— Заместителя министра образования? Мне он показался дружелюбным и безобидным…

— Отнюдь. Хотя это не значит, что он действительно замешан, я всего лишь размышляю. Именно под его началом работает Барбара, которая, вероятнее всего, и подбросила мне артефакт с магией Дома. Это тоже не доказательство, разумеется. Ну и третий момент… Помнишь, я рассказывал, кому принадлежала та магия Дома? Айдену Авериниусу, то ли убитому, то ли пропавшему в Корго десять лет назад. Так вот, Эрнест заметил, что отец Актона Вестериуса умер в то же время. В тех же числах, что и пропал Авериниус. Причём при крайне загадочных обстоятельствах.

— Думаешь… — протянула Анастасия, и Роланд кивнул.

— Да, подозреваю, что Авериниус сопротивлялся. Хотя должного сопротивления он, разумеется, оказать не мог — «пустышка» же. Но родовая магия тоже может быть весьма смертоносной, особенно такая мощная, как у магов Дома. Сама понимаешь — их оружием становится любое помещение. Таких магов невозможно где-либо закрыть — они выберутся из любой комнаты. Что конкретно произошло, мы вряд ли узнаем, но официально отец Актона умер от перерасхода родовой силы. Такое случается, но крайне редко.

— Особенно у огненных магов, — пробормотала принцесса обескураженно. — Это сколько всего надо сжечь, чтобы выгореть?

— Вот именно. Странная история. И да, я думаю, что Вестериус-старший пострадал, когда пытался перевезти Авериниуса из Корго в Альтаку. Тоже не доказательство, но, как видишь, у нас есть уже три факта, которые указывают на то, что Вестериусы, возможно, не так уж чисты, какими хотят казаться.

— Кошмар, — вздохнула Анастасия и поморщилась. — Хуже всего то, что я не понимаю, как они будут действовать. Ты понимаешь?

— Нет. Это плохо, согласен. Но кое-что мы всё-таки понимаем. Во-первых, у наших противников есть как минимум два козыря: шаман и маг Дома. Во-вторых, действовать они будут в течение ближайших двух недель — пока Каролина «на лечении». И наконец, в-третьих — в отличие от Бивиусов, которые сразу пошли на риск, Вестериусы наверняка будут осторожничать и не станут использовать все козыри сразу. С магом Дома у них уже один раз не получилось, значит, настала очередь шаманства.

— Кошмар, — повторила принцесса, в ужасе схватившись за голову, и Роланд, засмеявшись, крепко обнял Анастасию.

— Не бойся, — прошептал он ей на ухо и с нежностью поцеловал маленькую мочку. — Всё будет хорошо. Я с тобой.

— Я тоже, — ответила Анастасия, улыбнулась и повторила то, что однажды уже говорила канцлеру, когда объясняла, что никуда без него не уедет: — Только с тобой, Роланд.

Анастасия

Следующие три дня ничего не происходило. Точнее, не происходило никаких покушений или подозрительных событий — в остальном, конечно, жизнь шла своим чередом. Роланд пропадал на совещаниях с утра до ночи, хотя на третьи сутки всё же освободился после обеда и даже перенёсся к озеру, где в этот момент отдыхали Огден и Анастасия. Причём выяснилось, что король сам его позвал, из-за чего принцесса даже удивилась, но и обрадовалась — если после её признания о том, что она действительно любит Роланда, Огден не замкнулся в себе и не возненавидел старшего брата, значит, не всё ещё потеряно. Однако Огдену требовалось время, и торопить его не следовало, поэтому Анастасия не заводила с ним никаких новых разговоров на ту же тему — беседовала только о нейтральных вещах вроде книг или живописи. Огден был начитанным, так что тем для обсуждения хватало.

Но в остальном всё было тихо, хотя Анастасия точно знала, что это время Эрнест и Нортон использовали для усиления охраны дворца. Многих гвардейцев заменили, установили дополнительные защитные амулеты и кристаллы в коридоре, слуг тоже начали проверять и допрашивать. У Анастасии сразу появилось чувство, будто она вернулась в Альганну, во времена после гибели её отца — тогда в замке творилось примерно то же самое: и аресты, и допросы, и инвентаризация. Однако принцесса в те дни не настолько боялась будущего — возможно, потому что самое страшное для Анастасии уже произошло: её отец погиб. Она не знала, сколько ещё испытаний впереди, поэтому и не боялась.

