Она молчала, и Роланд, по-видимому потеряв терпение, решил самостоятельно перейти от слов к активным действиям — и одна из его рук, показавшаяся Анастасии обжигающе горячей, легла на талию принцессы, пытаясь не слишком деликатно притянуть девушку ближе. Но больше ничего сделать Роланд не успел — дверь, ведущая из гостиной в спальню, распахнулась, и в воздухе мелькнуло заклинание, призванное спеленать канцлера, как ребёнка.

В тот момент Анастасия вдруг вспомнила, как одна из садовниц говорила при ней о Роланде, что покойный король дрессировал его, словно животное. И сейчас это особенно чувствовалось — ведь несмотря на то, что заклинание было сплетено аж четырьмя магами, канцлер умудрился от него увернуться, настолько шустро отпрыгнув в сторону, что это казалось физически невозможным.

— С ним что-то не так! — в панике воскликнула Анастасия, опасаясь, что её защитники причинят Роланду вред. — Он не в себе!

— Я вижу, — сварливо ответил Морган. — Нортон, Эрнест, канцлера надо как-то обездвижить. Тогда я смогу избавить его от влияния, и проблема решится сама собой.

Увы, но обездвижить Роланда оказалось не так уж и просто — он ловко отбивался или уворачивался практически от любого подобного заклинания. При этом молча и целеустремлённо перемещался по комнате, явно подбираясь к люку, ведущему в потайной ход. И умудрился даже слегка задеть ответным заклинанием Эрнеста — у того временно отнялась одна из рук.

— Демоны, Тасси! — вдруг почти взвыл Риан. — Родовая магия! Спеленай его сама, ты же можешь!

— Ой, точно! — испуганно выдохнула Анастасия, и на этот раз всё получилось —защититься от родовой магии можно только родовой магией, а у Роланда её не имелось; но главным образом это случилось потому, что канцлер и не подумал отходить в сторону, а подставился под заклинание Анастасии — узкую огненную нить, которая спеленала его, как паутина муху.

— Отлично, — обрадовался Морган и, подойдя к канцлеру вплотную, достал из своей неизменной сумки какую-то траву и начал сыпать её Роланду на лицо. — Нюхайте, канцлер, нюхайте… Глубже вдыхайте!

— Что это за дрянь? — кашлял мужчина, морщась. — Воняет, как дохлая кошка.

— Не в вашем состоянии жаловаться, уж простите. Ещё пара часов — и вы просто сошли бы с ума. Додумалась! Кто её вообще учил? — искренне возмущался Морган. — Нельзя привораживать тех, кто уже влюблён!

— Морган, — шикнул на шамана Риан, вытаращив глаза, и посмотрел на Анастасию, которая не выдержала и нервно рассмеялась.

Нельзя привораживать тех, кто уже влюблён…

— Демоны… — вдруг простонал канцлер, зажмурился и сквозь сжатые зубы выдохнул: — Каролина!

Роланд

С каждым глотком воздуха, невообразимо вонючего из-за травок Моргана, которые навязчиво лезли в ноздри, к канцлеру возвращалась способность соображать. И вместе с этой способностью приходила ярость, что он попал в настолько глупую ситуацию: подставил и себя, и Анастасию. А ведь для того, чтобы избежать подобного, просто нужно было пойти к Моргану сразу после ухода Каролины. Тогда бы и не лежал сейчас, связанный родовым огненным заклинанием Альго, и не нюхал то, что Рид настойчиво на него сыпал, и не ощущал себя полным идиотом.

Роланд даже и не помнил, когда в последний раз чувствовал себя настолько по-дурацки. И, нет, он не винил в этом одну Каролину — с ней как раз всё понятно, — но он-то сам чем думал? Его накануне едва не убили, а он настолько беспечен. А если бы и правда убили — что бы тогда делал Огден? Понятно, что заговорщики этого и добиваются, а Роланд собственной недогадливостью им в этом почти помог.

— Значит, всё-таки Каролина… — протянула Анастасия, глядя на канцлера с сочувствием. — Жаль. Я надеялась, что она не замешана. Всё-таки она мне даже нравилась немного…

— Что вы имеете в виду под «замешана», ваше высочество? — хриплым и прерывающимся голосом произнёс Роланд.

В горле свербело, в носу всё чесалось, и мужчина, чихнув, взмолился:

— Морган, я вас умоляю, прекратите это издевательство!

— Не могу, — пробурчал шаман, пожав плечами. — Рад бы, но, если я сейчас перестану сыпать на вас свои травки, вы мигом вновь поедете умом. Вы же не думаете, что это всё шуточки? Наша магия очень опасна, особенно в руках всяких недоучек.

— И сколько ещё мне так лежать?!

— Минут пятнадцать. Ваше высочество, вы можете его развязать. Сомневаюсь, что канцлер убежит. Только не торопитесь менять позу, лежите. Вставать пока нельзя.