Сейчас же принцесса боялась больше не за себя, а за Роланда. Один раз даже просила Моргана погадать, но шаман, к её неудовольствию, отказался наотрез, заявив:

— Нельзя, ваше высочество. Ничего вам лучше не знать. Просто живите и верьте в лучшее.

— Легко говорить, когда знаешь это самое будущее, — ворчала Анастасия, но Морган только улыбался и молчал.

Но спустя трое суток кое-что всё-таки случилось. О том, что это может произойти, принцесса не думала — подобное казалось невероятным. Анастасия даже не сразу поверила в свои ощущения, ощутив, как нагрелся браслет Тайры Рид.

Но в итоге пришлось поверить.

.

Принцесса редко оставалась с кем-либо наедине — в основном в окружении всегда было множество людей. Из фрейлин исключением была Каролина, остальные, если находились рядом, то втроём. Втроём приходили, втроём уходили. Изредка отпрашивалась Флоранс — она активно встречалась с одним из гвардейцев, причём практически с самого начала, и порой уходила гулять по вечерам.

Был поздний вечер, и Анастасия уже собиралась со всеми попрощаться и сообщить, что хочет спать, тем более, что это было правдой — после целого дня катания на лодках по озеру принцесса действительно устала, — когда Флоранс вдруг сказала:

— Ох, ваше высочество! Я совсем забыла. Меня кое о чём просил его величество Огден. Чтобы я вам передала. Но наедине. Можно?

Анастасия безмерно удивилась и посмотрела на фрейлину с недоумением.

— Огден? Но мы с ним расстались пару часов назад. Он мог бы передать всё и сам.

— Нет-нет, это тайна! — покачала головой Флоранс, засмеявшись. — Сам он не мог. Поверьте, вам понравится!

Элиза и Нинель глядели на свою подругу не менее удивлённо, чем принцесса, но не возражали. Мэл Руди, которая в этот вечер была дежурной служанкой, явно тоже не понимала, о чём речь, но в её взгляде светилось любопытство.

— Совсем наедине? — уточнила Анастасия. — Или Мэл можно остаться?

— Наедине, — твёрдо произнесла Флоранс и важно кивнула. — Это только для вас.

— Ну ладно, — согласилась в конце концов принцесса и приказала остальным девушкам: — Выйдите пока. Хотя… можете идти к себе, я всё равно уже собиралась ложиться спать.

— Хорошо, ваше высочество, — кивнула Нинель, пока Элиза сверлила Флоранс на редкость подозрительным взглядом. А Мэл, наоборот — заинтересованным.

Как только фрейлины и служанка вышли, Флоранс тут же попросила принцессу сесть в кресло — чтобы было удобнее, как она выразилась, слушать. И тут Анастасию осенило.

— А-а-а, — протянула её высочество, вспомнив, что Флоранс прекрасно поёт. Пока они ехали в Альтаку на поезде, девушка несколько раз показывала своё искусство. — Огден попросил тебя спеть для меня?

— Точно, — кивнула Флоранс, улыбнувшись. — Ухаживает за вами. Правда, песня какая-то незнакомая. Но ничего, я справлюсь. Итак… — Девушка откашлялась, достала из кармана нежно-зелёного платья бумажку, развернула её и, набрав воздуха в грудь, принялась петь.

Анастасия не сразу поняла: что-то не так. Потому что пела Флоранс красиво, нежно и звеняще, пусть и без всякой музыки. Да и в слова приходилось вслушиваться — уж больно непонятными они были.

— Чувства все — горите,

Ярким костром,

И её сожгите,

Углём, углём…

Да, песня была действительно совсем непонятная. А ещё почти сразу после того, как Флоранс начала петь, Анастасия почувствовала сначала небольшое тепло у себя на запястье, и уже затем — настоящий жар. Не сразу осознала, что это нагрелся браслет Тайры — точнее, он даже не нагрелся, а раскалился практически добела — настолько, что принцессе захотелось стряхнуть его с руки.

Однако именно этот жар привёл Анастасию в чувство и заставил осознать происходящее. Точнее, понять, что происходит нечто из ряда вон выходящее, но что с этим делать, принцесса не знала. Одно было ясно точно: Флоранс начала планировать что-то нехорошее, как только запела, значит, нужно заставить её перестать петь.